XII

Между тем флорентийские войска не теряли зря времени. Основательно опустошив всю страну, они завладели капитулировавшим Монте-Карло, а затем осадили Нодзано, чтобы зажатые со всех сторон жители Лукки потеряли всякую надежду на помощь откуда бы то ни было и голод заставил бы их сдаться. Это была сильная крепость с многочисленным гарнизоном, так что взять ее было потруднее, чем все занятое раньше. Граждане Лукки, находясь в таком тяжелом положении, обратились, естественно, к герцогу и, чтобы добиться его помощи, действовали как усиленными мольбами, так и самыми решительными доводами. Они говорили ему о своих оказанных ему в прошлом услугах, о враждебности флорентийцев, о том, что, придя на помощь Лукке, он вдохнет мужество в других своих союзников, а бросив ее на произвол судьбы, вселит в них страх. Добавили они также, что если жители Лукки потеряют жизнь и свободу, он обесчестит себя в глазах своих друзей и отнимет доверие к себе у тех, кто готов был бы подвергнуться ради него опасности. К речам своим они добавили слезы, чтобы пробудить в сердце его хотя бы жалость, если он глух к голосу долга. Они так старались, что герцог, подкрепив свою старую ненависть к флорентийцам также соображением о своих обязательствах в отношении Лукки, а главное, решив никоим образом не допустить усиления Флоренции после такого завоевания, замыслил послать в Тоскану сильное войско или же атаковать венецианцев так яростно, чтобы флорентийцы вынуждены были отказаться от захвата Лукки и броситься на помощь своим союзникам.

XIII

Едва только пришел он к такому решению, как во Флоренции распространился слух, что герцог собирается послать в Тоскану свои войска. Поняв, что захват Лукки становится весьма и весьма сомнительным, и пытаясь создать неприятелю угрозу в Ломбардии, флорентийцы стали толкать венецианцев на то, чтобы они атаковали герцога всеми своими силами. Но это случилось как раз в момент, когда измена маркиза Мантуанского, подкупленного герцогом и переметнувшегося от венецианцев на его сторону, крайне напугала Венецию, и она не успела прийти в себя от испуга. Венецианцы считали себя совершенно обезоруженными и ответили, что не только не в состоянии сейчас усилить военные действия, но и продолжать их не смогут, если на помощь им не пришлют в качестве главы их войска графа Франческо, причем он обязательно должен лично появиться на том берегу По. Венеция не желала придерживаться прежних договоров, где графу такое условие не ставилось, ибо не хотела вести войну без хорошего капитана, а доверяла она только графу. К тому же она заявила, что услуги его будут совершенно бесполезны, если он не обязуется лично появляться там, где его присутствие будет необходимо. Флорентийцы понимали всю необходимость энергичных военных действий в Ломбардии, но, с другой стороны, отсутствие графа было бы гибельным для их операции против Лукки. Кроме того, они отдавали себе полный отчет в том, что венецианцы предъявляют им требование прислать графа не столько по необходимости, сколько для того, чтобы чинить препятствия их завоеваниям. Со своей стороны, граф готов был действовать в Ломбардии, согласно желанию Лиги, но не хотел брать на себя никаких новых обязательств, чтобы не потерять надежды на брачный союз с домом герцога.

