И, наконец, самое предельное внимание в своем трактате Маврикий уделил разработке боевой тактики ромейской армии в ходе сражений, где еще раз уже подробно описал военную организацию и тактику славян: «Если же наступит время сражения, не выстраивать против них глубоких боевых порядков и предпринимать нападения на них не только с фронта, но и с других сторон. Если же, как случается, занимая более укрепленное место и будучи защищенными с тыла, они не допускают возможности, чтобы подвергнуться окружению или нападению либо с флангов, либо с тыла, необходимо одним устроить засады, а другим изобразить бегство на виду у них, чтобы они, охваченные надеждой на преследование, оставили укрепление; тогда повернуть против них или напасть на них тем, которые находятся в засаде… Пехотинцы необходимы не только в тесных местах и укреплениях, но и в местах труднопроходимых, и у рек: в таком случае можно легко построить через них переправы, когда там покажутся враги. Ведь когда немногочисленные скутаты (линейная пехота в доспехах с копьями и мечами) и псилы (пехота с легкими щитами, дротиками, луками и пращами), переправляясь скрытно ночью или днем, и в боевой порядок сразу же строятся, а то и реку имеют в тылу, они создают возможность навести мосты на реках для переправы. При трудных переходах через реки или (иные) места… совершенно необходимо иметь мощных опистофилаков (воинов арьергарда). Ведь случается, что нападения (врагов) предпринимаются тогда, когда войско разделено, и ушедшие вперед, не могут помочь задним. Предпринимаемые же против врагов… неожиданные набеги (следует) совершать по правилам, так чтобы одни нападали с фронта и приводили их в замешательство, а другие, пешие или конные, становились скрытно сзади, где и поджидали бы бегущих»^{75}. Здесь усматривается противоречие с более ранним сообщением Маврикия о полном незнании славянами боевого строя. В тех случаях, когда славяне должны были принять бой на открытом месте, они применяли, очевидно, тесно сомкнутый строй, противодействовать которому, по указанию автора, следовало массовым применением метательного оружия и ближним боем легкой пехоты. Вот почему Маврикий писал о нападении на славян «не только с фронта, но и с других сторон», «с флангов, либо с тыла». В контексте этих соображений интересны высказывания болгарского исследователя А. Клибанова о том, что для нанесения противнику фронтального удара необходимым условием является наличие у него такого фронта^{76}. Следовательно, рекомендации Маврикия предполагают использование славянами определенного тактического построения, именуемого «колонной». Не исключено, что это могла быть колонна в виде «клина» или «свиньи». В любом случае такое построение имело какой-то минимальный фронт, фланги и тыл и могло быть разгромлено или ударом из засады по флангам или комбинированным ударом с фронта и тыла. Вероятнее всего, что боевая тактика славян к исходу VI в. получила серьезный стимул для развития в ходе векового военного противостояния и войн с Империей Ромеев.

Итак, славянский мир в описании Маврикия — это сложный и устойчивый этно-социальный комплекс, обладавший на рубеже VI-VII вв. определенной самостоятельностью и внутренними ценностями. Это и составляло сущность нового подхода императора Маврикия к оценке врагов империи — склавинов и антов.

Славяно-аваро-ромейские отношения последней трети VI-VII вв.

Славянская экспансия на Балканы была временно остановлена в 60-е — начале 70-х гг. VI в. появлением на Дунае тюркской орды аваров. Аварское нашествие — новая волна кочевников Великой степи, нахлынувших в степи Восточной Европы и в Паннонию в ходе великого переселения народов. Ромейские дипломаты не преминули использовать этих пришельцев для противодействия славянам. В 558 г. император Юстиниан и аварский хаган Баян заключили союз против гуннов и славян. Но империя вынуждена была платить аварам за это ежегодную дань. В первую очередь, по свидетельствам Менандра Протектора, ударам аваров подверглись поселения антов. Чтобы выкупить захваченных аврами соплеменников, анты отправили к ним в 560 г. посольство во главе с архонтом Мезамиром. Но тот держал себя в ставке хагана весьма независимо и дерзко, за что и был убит. «С того времени более, чем раньше, стали они (авары) разорять землю антов и не переставали порабощать жителей, грабя и опустошая (ее)», — писал Менандр Протектор^{77}. В 565 г. по свидетельству того же автора авары послали посольство в Константинополь. Там они домогались новых даров от императора Юстина II и всячески превозносили свои заслуги перед империей. Но выплаты аварам со стороны империи так и не были увеличены. Мало того, дерзкие и хвастливые речи аваров встретили суровую отповедь императора, результатом которой стало фактическое аннулирование договора о союзе. В скором времени авары предъявили новые требования, прося предоставить им земли на территории империи для поселения и требуя ежегодного вознаграждения за сохранение союза и мира. Затем они вмешались в распри между лангобардами и гепидами. В союзе с первыми в 567 г. они разгромили гепидов, пользовавшихся покровительством империи. Это позволило аварам обосноваться на землях побежденных в Паннонии по р. Тиссе и среднему Дунаю. Склавины, жившие на Паннонской равнине, должны были признать верховную власть аваров. С этого времени славяне Паннонии стали совершать нападения на соседей совместно с аварами.

Впервой половине 70-х гг. VI в. Империя Ромеев вновь повела ожесточенную войну с Персией. Большая часть воинских сил империи сражалась на Востоке. На Балканах были сосредоточены лишь немногочисленные гарнизоны и соединения. Это привело к тому, что кесарь Тиверий заключил зимой 574-575 гг. новый договор о «дружбе» с аварами. Руководство страны шло на уступки воинственным кочевникам и просило оказать давление на славян, живших на нижнем Дунае и разорявших земли империи. Это дало повод Баяну, скорее всего, в 576-577 гг. отправить посольство к нижнедунайским славянам, с ультимативным требованием подчиниться аварам и выплачивать им дань. В ответ архонт Даврит (Добрет) и произнес известные слова о том, что не родился на свете человек, который мог бы подчинить силу славян, и что это будет «незыблемо, пока существуют войны и мечи». Однако аварские послы продолжали вести себя высокомерно и грубо, что вызвало ссору и последовавшее затем их убийство. Тогда аварский хаган собрал до 60 тысяч конных воинов «облаченных в панцири» (хотя большинство исследователей считает эту цифру завышенной) и с помощью ромейского полководца Иоанна переправил их через р. Саву в районе Сирмия. Затем эти силы были переброшены на нижний Дунай и вновь переправлены в славянские земли, видимо, в районе Доростола в 577-578 гг. Аварское войско принялось жечь и грабить поселения славян, опустошать их поля. Однако большая часть славян смогла укрыться в лесах, куда не могла проникнуть конница, и дать отпор воинственным кочевникам. Несмотря на разорение, славяне нижнего Дуная отстояли свою независимость в этой войне^{78}. В то же время поход аваров на славян через земли империи вновь напомнил ромеям об аварской опасности, так как в 576 или в 577 г. один аварский отряд прорвался через Фракию к побережью Черного моря и занялся пиратством. Епископ Иоанн Бикларский сообщал по этому поводу следующее: «Авары устраивают засады на берегах моря и причиняют немалый вред плывущим вдоль побережья Фракии кораблям». Видимо, тогда в составе аварского отряда были и славяне из Паннонии, которые помогли кочевникам-аварам соорудить плавсредства для нападения на морские корабли. Не исключено, что упоминаемый по 577 г. набег на Константинополь является продолжением этих событий. Двигаясь вдоль побережья Черного моря на юг, авары и славяне подошли к столице империи, ограбили окрестности, но затем были отражены от ее стен во Фракию.