Я отвёз её обратно домой, она затащила меня внутрь и спросила, не хочу ли я посмотреть телевизор. Я извинился, но она всё равно усадила меня и включила телеканал «Фокс». “Это мой любимый сериал”, сказала она. Это были «Полицейские».

Я сел на диван как можно дальше от неё. Во время рекламы она перебралась на среднюю подушку. Ещё после нескольких минут молчания она спросила, “Хочешь чего-нибудь?”

“Мм, мне бы водички”.

Когда она возвратилась из кухни, то села ещё ближе ко мне. Мне так ужасно захотелось уехать, что у меня по лицу потёк пот. Она подсела ещё ближе. Наконец, я сказал: “Я должен идти. Мне далеко добираться”.

“Ты должен остаться и досмотреть «Полицейских»”, настаивала она. “Это действительно хорошая серия”.

“Нет, мне на самом деле нужно идти. Мне долго ехать”.

Я встал, а она вскочила передо мной, вся такая высокая и косоглазая. Я попытался обойти её, но она втиснулась между мной и дверью и наморщила свои губы. Я отстранил её, но она только становилась ещё более агрессивной. Мне нужно было срочно выбираться оттуда: на меня напала косоглазая Джина Дэвис. Я готов был убить своего друга. Я добежал до своей машины и рванул с места, забыв даже попрощаться и сказать “спасибо, было очень весело”. Минуту спустя зазвонил мой сотовый телефон. Это была она. Это превращалось в фильм ужасов.

“Почему ты уехал?” спросила она.

“Ну… ”

“Ты можешь остаться на ночь, если хочешь. Я сделаю всё, что ты захочешь. Всё, что угодно”.

“Нет, я действительно не могу”.

“Я буду твоей рабыней”, сказала она. “О, я буду такой послушной”.

“Мне очень жаль. Возможно, в другой раз”.

“Но почему?”

“Ну, ты знаешь. Ты, гм, косоглазая”.

В значительной степени в этом состоял весь мой жизненный опыт свиданий вслепую. Я встречался с косоглазой Джиной Дэвис, затем я встречался с косоглазой Мэг Райен. Но с косоглазой Мэг Райен я, по крайней мере, спал.

Томми был женат на Памеле Андерсон, поэтому он чувствовал себя достаточно крутым и могучим. “Чувак, ты должен перестать знакомиться с этими обычными девчонками”, сказал он мне. “Тебе нужно найти кого-то, кто понимает тебя, кто такой же занятой, как и ты, и, как и ты, варится во всём этом дерьме. Тебе нужна какая-нибудь знаменитость. Полистай журналы: найди кого-нибудь, кто тебя заинтересует”.

Я пошел в газетный киоск и взял «Детали» и «Премьер». Дрю Бэрримор казалась забавной; Синди Кроуфорд была хороша в качестве спутницы на банкетах; а Дженни МакКарти напоминала дикую девочку, которая могла заставить меня смеяться в постели. Я составил текст письма и с факса Ковача разослал его каждому из их менеджеров, не обращая внимания на тот факт, что Дженни МакКарти фактически была подружкой своего менеджера. Мало того, что я не получил ни одного ответа, но те письма потом ещё и вышли мне боком.

Когда мы заканчивали альбом в студии, я увидел валявшийся номер «Плэйбоя» с фотографией блондинки а-ля «Baywatch» («Спасатели Малибу») на задней обложке. Я отметил, что она была симпатичной девочкой, но больше об этом не думал. На следующий день Томми сказал, “Пэм хочет тебя кое с кем познакомить”.

“О, нет! С кем? С каким-нибудь косоглазым Дэвидом Хассельхоффом?”

“Нет, с девочкой, с которой она работает в «Baywatch». И она — просто конфетка, чувак”.

Я действительно не хотел встречаться с какой-нибудь самовлюбленной бабой-актрисой, т. ч. я попытался уклониться от этого. Кроме того, Памела, на самом деле, никогда мне не нравилась, и когда я пытался заставить её подружиться с Брэнди, это было всё равно, что смешивать масло с водой. Однако, как обычно, вмешался Скотт Хамфри и сказал, что, если я не хочу идти, то пойдёт он. Так что по старшинству пошёл я.

Проклиная себя за то, что согласился на ещё одно идиотское свидание вслепую, я приехал на съемочную площадку «Baywatch». Я стоял позади, наблюдая сцену около вышки спасателей из их фильма, когда на площадке с бессловесной ролью (a woman walked on set) появилась женщина с красивыми белокурыми волосами, в цветастом саронге. Это была женщина, которую я видел в «Плэйбое». “Это она, чувак”, толкнул меня Томми.