Итак, флорентийцы раздирались двумя противоположными стремлениями: желанием завладеть Луккой и страхом перед войсками герцога. Как всегда бывает, страх оказался сильнее, и графу разрешили отправиться в Ломбардию после того, как он возьмет Нодзано. Была еще одна трудность, но так как разрешение ее не зависело от флорентийцев, она лишь усиливала их смущение и заставляла колебаться еще больше, чем первая. Граф отказывался перебираться на противоположный берег По, а венецианцам он был нужен лишь при этом условии. Так как дело это можно было уладить лишь при условии, что кто-нибудь пойдет на уступки, флорентийцы посоветовали графу написать флорентийской Синьории письмо, в котором он выражал согласие перейти на тот берег, но при этом ему дали понять, что обещание это, не являясь официальным документом, не могло иметь касательства к какому-либо договору. Между тем у него потом найдется немало причин, чтобы не переходить через По, преимуществом же будет то, что раз уж военные действия начнутся, венецианцы вынуждены будут продолжать их, а это весьма ослабит опасения Флоренции. С другой стороны, они убедили венецианцев, что это частное письмо представляет собою некое настоящее обязательство и должно их вполне удовлетворить, и что если это единственное средство не рассорить графа с тестем, надо им воспользоваться, и что ни им, ни ему незачем открыто заявлять о своих планах без крайней необходимости. Таким образом и договорились о переходе графа в Ломбардию. Сперва он штурмом взял Нодзано, возвел несколько укреплений вокруг Лукки, чтобы продолжать осаду города, препоручил комиссарам республики это дело, перебрался через Апеннины и явился в Реджо, где венецианцы, относившиеся с подозрением к его планам, решили сразу же испытать его и потребовали, чтобы он немедленно перешел через По и присоединился к другим венецианским войскам. Граф наотрез отказался; уполномоченный Венецианской республики Андреа Морозини и он принялись поносить друг друга со взаимными обвинениями в гордыне и неискренности, многократно заявляя, что никаких обязательств они на себя не брали — он насчет характера своей службы, а они насчет вознаграждения. Граф возвратился в Тоскану, а Морозини в Венецию. Флорентийцы разместили войска графа в пизанских землях, надеясь убедить его возобновить военные действия против Лукки, к чему, однако, он оказался совершенно не склонен: герцог, узнав, что граф отказался перейти через По из внимания к нему, решил, что сможет спасти Лукку благодаря его посредничеству. Он попросил его устроить соглашение между Флоренцией и Луккой и, если это окажется возможным, включить и его в это соглашение. При этом он постарался укрепить в нем надежду, что герцогская дочь будет отдана ему в жены, когда он этого пожелает.

Граф пламенно стремился к этому браку, ибо мужского потомства у герцога не было и, таким образом, он мог рассчитывать на то, что благодаря этому союзу когда-нибудь станет властителем Милана. В соответствии с этим он нарочно упускал все случаи обеспечить победу Флоренции и заявлял, что с места не сдвинется, если венецианцы не выплатят ему жалованья и не сохранят за ним командования. Впрочем, и этой уплаты ему было недостаточно, так как он хотел быть спокойным за свои владения и ему нужна была кроме флорентийцев и другая опора. Следовательно, если венецианцы от него откажутся, ему придется неизбежно подумать о своих интересах: так он ловкими намеками угрожал возможным сговором с герцогом.

XIV

Все эти увертки и хитрости весьма и весьма не нравились флорентийцам, которые видели, что завоевание Лукки им не удастся, и, кроме того, они стали бояться за безопасность республики в случае, если бы герцог и граф объединились. Чтобы заставить венецианцев не отказываться от услуг графа, Козимо Медичи отправился в Венецию, надеясь, что доверие лично к нему поможет убедить венецианцев. Он длительно обсуждал это дело в Сенате, показав, каково общее положение в Италии, каковы силы, находящиеся в распоряжении герцога, какая из сторон сильнее и вообще, и в военном отношении, и закончил утверждением, что герцог, если ему удастся договориться с графом, смог бы оттеснить венецианцев к самым их лагунам, а флорентийцам грозила бы потеря свободы. Венецианцы на это ответили, что они хорошо знают и свои силы, и силы других итальянских государств и считают себя при всех обстоятельствах вполне способными к обороне; что они не привыкли оплачивать солдат, служащих другим: граф находится с флорентийцами — пусть они с ним рассчитываются; что до того, чтобы мирно существовать в своих владениях, им гораздо нужнее принизить гордыню графа, чем платить ему; люди удержу не знают в своих честолюбивых стремлениях, и если графу сейчас заплатить, хотя никакой службы он не несет, он вскоре предъявит требования еще менее честные и более опасные, и поэтому они считают необходимым поскорее обуздать его наглость и не дать ей разыграться так, что с ней уже не справиться. Если же флорентийцы из страха или по какой другой причине хотят вести с ним дружбу, пусть они его и оплачивают. Козимо возвратился во Флоренцию, так ни о чем не договорившись.