Она, едва касаясь, провела ремнем по его руке. Он вздрогнул. Она любила, когда он, не боящийся ни ада, ни огня, вздрагивал только от ее прикосновений.

Мадлен резко ударила его. Он вскинул голову, словно жеребец, которого заставляли повиноваться. Но это его возбуждало.

– Не двигайся.

Ремень оставил красный след на его ребрах. Она встала перед ним и снова подняла руку. Он шагнул назад. Так, шаг за шагом, она теснила его туда, где с крючка свисал шнур для гобелена, который она раньше забросила.

– Стой. Я хочу, чтобы ты не двигался.

Но он все-таки отступил, и его пальцы коснулись стены. Он поднял руки, как будто хотел схватить ее или отбросить. Мадлен снова ударила его, теперь по груди.

– Если не будешь стоять, мне придется связать моего воина.

Он наверняка знал про шнур, ибо замечал все, каждую деталь в комнате. И тем не менее он выглядел потрясенным, когда увидел шнур в её руке.

– Руки, – твердо сказала она, прежде чем он мог прийти в себя и отказаться. – Скрести их перед собой.

– Нет. Мэд!

Это была мольба. Она погладила его, как испуганное животное, и нежно прошептала:

– Ради меня. Я хочу использовать милого воина. Сделай это.

Когда он выполнил приказ, Мадлен дважды обмотала его запястья шнуром и завязала узел, который при любой попытке освободиться только еще больше затягивался. Он молча наблюдал за ее действиями, словно не мог поверить, что это происходит с ним.

– Подними руки.

Он не подчинился, и она ударила его по чувствительному соску. Прошипев от боли, он закрыл глаза. По его телу пробегала мелкая дрожь. Рэй поднял руки.

Мадлен поцеловала его в губы, потому что он был так красив и беспомощен. Наклонив голову, он впился в ее рот, пока она все выше поднимала его руки. Отчаянный поцелуй-битва, где она проиграет, если ослабит натяжение шнура. Она крепко держала его, ища на стене место, чтобы закрепить шнур. В конце концов она забросила петлю на крючок и шагнула назад.

Он стоял, широко расставив ноги, откинув голову на стену. Теперь это уже не игра. Да и вряд ли она с самого начала была таковой. Шаловливая мечта Мадлен о принце-воине стала явью: она связала это темное, опасное создание, и он позволил ей это сделать.

– Форту, – удивленно прошептала она. – Да помогут мне боги, я люблю тебя.

Он замер, казалось, даже перестал дышать, только крепко зажмурился. Потом опустил руки, мышцы вздулись, шнур натянулся и скрипнул на крючке.

– Убей меня. Я не могу это вынести. Не могу… вынести. Пожалуйста.

Она подошла, обняла его, положила голову ему на грудь. Он попытался освободиться, затем прижался щекой к ее волосам, как ребенок, ищущий утешения.

– Мэд! – Он усмехнулся. – Знаешь, как я боюсь тебя? До смерти.

– Я люблю тебя, – повторила она.

– Мне бы хотелось скакать тебе, – простонал он. – До тех пор пока ты не сможешь ни вздохнуть, ни крикнуть.

Внезапная грубая угроза повисла между ними. Как будто он снова обрел над ней власть. Но, собравшись, Мадлен решила продолжать игру. Она медленно оглядела его, словно товар на прилавке.

– Но ты не можешь, правда? – холодно спросила она. – Мой свирепый враг. Ты не можешь.

Он молча наблюдал за ней, словно скованный слуга Злого Бога из темноты. Мадлен впервые осознала, что ее халат расстегнут и Рэй намеревается запугать ее своим пожирающим взглядом. Но она лишь повела плечами, и халат соскользнул на пол.

– У меня есть для тебя применение, воин, – прошептала она, вынимая шпильки из волос. Ремень свисал у нее с руки. – Я могу отдать тебя страже или продать в рабство. Нет… – Она покачала головой, позволив ему смотреть на нее. – Я вижу, насколько ты хорош. Достойный производитель принцев.

– Если ты кобыла, желающая, чтобы ее покрыли, – хрипло выдавил он, – тогда развяжи меня. И я послужу тебе без всякой пощады.

– О нет, – лукаво возразила она. – Для этого мне совсем не требуется освобождать тебя.