“Никогда. Эта девушка никогда не будет со мной встречаться”. Я представил себе её скучающий вид, когда во время обеда я буду молоть ей всякую чушь о том, как мы записываем «Generation Swine». Я был уверен, что получу от ворот поворот, и предпочёл отползти подальше, чтобы избежать конфуза. Она была слишком породистой типичной американкой для такого грязного распутника, как я.

После съёмок я спустился по длинной грязной дорожке к пляжу и на полпути встретил её, тогда-то Пэм и представила нас друг другу. Её звали Донна, и она оказалась, наверное, наименее впечатленным от знакомства со мной человеком. Она даже не посмотрела на меня. Она просто кивнула и пошла в свой трейлер. Думаю, последнее, чего она хотела, так это связаться с татуированным, употребляющим героин, бабником с тремя детьми, который, несомненно, всё ещё находился в депрессии от своего ужасного брака.

Я вернулся в трейлер Пэм и ждал, размышляя о том, не поздно ли ещё сбежать. Донна, ясное дело, думала о том же самом, потому что она вошла и сказала, “Знаешь что? Я не могу пойти. Мне нечего надеть”.

Всё, что было у Донны, — длинный просторный верх от пижамы, который был изрядно потрёпан. “Так надень его”, сказал я. “Это то, что надо”. Она одарила меня ядовитым взглядом, покинула трейлер и через десять минут возвратилась в пижаме.

“Отлично”, сказала она. “Пофиг. Пошли”.

Свидание вслепую уже становилось бедствием. Томми и Пэм ехали впереди по направлению к «Стрекозе» в своём «Шеврале Сабурбан». Я следовал за ними на своём «Сабурбане», а Донна ехала сзади на своём «Пасфайндере». Это было типичное лос-анджелесское свидание — автомобильная колонна сопровождения. Я всё время делал резкие повороты и проезжал на жёлтый свет светофора, надеясь, что она отстанет. К тому времени, когда мы подъехали к «Стрекозе», я уже не наблюдал её в своём зеркале заднего вида. Я был спасён. Но спустя минуту после того, как я вышел из своей машины, она припарковалась позади меня. Деваться было некуда.

Мы зависли во внутреннем дворике и начали разговаривать. Потом мы пошли в клуб, где все были пьяные и танцевали. Но мы оставались трезвыми и в уголке говорили о музыке и о наших детях. Как это ни странно, я просто наслаждался этим общением.

Около полуночи я проводил её к её автомобилю. Я исчерпал все темы для беседы, поэтому рассказал ей о моем доме и плавательном бассейне, который я строил.

“О, в самом деле, бассейн?” зевнула она, делая вид, что ей интересно.

“Да, и он будет сделан в форме киски. Я всегда хотел иметь плавательный бассейн в форме пипки, так что я мог бы… а, впрочем, не бери в голову”.

Она закатила глаза, и я понял, что все шансы заполучить её одним махом вылетели в трубу. Я оставил её одну в её автомобиле и был так смущён, что даже не попытался её поцеловать.

Однако, вернувшись в свой большой, обособленный дом, я почувствовал себя таким одиноким и опустошённым, что позвонил ей. Мне захотелось провести с ней ещё какое-то время и посмотреть, действительно ли она такая классная, как мне показалось. Мы условились встретиться следующим вечером, чтобы сходить в ресторан в Малибу под названием «Бамбук».

Тем утром я повёз своих детей на ярмарку в Малибу, где столкнулся с Томми и Памелой. Памела несла на руках их сына Брэндона, и её лицо было красным от гнева. Томми был в жопу пьян и плёлся позади неё, а она, ясное дело, была в бешенстве. Я сказал ей, что собираюсь снова увидеться с Донной, и она заботливо потрепала меня по голове.

Я высадил детей у Брэнди, переоделся в свой единственный приличный костюм и заехал за Донной. За обедом в «Бамбуке», состоящим из месива какой-то лапши, на меня нахлынули чувства, которые были то ли настоящей любовью, то ли всего лишь желанием забыть мою прежнюю любовь. Я не был ни в чём уверен, особенно после того, как обжёгся на Брэнди так быстро и так несправедливо. Я слишком боялся смотреть на Донну, потому что я был взволнован одним лишь видом того, насколько она была красива. Когда она отошла в уборную, к нашему столику подошли какие-то парни, чтобы поздравить меня с тем, что я был с такой штучкой. Двенадцать лет назад я не придал бы этому значения. Но брак иссушил всё моё самолюбие