– Песок, – подвел итог Игорь.

– Именно, – кивнул профессор, – этот песок оттуда. Серго, я больше чем уверен, что в данном бронетранспортере есть какие-то анализаторы окружающей среды, ты бы мог их найти и активировать?

Игорь второй достал электронный планшет и несколько раз ткнул пальцем в сенсорный экран.

– Да, есть счетчики радиации, химического и биологического заражения, сейчас активирую. – Повозившись с незнакомым прибором, он все-таки включил его. – Сейчас немного нагреется, и мы выясним, что происходит снаружи. Вот только эти датчики могут ничего не найти, потому что не знают данного вида заражения.

– Курить хочется, – тихо пожаловалась Карина.

– Не самая лучшая идея, – ухмыльнулся Игорь, – мы сейчас в герметичной машине, хоть вентиляция и работает, я бы не стал злоупотреблять данной привычкой, поскольку среди нас есть двое некурящих.

– Да понимаю я, просто хочется.

– Ты не представляешь, как мне хочется, – с сарказмом заметил Всеволод. – Только в себя пришел, как на тебе, слияние. Накормили манной кашей, швырнули в коробку, покурить не дали, все болит.

– Как ты можешь шутить в такой ситуации? – вылупилась на него Ксюша.

– Обыкновенно, – отмахнулся Бур, – это лучше, чем дрожать от страха, или причитать, действуя всем на нервы. Как-то в Грозном рота попала в засаду, нам удалось пробиться к одному маленькому дому и укрепится там, мы отбивались трое суток, отрезанные от всех, несколько раз в день обнаглевшие духи закидывали нам через окно головы наших друзей, которые попали в плен или погибли возле брони. И был среди нас паренек, москвич, веселый, заводной, душа компании, и он сначала начал рассказывать анекдоты, затем втянул всех в игру "Города", потом в "Крестики-нолики" на страницах уцелевших в доме книг, и куда-то ушел страх и ужас, мы стали относиться спокойно к этим жутким подаркам, потом подошел наш батальон и разорвал кольцо осады. Из семидесяти человек вышли одиннадцать, весельчак погиб всего за несколько часов до прорыва блокады, получив пулю в голову, но это он нас спас. Так что, лучше веселиться, чем унывать и депрессировать.

Все, молча, выслушали это откровение командира, Серго Игорь и Александр Николаевич смотрели с пониманием, Карина и Инга с сочувствием и только у Ксюши были округлившиеся глаза.

– Нелюдь, – прошептала она, но расслышал ее только Бур, который проигнорировал высказывание дурочки. На дураков и убогих не обижаются.

– Есть данные, – крикнул Серго. – Вы были правы, песок радиоактивен, но сила излучения не слишком велика – сто сорок два рентген. Этот БТР надежно защищен даже от более сильного излучения, в характеристиках написано, что экипаж находится в безопасности, если радиация не превышает трехсот пятидесяти рентген. Но помимо радиации сканер нашел еще что-то, но этот тип вещества ему незнаком.

– Напомните мне степени облучения, – попросила Карина.

– От ста до двухсот – легкая, – начал перечислять профессор, – от двухсот до трехсот – средняя, от трехсот и выше – тяжелая. Хотя, я бы не хотел получить никакого облучения. Все они одинаково дерьмово сказываются на организме, только одни убивают медленно, а другие быстро. В нашем случае особой опасности нет. Но наружу лезть все равно не хочется, так что…

– Ждем, – закончил за него Всеволод.

И они ждали. Игорь перебрался из кресла стрелка поближе к Карине и о чем-то шептался с ней, профессор дремал, откинувшись в кресле, Ксюша, пришедшая в себя, перебралась в кабину к Серго. Инга размотала бинт и обследовала рану.

– Почти затянулась, – подвела она итог. – Сдается мне, регенератор по-прежнему действует, только уже не так интенсивно.

Новая судорога прошла по земле, тряхнув БТР, профессор на мгновенье открыл глаза, после чего снова задремал.

– И куда дальше? – спросил Игорь, пересев к Всеволоду.

