При этом Петрей и его последователи «за основу своих рассуждений брали сфальсифицированную шведскими политиками, желавшими любой ценой удержать захваченные в годы Смуты русские земли (прежде всего Новгород), речь новгородских послов, произнесенную 28 августа 1613 г. в Выборге перед братом шведского короля Густава II герцогом Карлом-Филиппом, в которой те будто бы сказали, что "новгородцы по летописям могут доказать, что был у них великий князь из Швеции по имени Рюрик"».

Анализируя эту ситуацию, исследовательница из Швеции Л.П.Грот считает, что слова возглавлявшего новгородское посольство архимандрита Киприана были искажены. «Сличение протокола с неофициальными записями, которые также велись при встрече в Выборге и которые также сохранились в Государственном архиве Швеции, позволило восстановить подлинные слова Киприана: "…В старинных хрониках есть сведения о том, что у новгородцев исстари были свои собственные великие князья… так из вышеупомянутых был у них собственный великий князь по имени Родорикус, родом из Римской империи"». То есть, как подчеркивает Л.П. Грот: «архимандрит представил ту же самую "августинианскую" легенду, подчеркивая древность родословия новгородских князей»[31]. Но на самом деле это искажение реального происхождения Рюрика новгородцам было на руку. Русское государство в это время раздиралось на части — этот период историки потом назовут Смутным временем. Династия Рюриковичей пресеклась. Шла борьба за русский престол, в котором участвовали и поляки, и шведы — главные соперники в этом регионе. Пользуясь ситуацией, новгородцы хотели отделиться от Московского царства. Они хорошо помнили тот кровавый геноцид своего народа, который Иван Грозный учинил, борясь с новгородской вольницей. Вот и возникла идея призвать шведского принца, сына короля Густава II, править Новгородскими землями. Но ведь призвание чужеземца, к тому же представителя исконного врага — шведов, надо было обосновать юридически. Вот и возникла идея объявить, что Рюрик — это швед по происхождению, дабы доказать легитимность будущего шведского правителя Новгородской земли.

Однако Густаву II независимость Новгорода, даже во главе с его сыном, была не нужна — он и так считал себя хозяином Северной Руси. В 1613 году произошло избрание на царство Михаила Романова, и вопрос о призвании шведского принца отпал сам собой. И политика новгородцев изменилась — они признали Романова, а легенда-то осталась и легла в основу всех дальнейших норманнистских измышлений.

Очень интересно свидетельство русского историка М.П.Погодина, на руках которого имелись списки русских монет, поднесенных Петру I, где в пояснении к указанию западноевропейского хрониста Гельмольда (XII в.) о проживании славян в южнобалтийской Вагрии добавлено «меж Мекленбургской и Голштинской земли… И из вышеозначенной Вагрии, из Старого града князь Рюрик прибыл в Новград»[32].

А.Н. Сахаров подчеркивает: «При определенной этнической принадлежности Рюрика и варягов следует иметь в виду и постоянные миграционные процессы славянского элемента как из Южной Европы в Поднепровье, что также отмечено в наших летописях, так и из Южной Прибалтики на Восток, особенно под натиском немецкой агрессии. Не случайно лингвисты отмечают, что новгородский диалект древнерусского языка во многом сходен с наречиями прибалтийских славян. Не случайно X. Ловмянский обратил внимание на то, что Рюрик взял с собой в земли восточных славян "всю Русь", то есть не только дружинников, но и жителей того славянского района, откуда он вышел. Заметим, что по данным А.Гильфердинга в рамках государства ранов существовало несколько десятков знатных родов, возглавлявшихся родовыми вождями. Так что понятие "с роды своими" прямо накладывается на раннеполитическую систему южнобалтийских славян.

В рамках постоянных миграционных контактов, древних связей славян Восточно-Европейского региона, мирных, в том числе торговых, отношений и военных конфликтов и состоялся этот впечатляющий выход»[33].

О связи балтийских славян с русами свидетельствуют и арабские источники, в частности Ал-Масуди (896—956 гг.), который писал: «Русы — многочисленные народы, имеющие отдельные виды. У них есть вид, называемый Лудаана. Они самые многочисленные, посещают для торговли страну Андалусию, Италию, Константинополь и хазар»[34]. Исследователи по-разному интерпретируют этот этноним — норманисты, естественно, видят в нем норманнов или жителей древней Ладоги. Наиболее вероятной представляется версия Б. А. Рыбакова, что здесь речь идет о лютичах[35].

Интересно, что Ал-Масуди знает и о Дире. «Первый из царей славянских — ад'Дир. У него обширные города и многочисленные земли. Купцы-мусульмане отправляются в его страну с товарами»[36]. Большинство исследователей считает, что в данном случае речь идет о летописном Дире.

Восточные источники свидетельствуют и о варягах. Вот что писал на эту тему Ал-Бируни (973—1048 гг.): «Море, которое находится на западе обитаемой части Земли у берегов Танжера и Андалусии, называется Окружающим морем, которое греки называли Океаном. В него не углубляются, а плавают только около берега: от Андалусии оно простирается к северу от этих стран вдоль страны славян. На севере страны славян от него отходит большой залив вблизи страны булгар-мусульман, этот залив известен под названием Варяжского моря, варяги — это народ, живущий на его берегу»[37]. Из этого текста совершенно ясно, что автор идентифицирует варягов именно с балтийскими славянами. Он пишет, что Варяжское (Балтийское) море находится на севере страны славян и на его берегу живут варяги. Скандинавы никогда не жили на «севере страны славян». Соседство варягов с Волжской Булгарией не должно смущать — восточные географы считали, что Волга (Русская река) напрямую соединяет Океан, заливом которого они считали Варяжское (Балтийское) море с Каспийским и Черным морями. Эту прямую связь они отображали на своих картах.

Далее он пишет: «В середине обитаемой части Земли в стране славян и русов находится море, известное у греков под названием Понт»[38]. Четко обозначая проживание балтийских славян (варягов) на берегах Балтийского моря, он также показывает их проживание на территории Древней Руси между весью и югрой. «За этим климатом обитают немногие народы — ису, варанки, йура и подобные им»[39]. Под этнонимом ису Заходер понимает белозерскую весь, а под йура — народ югра, который упоминается в русских летописях, и живший до XI века на территории от р. Печора до северо-западных склонов Урала. Он был известен своими торговыми связями с весью, русами и булгарами как поставщик ценных пород пушнины[40]. Вполне логично, что между этими финно-угорскими племенами жили варяги, собиравшие пушную дань для отправки ее в Новгород и потом на Арабский Восток.

Так что Рюрика и его братьев Синеуса и Трувора, так же как и варягов следует считать однозначно славянами, выходцами с берегов Балтики. Есть, правда, одно кажущееся «но». Это их неславянские имена, попавшие в тексты договоров с Византией. Но об этом немного ниже.

Какая же ситуация была в это время на севере Древней Руси перед самым призванием Рюрика с его братьями и варягами?

Первые сведения о взаимоотношениях племен Северной Руси с варягами нам дает Повесть временных лет, которые датируются 859 г.

«Имаху дань варязи, приходяще из замория на Чуди и на Словенех и на Мери и на Веси и на Кривиних»[41].