Почтовые сборы за иностранную корреспонденцию составляли колоссальные по тем временам суммы. Так, с 1 июля 1720 г. по 1 июля 1723 г. петербургская почтовая контора получила 7614 рублей 9 копеек. Вместе с тем очень много приходилось платить так называемых «ремизов» — денег за пересылку русской корреспонденции за границу. Только за письма в царских «интересах писанные» в 1720 г. пришлось перевести мемельскому почтамту 3163 рубля 78 копеек.

Рижская почта создавалась как образцовая. По ее подобию в 1715 г. реорганизуется московско-петербургская гоньба. 6 июля и 13 сентября командировали в Петербург из Посольской канцелярии подьячих Федосия Ряховского и Ивана Юрьева, которые устроили новую почту. Здесь принцип организации рижской почты соблюдался в точности. Вместе с тем были и отличия: за перевозку «почтовых заморских писем» почтарям платили поверстные деньги. На всех ямских станах велись особые книги, в которые записывали все проходящие почты. В конце года книги отправляли в Петербург к Шафирову, который выдавал прогоны выборным от почтовых станов. И еще одна небольшая деталь: почтари московского тракта, в отличие от своих рижских собратьев, возили почтовые сумы без сопровождающих [192, 193, 194].

Пересылка «немецкой» почты из Москвы в Петербург через вновь учрежденные станции началась 2 февраля 1716 г. Первоначально на каждой станции находилось по 4 почтовых и 10 курьерских лошадей. Через год число почтовых подвод уменьшили до трех. Содержание по 13 лошадей на стане причиняло ямщикам «великие убытки и разорение». Поэтому Сенат 8 июля 1723 г. распорядился «от Петербурга до Новгорода на почтовых станах быть по 6 лошадей, а прочим с дальних ямов почтовым и кои стоят для заморской почты не быть» [195]. Одновременно указали, что казенная корреспонденция пересылается через учрежденные почты, а не через нарочных посыльщиков и курьерами. Таким образом, на московской линии произошло слияние почтовых и курьерских подвод.

От Петербурга до Москвы плата за пересылку писем исчислялась еще по-старому, с золотника: от Москвы до Клина — 3, до Твери — 4, до Торжка — 5, Вышнего Волочка — 6, до Новгорода — 7 и до Петербурга — 10 копеек за золотник. Если из столицы посылали письмо по Архангельскому тракту, то оно сначала доставлялось в Москву и уже оттуда на Север. Отправка письма из Петербурга в Архангельск обходилась 20, в Вологду—15, в Ярославль—13 копеек с золотника веса.

Казалось бы, из Петербурга в Архангельск письма проще возить через Каргополь. Но эта почта подчинялась Ямской канцелярии и купеческие письма для пересылки не принимала. Она доставляла только дворянскую и солдатскую корреспонденцию, а также грамотки русских промышленников. Такая почта называлась ямской.

Первый петербургский почтамт или, как тогда говорили, «почтовый двор», возможно, был открыт в 1714 г. [196]. Это была маленькая мазанка, такая же, как сотни «дворцов» в юной столице. Она стояла около Троицкой пристани[65] на Неве. Почти прямо от почтового двора начиналась «перспективная» дорога на Москву — современный Невский проспект. 20 мая 1715 г. Петром I был утвержден проект застройки Миллионной[66] улицы (ныне улица Халтурина). Почтовый дом построили на месте современного Мраморного дворца. Большое двухэтажное здание было возведено в следующем году.

На почтамте не только производились почтовые операции, но и жили приезжающие, устраивались большие увеселения. Петр I здесь «многократно отправлял некоторым праздникам и викториям торжества», бывал на свадьбах у своих приближенных. Это сообщает, ссылаясь на очевидцев, И. И. Голиков, автор многотомных «Деяний Петра Великого». По его словам, в почтовом доме Петр «повелел одну залу убрать наилучше, в коей потом… имел со своими министрами, генералами и офицерами публичные ассамблеи и другие большие для увеселения всех собрания; сей дом избрал монарх для собраний таковых, как кажется, для того, чтобы участниками онаго были и чужестранцы» [197]. Рассказу Голикова противоречит сообщение известного нам Берхгольца: «В почтовом доме обыкновенно останавливаются все пассажиры до приискания квартир, потому что гостиниц, где бы можно было остановиться, здесь нет, кроме этого дома, который тем неудобен, что все должны выбираться оттуда, если царь угощает в нем; а это очень часто случается зимою и в дурную погоду (как зимний, так и летний дворцы царя очень малы, потому что он не может жить в большом доме; следовательно в них не довольно места для таких случаев, повторяющихся здесь почти еженедельно). Летом почтовый дом очень приятен: из него чудесный вид, но зимою там, говорят, почти нельзя жить от холода» [198].

