-Огонь по готовности. Пли!– командует сержант, не целясь, стреляя в плотную массу свеев, бегущую на них.
Справа от командира плечом к плечу замерли два десятка, монолитным движением спуская курки, движение и затвор на казне откидывается вверх, пальцы опускаются, подсумок на бедре нащупывают бумажный цилиндр патрона, быстро вставляют его в проем и опускают затвор, щелкая маленькой перемычкой на плавающем замке. Новый залп, кто-то раньше, кто-то чуть позже, но эффект от того не был хуже, и без того после первого залпа первые полтора десятка бегущих в тесном проулке шведов повалилось на мостовую, мешая своим же соратникам двигаться дальше, опрокидывая бегущих следом за ними свеев на серые булыжники проулка.
Вновь выстрелы и новые трупы падают на камни улицы, орошая обыденную серость города алой кровью защитников, нелепо и глупо гибнущих за пустые мечтания своего короля. Но, увы, шведы не цели в тире, да и более чем семикратное превосходство в численности сыграло свою роль, уже после второго выстрела русские солдаты встали в полный рост, приготовившись к штыковому бою, подбежавших к ним шведам. В конце проулка загрохотал цокот подков драгун, и кованых сапог, бегущих на помощь молодым воинам, вставшим поперек дороги бегущих шведов.
-Пока братья,– успевает громко сказать сержант, выстреливая в лицо бегущему на него с мушкетом на перевес седоусому ветерану, отбивая удар шпаги второго, подныривая под руку третьего, орудуя «обрезом» как молотком, перехватив его за ствол.
Плечо к плечу, словно древние богатыри, сражающиеся против орд диких печенегов, два десятка воинов в черных беретах бросились вслед за своим командиром на врага, прокладывая путь к своему спасению, сохраняя свою честь. «Не отступать и не сдаваться!» негласный девиз полка, словно сладкий яд проник в мысли каждого витязя, большая часть которых обрела свою новую семью в стенах корпуса…
Чуть больше сотни запыленных окровавленных свеев бежало к зданию магистратуры, по приказу командира имеющихся на площади солдат их пропустили, почти сразу же перекрыв все возможные выходы из здания.
-Откуда они прорвались? Ведь, кажется, все их силы сейчас складывают оружие около северных ворот,– спросил своего помощника, Никиту Кожевникова Прохор.
-Не знаю, полковник,– ответил он.
-Ну ладно, пускай, посылай к оставленным взводам вестовых, пускай выдвигаются к нам, нечего им теперь в проулках стоять, пусть отдохнут немного,– смотря на окна магистратуры, сказал Митюха капитану.
Не говоря ни слова, тот уж было собрался послать десяток солдат из восьмой роты, как увидел, что по улице, через которую шел полк катиться пара десятков подвод, а возле нее идут русские солдаты в красно-зеленых мундирах, бережно придерживая безжизненные тела собратьев, отдавших сегодня во время штурма Богу свою бессмертную душу. Закусив губу, капитан витязей все же послал вестовых к оставленным трем взводам, приказ как бы то ни было необходимо выполнять с должным прилежанием.
-Стоп, а это что такое?– как-то странно протянул Прохор, вглядываясь в повозки с мертвыми воинами.
На одной из повозок аккуратно сложены тела в темно зеленом мундире, поверх которого лежали черные береты с выпуклыми кокардами, на которых стоял на задних лапах медведь, терзая невидимого противника. Заглянув в лица мертвых витязей, Прохор вспомнил, что все они оставались в том невзрачном проулке, откуда и опасности то ждать не приходилось. Однако она пришла, пришла, откуда не ждали.
-Солдат, где вы подобрали их,– спросил одного из сопровождающих подводы рядовых полковник «Русских витязей».
-Дык они на смерть стояли супротив шведов, коих сотни полторы было, ваше благородие, здесь недалече, в полуверсте, наверное,– ответил ветеран, с сочувствием глядя на мертвых витязей.– Не пустили они ворога дальше себя, полегли все, да ведь свеев то поболе было, прошли все-таки нехристи!
-Я понял, спасибо тебе,– мрачно кивнул полковник, отходя от подвод, к которым тут же подошли свободные витязи, с хмурыми лицами вглядываясь в лица еще вчера смеющихся братьев. Братьев не по крови, но по духу!
