Девушка, лежащая рядом, оказалась просто девушкой. Да, красивой. Но видал Тартор за свою жизнь девиц и пошикарнее! Как это он мог так слепо подчиняться её воле? Это до дикости смешно. Чтобы Тар, старина несмеймнеприказыватьженщина Тар, оказался под каблуком…
Браслет! — пушечным ядром пронеслось в голове.
Тартор поднялся с постели, собрал разбросанные по всей комнате вещи, оделся и подошёл к столу. Огонь камина плясал в драгоценных глазах золотой змеи. Не раздумывая и секунды, он спрятал браслет в карман. На столике стоял бокал с недопитым шипучим вином. Чётким движением, словно всю жизнь только этим и занимался, наёмник насыпал в бокал ядовитый порошок. Вино смертоносно зашипело.
Тартор подошёл к постели и нежно притронулся к плечу Илины. Она разлепила веки и потянулась, сладко улыбаясь. Заспанная девушка, вполне симпатичная, но не сказать, чтобы богиня… Она приподнялась, взяла бокал и поднесла его к губам. Нет! Тартор выбил бокал, не дав сделать и глотка. Хрусталь звонко разбился, окропив паркет шипучей отравой.
— Что же ты делаешь, мой милый раб? — удивилась девушка.
— Спасибо потом скажешь, — ответил Тартор, молниеносно выхватил нож из голенища сапога и полоснул острым, как клык дигра, лезвием по нежной женской щеке.
Шрам останется довольно-таки уродливый.
Задание выполнено.
Глава 6
Падшие герои, благородные злодеи
Тысяча золотых. Разве что-то может согреть душу сильнее, чем тысяча золотых? Тугой, тяжёлый мешок с золотыми монетами. Кто сказал, что от денег все беды? Как такое может быть, когда с ними так легко и приятно? А лишь они начинают кончаться — тут и раздражённость повышается, и настроение подавленное… И необязательно их где-то тратить. Мастук упаси! Само наличие мешочка с золотом в тайнике — верный залог хорошего расположения духа.
После недолгого совещания, было решено отправиться на север, в город Малый. Подальше от Фермерских и Рыболовных Угодий. Прочь от житейских проблем провинциалов! Шороху Смертельные Ищейки наделали предостаточно: подкрепляющие репутацию слухи будут ещё долго будоражить умы тамошних жителей. Как обычно, большинство слухов окажутся лживыми, переполненными крови и насилия. Ну что ж, репутация наёмников от этого всегда только выигрывала.
Лучшего пути, чем вдоль реки Изогнутая, придумать невозможно. В аграрном городишке Пашни, стоявшем по обе стороны реки, пополнили запасы. Дальше предстояла скучная, но и успокаивающая своей скучностью дорога.
Тартор, между прочим, не удержался от соблазна: когда вернулся с задания, на запястье блестел золотом браслет в форме поедавшей хвост змеи. Хотел проверить его магическую силу на собратьях, в частности на Филике.
Командирша тогда расчёсывала гриву лошади. Зачем это делать, спрашивается? Причёсанная или нет, лошадь одинаково тянуть повозку будет. Лишняя трата драгоценного времени. Лучше бы совершенствовала боевые навыки. Тартор тогда всё что на душе было — всё выложил в доступной ему манере. Думал, Филика проглотит оскорбление. Думал, в ноги упадёт, изнемогая от избытка чувств. Думал, главным его сделает…
Но думать — удел для других, отнюдь не для Тартора. Он это понял, когда лопатой соскребал лошадиный навоз с земли. Ради такого зрелища даже Тос и Моррот из кареты вылезли.
В общем, не так просто из магических вещей выгоду извлекать…
Когда страсти улеглись и Тартор рассказал, в чём заключался секрет девушки, Филика попросила браслет себе (Тар не смог отказать, ведь это впервые за последние дни, когда командирша заговорила с ним нормально, без посредников и ругани). Долго рассматривала вещицу, пытаясь вспомнить, где же раньше видела подобное. Не вспомнила и спрятала опасную вещицу в карете, подальше от пытливых глаз товарищей. Выкидывать или ломать — рука не поднялась. А одевать… Нет, лучше без экспериментов.