Страх, ярость, желание – все перемешалось у него внутри, когда он хотел вырвать крючок, а обнаженная Мадлен шла к табурету. Волосы ее разметались по плечам, глаза были прикрыты ресницами. Лицо – как у женщины-ребенка, внезапно очутившейся в обители Злого Бога в качестве служанки. Сев, она взглянула на Рэя с таким выражением, словно он был вещью, которая случайно привлекла её внимание. Он совершенно не представлял, что она сделает дальше, хотя всю жизнь учился читать мысли людей. Сейчас то ли ведьма, то ли кто-то более могущественный поставил блокирующее разум заклятье.

Но он сам позволил ей такую игру, он сам этого хотел, уступая шаг за шагом, презрев опасность. Смех и слезы, что он повержен девушкой. Но он никогда еще не встречал женщину, которая не боялась его. Он хотел ее. Хотел этого… и безумно страдал, оказавшись закованным ее чарами в прямом и переносном смысле.

Мадлен медленно встала. Он прижался к каменной стене, ухватившись за шнур.

Она чуть заметно улыбнулась, как будто угадала его мысли. Рэй пытался вообразить ее своей добычей, обрести прежнюю власть, но она забрала ее вместе с кинжалами, а вернулась с его ремнем, чтобы бичевать. Вся его защита была уничтожена, отобрана, словно клочок жалкой одежды, прежде чем он понял опасность. Ему хотелось, чтобы она подняла шнур. Тогда бы он склонился, как раскаявшийся грешник, смог бы вынести пытку от ее руки. Но он слишком поздно осознал, что она собирается делать.

Подойдя к нему, Мадлен провела ладонью по его груди вниз, где одежда сжимала и терла то, что рвалось наружу. Она распустила нежными пальцами шнуровку.

Никакой сон, Злой Бог или пракрасная покровительница не смогли бы возбудить его страсть больше, чем это сделала принцесса из Милагро.

Она собиралась его использовать. Так она сказала. В этой игре в королеву она призналась, что любит его, и он почувствовал себя перед ней беззащитным. Она посмотрела на него с таким странным выражением невинности, что ему захотелось тут же бросить ее на пол и овладеть ею. Наклонившись, она целовала его грудь, а он, стиснув зубы, выносил это и почти умирал от наслаждения. Казалось, ни одна шлюха во всём Инселерде не знала того, что творила сейчас Мадлен. Потом она вдруг отпустила его.

Тяжело дыша, он смотрел на ее босые ноги и бедра. Он не смел поднять глаза. Он издал тихий стон и, откинув голову, зажмурился. Мадлен была очень близко, но в то же время – несказанно далеко.

Что-то глухо стукнуло об пол возле его ног, и, снова открыв глаза, он увидел, что она стоит на скамейке перед ним. Без единого слова она впилась ему в рот, нащупала мужское естество, изящным женственным движением приподняла бедра и, наконец-то, осуществила то, чего с нетерпением ждало его тело. Упершись руками об стену, она вжимала его в холодные камни, ненадолго отпуская его горячее тело. Она двигалась медленно, доставляя себе удовольствие. Рэй был в полной ее власти. Она использовала его до тех пор, пока не вздрогнула и не закричала.

Он бессильно обвис на шнуре, вжимаясь в нее. Полнейшее наслаждение, которое почти убило его. Без всякой надежды, что он когда-либо сможет испытать это снова. Он повернул голову, поцеловал ей ухо, щеку, ища губы.

Но она быстро отступила и так внезапно освободила шнур, что это причинило ему острую боль. Он положил руки на голову, единственное движение, которое он мог сделать, пока не восстановится кровообращение. Мадлен торопливо направилась в дальнюю часть комнаты.

Он медленно опустил руки, нашел конец шнура, связывающего запястья, и одним рывком освободился. Дыша сквозь зубы, он сжимал и разжимал пальцы, а когда к ним вернулась чувствительность, привел в порядок штаны. Но даже после этого все равно ощущал себя голым.

Мадлен подошла к нему, держа ремень с уже пристегнутыми кинжалами в ножнах. Только стилет был у нее в руке.

– Осторожно, – хрипло предупредил он.

Склонив голову, она встала на колени, словно паж, и он в изумлении смотрел, как она уверенно надевает ему ремень, а потом застегивает пряжку. Он не мог найти слов, поэтому молча позволил ей вложить стилет в ножны на руке. Она прижалась лбом к его запястью и поцеловала раскрытую ладонь.