– Игорь, ну что ты дурацкие вопросы задаешь? – отозвался Бур. – Откуда мне знать, куда дальше. Ты видишь, что твориться? Видишь! Я даже не знаю, может, мы уже посреди пустыни находимся и намного дней пути один песок.

– Нет, ты все-таки ответь, – заупрямился сержант.

– Хорошо, – сдался Всеволод, – сначала неплохо бы добраться до базы, которую вы с Серго разведали. Если там что-то уцелело, пополнить запасы топлива и провизии, боеприпасы не помешают. Если там можно жить и существовать, то остаться там, если нет, в чем я, честно говоря, почти уверен, нужно уходить к морю, у нас под боком Балтика. Но пока не кончится эта буря, я с места не сдвинусь.

Неожиданно шелест песка по броне заглушил довольно близкий вой.

– Это что, волк? – спросила Карина.

Всеволод отрицательно покачал головой.

– Непохоже, волки потише будут, или этот волк размером с лошадь.

– Главное, чтобы он сюда не пришел, – прислушиваясь, пробубнил Игорь. – По-моему, этот зверек явно не травоядный. И проверять насколько хорошо наше убежище, мне не улыбается. Ты как себя чувствуешь?

– Так себе, – проанализировав состояние, отозвался Всеволод, – подташнивает, слабость, грудь болит.

– Ну, слабость и тошнота скорее сего от голода, – заметила Карина, – ты три дня ничего не ел, мы вместе с консервами взяли три упаковки детского пюре: мясное, овощное и фруктовое. Сейчас достану пяток баночек, поешь нормально. Хлеб у нас только в виде сухарей.

– Давай все, что не жалко, – обрадовался Всеволод.

Карина улыбнулась и стала рыться в коробках. Вскоре на свет появился герметически запаянный хлеб для сэндвичей и различные баночки с питанием. Игорь вскрыл сразу пару мясных, баночки были маленькими, всего грамм по сто, и протянул Всеволоду, который уже вооружился пластиковой ложкой.

– Неплохо, – откладывая последнюю опустошенную банку, в которой еще пару минут назад было яблочное пюре, довольно заявил Бур, – сытно и полный рацион: мясное, гарнир и десерт. Блин, еще бы супчик и вообще полноценный обед.

– Завтрак, – поправил Александр Николаевич, дремавший в пол глаза, – ты очнулся на рассвете, с момента слияния прошло пару часов, значит, сейчас около десяти.

– Серго, ты бы завел машину и сдвинулся на пару метров, – попросил Игорь, который перебрался в кресло стрелка и обозревал окрестности, вернее, те семь метров, которые можно разглядеть в песчаной буре, – а то у нас колеса уже до половины занесло, можем увязнуть. Просто сдвинься метров на пять.

– Сделаем, – отозвался водитель и, заведя двигатель, двинулся вперед.

Машина задрала нос и с трудом стала заползать на бархан. Всеволод посмотрел на наклон, не меньше тридцати градусов, и это за два часа намести около метра, если буря не успокоится, то к вечеру здесь будет полноценная пустыня. Наконец БТР замер в относительном равновесии, слегка под наклоном, но это было некритически.

– Серго, – позвал Всеволод, – как думаешь, насколько эта машина пригодна для песка?

Игорь-второй некоторое время молчал, Всеволод видел, как его лицо осветил голубоватый тусклый свет, видимо, он изучал характеристики в местных аналогах КПК.

– Даже не знаю, командир, – спустя пару минут отозвался он, – двигатель довольно мощный. Но эту бронемашину конструировали специально под войну на европейской части, где, как вы понимаете, песка не много, и тот весь в песочницах. Тут афганской войны, считай, не было, все ограничилось несколькими специальными операциями, первая по смене власти и еще несколько по устранению лидеров непримиримых. Короче, задушили в зародыше. Так что, технику для этого театра военных действий никто специально не проектировал. Для афганской армии поставляли несколько видов доработанных танков и БТРов, несколько вариантов внедорожников по типу Хаммеров и Тигров. Но основной враг Московии был за океаном и в Европе, все, в принципе, готовилось под этот климат. Остается надеяться, что наши миры похожи, и здесь, как и у нас, делали оружие, которое в болоте не тонет и в песке не портится.