Таких мест для убежища создано огромное количество. Места, которые могут быть использованы как укрытие, включают пещеры, заброшенные (или в некоторых случаях работающие) шахты, заброшенные промышленные предприятия, городскую канализацию, кладбища (особенно если на них есть семейные склепы), старые суда, железнодорожные фургоны и вагоны и тому подобное. Любое место может быть приспособлено для укрытия террористов спецназа. Но это место должно быть очень хорошо изучено и подготовлено на будущее. Именно для этого и вербуются агенты.
Но это не единственная их задача. После прибытия «гостей» агент может выполнять множество их заданий: наблюдать за действиями полиции, охранять укрытие и поднимать тревогу в нужное время, действовать в качестве гида, собирать дополнительную информацию об интересующих объектах и людях. Кроме того, некоторые агенты могут вербоваться специально для выполнения актов террора, в этих случаях он может действовать независимо под наблюдением человека из ГРУ, в группе с такими же, как и он, агентами или в сотрудничестве с профессионалами спецназа, прибывшими из Советского Союза.
Завербованный агент спецназа, обеспечивающий поддержку действиям боевых групп теми способами, которые я описал, покупкой дома и/или транспорта, чувствует себя в полной безопасности. Местная полиция может столкнуться со значительными трудностями, пытаясь разыскать его. Даже если его обнаружат и арестуют, практически невозможно доказать его вину. Но, вот чего агент не знает, так это то, что опасность грозит ему со стороны самого спецназа. Офицеры ГРУ, недовольные коммунистическим режимом, могут в знак протеста или по другим причинам сбежать на Запад. Когда они это делают, то свободно могут выдать агентов, включая агентов спецназа. Соответственно, после выполнения актов террора спецназовский диверсант уничтожит все следы своей работы и всех свидетелей, включая того агента, который до этого охранял или помогал группе. Человек, завербованный в качестве агента для поддержки группы диверсантов, очень редко понимает, что будет с ним потом.
Но, если относительно легко завербовать человека для работы в качестве «законсервированного» агента, то как обстоит дело относительно вербовки иностранца для действий в качестве настоящего террориста, подготовленного для совершения убийств, использования взрывчатки и поджога зданий? Думаете, что это намного труднее?
Удивительно, но ответ – нет. Офицер спецназа, ищущий для вербовки агентов с целью прямых террористических акций, имеет на Западе чудесную базу для своей работы. Там огромное число недовольных людей, которые готовы протестовать абсолютно против всего. И, в то время, пока миллионы протестуют мирно, некоторые будут искать другие способы выражения своего протеста. Офицеру спецназа надо только найти недовольного, который готов на крайности.
Человек, протестующий против присутствия американских войск в Европе и пишущий лозунги на стенах, является интересным субъектом. Если он не только пишет лозунги, но еще и готовится стрелять в американского генерала, и ему надо дать автомат или гранатомет РПГ-7 для этого, то он исключительно интересная персона. Его цели самым лучшим образом соответствуют таковым старших офицеров ГРУ.
Во Франции протестующие стреляли из гранатомета РПГ-7 в реактор атомной электростанции. Где они взяли советское оружие, не знаю. Возможно, он просто лежал на обочине. Но если был офицер спецназа, которому повезло встретить таких людей и обеспечить их товаром, то, без долгих проволочек, он будет награжден Орденом Красного Знамени и повышен в звании. Старшие офицеры ГРУ испытывают особую нелюбовь к Западным атомным станциям, которые уменьшают зависимость Запада от импорта нефти (включая советскую нефть) и делает его сильнее и независимее. Они являются одной из наиболее важных целей спецназа.
В другом случае группа активистов за права животных в Объединенном Королевстве впрыскивают яд в плитки шоколада. Если спецназ в состоянии контактировать с такой группой, а больше шансов, что так и есть, то будет исключительно удобно (без упоминания, конечно, его имени) предложить им множество более эффективных способов протеста. Активисты, радикалы, борцы за мир, члены зеленой партии: со всеми, с кем соприкасаются лидеры ГРУ, похожи на зрелый аппетитный арбуз, зеленый снаружи и красный изнутри.