А через пяток минут прибыли вестовые с сообщением о том, что два взвода без потерь идут к площади.
-Майора Заболотного ко мне!– приказал Прохор, вглядываясь мельтешащие в окнах магистратуры Выборга тени.
Только майор собрался по Уставу доложить о прибытии, как полковник, махнув рукой, остановил приветствие, кивком показал на магистратуру, хищно прищурив карие глаза, в которых разгорались огоньки яростного пламени.
Закусив губу, Федор быстрым шагом пошел к замершим на площади «колпакам», он все понял без слов, все же друзья на то и друзья, чтобы многое понимать без лишних объяснений. По команде командира артиллерии пяток орудий спешно разворачивали в сторону одиноко стоящей магистратуры, вызывая в рядах замерших русских солдат непонятный ажиотаж. Только полк витязей стоял в полном молчании, весть о гибели собратьев успела, как пожар разнестись по ротам.
Не понимая, что такое происходит около пушек русских, шведы, спрятавшиеся в магистратуре, собрались, было выслать парламентера, требуя почетного прохода для себя, как вдруг в основание здания врезались слегка дымящиеся снаряды, и уже через секунду после взрыва гранат внутри трехэтажного строения появился первый дымок, слабо тянущийся куда-то в поднебесье. За первым залпом последовал второй, за вторым третий, после которого здание занялось пламенем со всех сторон.
Одинокая магистратура сгорала как свеча, чадя в чистое небо черным едким дымом, лишая последних защитников города возможности выбраться на улицы. Крики сгорающих заживо людей будоражили кровь, разносясь далеко за пределы площади, никто, даже бывалые солдаты, не могли смотреть на эту… казнь, все кроме самих витязей, равнодушно взирающих на пламя, пожирающее некогда самое прекрасное и величественное здание сего града.
Прохор смотрел на последний оплот шведов, мертвая улыбка замерла на губах. Почти сотня свейских солдат и высших офицеров погибали мучительной смертью, задыхаясь от дыма пожара, кто-то, ища спасение на улице, выпрыгивал на площадь в надежде на милость победителей. Казалось что такого потерять солдата? Ведь идет война и потери неизбежны, все это Прохор прекрасно понимал, но как-то гадко становилось у него на душе только при мысли о том, что братья останутся неотомщенными.
-Огонь!– командует полковник витязей, замершей невдалеке от окон здания третьей роте, глядя на копошащиеся фигуры шведов.
Единый залп фузей и некогда гордые свеи, смеющиеся над «дикими русскими варварами» упали на грязную мостовую Выборга, смывая грязь улиц собственной кровью. Уже не видя как на центральную площадь города, еще вчера принадлежавшего шведскому королю, въезжает кавалькада командующего штурмующих войск генерал-майора Третьяка, возле которого, настороженно следя за окнами жилых домов, степенно идут ряды личной охраны из первого эскадрона Муромского драгунского полка…
Через два дня после штурма Выборга пленные солдаты шведов числом чуть более трех тысяч под конвоем из батальона Нижегородского и трех эскадронов драгун Углицкого полка вышли в сторону Москвы. Как доказательство успеха осады и конечно как бесплатная рабочая сила на черновой работе, каковой всегда хватало на Руси в любое время года. Да и пополнение необходимо срочно отправить к только что захваченному городу, ведь предстоит еще по весне брать Кексгольм, который так удачно расположился на Ладожском озере, давая возможность создать отличный плацдарм для дальнейшего продвижения русских войск в Финляндию. А там, чем черт не шутит, возможно, и на Скандинавский полуостров.
Полк «Русских витязей» оставался на зимний постой в самом Выборге, часть же штурмовавшего город отряда расползлась по меньшим городкам и весям в радиусе полусотни верст, имея возможность в случае нужды быстро вернуться в город. Дабы солдаты не страдали от безделья, временный комендант города генерал-майор Третьяк тут же выискав с помощью полковника Митюха прорехи в крепостной стене, приказал их восстанавливать или вообще перекладывать, все же погода пока позволяла, да и лишние глупости в захваченном свейском городе генералу не нужны. Там бы до весны простоять, смениться присланным государем комендантом и дальше двигаться, не давая шведам опомниться, выбивая их гарнизоны из всех городов этого края! А главное из Кексгольма, создавая тем самым совершенный плацдарм для прикрытия парадиза Петра.