Штат почтамта был невелик. Кроме охраны и служителей в нем состояли почтмейстер, секретарь, переводчик и три почтальона.

Петербургский почтовый двор в 1714 г. получил свою печать, сохранилось ее описание. Этот штемпель оттискивался на сургуче. Его диаметр — 28 мм. В середине изображен государственный герб России — двуглавый орел, по кругу сделана надпись «St. Pietersburgs Post-comp-toir — «Санкт-Петербургская почтовая контора».

В 1716 г. почтмейстер Краусс был изобличен в неблаговидных поступках и отдан под суд за незаконную выдачу подорожных, получение из-за границы золота и драгоценностей, за мздоимство. На его место назначили Федора (Фридриха) Юрьевича Аша.

Ф. Ю. Аш (1683–1783), немец по происхождению, поступил на русскую службу в 1707 г. Принимал участие в Полтавском сражении и Прутском походе в качестве начальника армейской почты. Петр I оценил честность, исполнительность и аккуратность Аша и пожаловал ему 1000 рублей. В 1714 г. Аш назначается сначала секретарем, а после отстранения Краусса первым почт-директором[67] петербургского почтамта. В этой должности он состоял 76 лет вплоть до самой смерти [199]. Несмотря на все свои положительные качества, Аш был безынициативным человеком. Обычно все идеи об улучшении почтовой гоньбы и о прокладке новых линий исходили от генерал-почт-директоров или московского почтамта, Аш же воплощал их в жизнь с необыкновенной пунктуальностью. В историю русской почты петербургский почт-директор вошел как беззастенчивый перлюстратор чужих писем. В архивах Москвы и Ленинграда можно найти много частных посланий, скопированных Ашем. Например, в ЦГАДА хранится дело «с приложением от разных иностранных при Российском дворе Министров (послов) на почте посланных писем» [200].

По льду и по воде

После возведения в 1704 г. на острове Котлин крепости Кронштадт (на тогдашнем языке — Кроншлот) встал вопрос о надежной связи гарнизона цитадели с Петербургом. Петр I придавал огромное значение Кронштадту как крепости и торговому порту, и поэтому не только приказывал: «оборону флота и сего места держать до последней силы и живота, яко наиглавнейшее дело» [201], но и требовал от адмиралов установления почты на остров.

Первые сведения о доставке писем в Кронштадт весьма скудны и только приблизительно описывают состояние почтовой связи. Известно, что курьеров направляли из Адмиралтейства на весельных и парусных ботах[68].

А первые почтовые перевозки по морю начались в Швеции — наиболее развитом в морском отношении государстве той поры. Корабли с письмами из Стокгольма в Германию стали курсировать в начале 30-х годов XVII в. В 1638 г. первая регулярная почта по воде отправилась в Нарву через Або (Турку) и Гельсингфорс (Хельсинки). Позже были учреждены еще два маршрута на Восток: один — вокруг Ботнического залива, другой — до Риги через Аландский архипелаг и Або с заходом в Финский залив. Для регулярной пересылки почты из Швеции в Ригу к стокгольмскому порту были приписаны парусные почтовые яхты. Установлено, что летом 1708 г. на линии находилось три таких корабля. Введение регулярных рейсов почтовых яхт благоприятно сказалось на расширении к началу XVIII в. почтовых услуг. Почта в Швеции стала пересылаться два раза в неделю. Увеличение объема корреспонденции побудило почтовую администрацию усовершенствовать систему обработки и регистрации писем. К этому времени в Англии и Нидерландах стали применять почтовые штемпеля. С 1685 г. на стокгольмском почтамте на письма ставился знак франкировки частных писем, буква «В» — прообраз современной почтовой марки. В 1708 г. рижский и ревельский почтамты получили штемпеля с наименованием города. Они просуществовали два года вплоть до присоединения Ливонии и Эстонии к России.