Поэтому база для вербовки там хорошая. На Западе достаточно много недовольных людей, которые готовы не только убивать других, но и жертвовать своей жизнью во имя своих частных идеалов, которые спецназ может эксплуатировать. Офицеру спецназа нужно только найти недовольного, готового на крайности, и помочь ему.
Агентурная сеть спецназа имеет много общего с международным терроризмом, общий центр, например – но пока это еще разные вещи и не должны смешиваться. Было бы слишком смело утверждать, что международный терроризм действует по приказам из Москвы. Но не будет опрометчивым утверждать, что без поддержки Москвы международный терроризм никогда бы не достиг такого уровня. Терроризм возник в различных ситуациях, в различной обстановке и на различной почве. Местный национализм всегда являлся для него хорошим источником, и Советский Союз поддерживает его в любой форме, просто предлагая конкретную поддержку группам экстремистов, действующим внутри националистических движений. Исключения имеют место, конечно, по отношению к националистическим группам в самом Советском Союзе и странах, находящихся под его влиянием.
Если группа экстремистов появляется в каком-то районе, где нет уверенного влияния Советского Союза, то можете быть уверены, что Советский Союз очень быстро станет их лучшим другом. В самом ГРУ есть два независимых и очень могущественных отдела, связанных с вопросами, относящимися к экстремистам и террористам. Первый – 3-е Управление ГРУ, которое изучает террористические организации и способы проникновения в них. А еще есть 5-е Управление, которое отвечает за все связанное с разведкой на низших уровнях, включая таковую спецназа.
Тактика ГРУ по отношению к террористам проста: никогда не давать им никаких приказов, никогда не говорить им что делать. Они разрушают Западную цивилизацию: они знают, как это делать, такой приводится аргумент, поэтому позволим им умирать за свои идеи. Пускай они умирают за них. Самая важная задача состоит в том, чтобы сохранять у них иллюзию, что они полностью свободны и независимы.
Москва является важным центром международного терроризма не потому, что используются инструкции, приходящие из Москвы, а потому, что в Москве выбирают террористические группы и организации, просящие помощь, которым ее можно оказать с наименьшим риском. Глубокое проникновение Москвы в терроризм является серьезной политической проблемой. Одно «движение сопротивления» должно получить большую финансовую помощь, другое – меньшую. Одна «Красная Армия» должна иметь современное вооружение и неограниченную поддержку в боеприпасах, другая – лучше старое оружие и ограниченную поддержку боеприпасами. Одно движение должно быть признанным, тогда как другое должно быть осуждаемо на словах, но поддержано на практике. «Независимые» террористы имеют слабое представление, откуда приходят деньги, с которыми они путешествуют по странам мира, или кто поставляет автоматы Калашникова и магазины к ним, или кто поставляет инструкторов, обучающих и тренирующих их.
Но просто взгляните на «независимых» палестинцев: они практически выбрасывают свои боеприпасы. Если кто-нибудь смотрит фильм о борьбе в Афганистане и затем фильм с улиц Бейрута, то разница поразительная. Афганские бойцы сопротивления считают каждый патрон, тогда как группы борцов друг с другом на улицах Бейрута не утруждаются прицелиться во время стрельбы; они попросту палят в воздух длинными очередями, хотя это означает, что они тратят чьи-то деньги. Чьи же это деньги?
Когда я начинал свою военную службу, меня учили беречь каждый патрон. Магазины созданы из металла и требуют длительной и тяжелой работы. Сделать магазин более трудно и более дорого, чем чернильную ручку. Другой довод относительно бережного расходования боеприпасов состоит в том, что вам никогда нельзя оказаться без них в критический момент. Снабжение боеприпасами в армии представляет собой целый комплекс логистических проблем. Если транспорт с боеприпасами прибудет даже на несколько минут позже того, как вы бездумно израсходовали их, вы – покойник. Но в Бейруте таких проблем нет. Никто не сообщает враждующим группам сколько стоят боеприпасы. Никто не говорит им о стоимости жизней, которые они прерывают каждый день. Никто не напоминает об опасности, что регулярная доставка боеприпасов может опоздать. Поставщики уверены, что она не опоздает.