На второй день пути случилось непредвиденное.
Обеденный привал. Тос сидел на крыше кареты и молчаливо глядел на бесконечность неба. Таился за ним такой грешок. Если раньше, до заточения на серебряных приисках, знакомые всегда отмечали его болтливость, отменное чувство юмора и утончённость манер. То после заточения — Тос сделался молчаливым, задумчивым, иногда даже злым. Он мог часами, если не сутками сидеть, уставившись в небо или воду, давая путь грустным мыслям об испорченной жизни. И он очень раздражался, когда что-то или, не приведи Мастук, кто-то нарушал ход размышлений. Поэтому тёмное пятнышко вдалеке, растущее, обретающее очертания парящего стрека он воспринял с неприязнью.
Стрек приземлился возле Тоса и попытался представиться, но раздражённый прим тут же повалил непрошенного гостя. Они боролись, пока не повалились с крыши кареты. На шум прибежали остальные.
— Пошмотрите, что жа фрукт к нам пожаловал! — заговорил запыхавшийся Тос, держа в неразрывных захватах незваного гостя.
— Погоди, — Тартор поднял с земли золотую цепочку с аметистовым бюстом мужчины, должно быть оброненную во время падения. Непонятно почему, но от прикосновения к камню, Тартора бросило в ледяной пот. — Я его знаю. Один из подкаблучников Илины.
Тос расцепил пальцы. Стрек поднялся, «случайно» облокотившись на рявкнувшего от неожиданной боли прима. Быстро осмотрел крылья на наличие заломов, не обнаружил таковых и выхватил из рук Тартора медальон.
— Чего тебе здесь нужно? — не стала церемониться Филика.
— Я прилетел по делу, — высоким клекотом сообщил стрек. — Смотрю, к работодателям у вас особый подход… — сказал и покосился на потирающего царапины Тоса. — Надеюсь, моё колючее тело не доставило вам неудобств…
— Да иди ты к Гирену в жопу! — окрысонился прим.
— Хочу поблагодарить вас за спасение, — стрек подошёл к Тартору и горячо затряс его руку. — Не лиши вы стерву чар, я бы рано или поздно погиб в очередной драке за её покровительство.
— Её чар? — настороженно спросил Тартор.
— Ну да, её чар. Чар красоты, — без намёка на эмоции заклекотал стрек. — Это ведь ваша рука оставила на её щеке глубокую рану.
— Кто тебе такое сказал? — возмутился Моррот. — Мы знать не знаем ничего об этом.
— Боюсь, что у меня совершенно другие сведения, — не сдавался стрек. — Каждый об этом знает из слухов и сплетен. А я, к тому же, своими глазами видел.
— Что ты видел? — разозлился Тартор.
— Я видел, как вы зашли к ней в дом на ночь, — сказал стрек. — А наутро её нашли связанную, с забитым тряпкой ртом и глубокой раной на левой щеке. Рана, кстати, была хорошо обработана и не кровоточила…
— Поблагодарить Тартора — это всё, что ты от нас хотел? — спросила Филика.
— Ох, где же мои манеры? Меня зовут Парфлай. Я не из этих мест. С городка Ижкир, что располагается в крайней западной части королевства Техмаг. Должно быть, вы не слыхали о таком…
— Сердце древесной промышленности Техмага. Вырубка леса, переработка, заготовка древесины, изготовление мебели, каркаса для карет, рукоятей для орудий труда и войны, ну и тому подобная дребедень, — блеснул эрудицией Моррот.
— Я могу только похвалить ваши познания, — сказал Парфлай. — Так вот, я — владелец крупного лесоперерабатывающего завода. Должно быть, вы понимаете, что за этим стоит?
— Долговая яма? — предположил Моррот.
— Взбунтовавшийся заместитель? — загадала Филика.
— Высокие налоги шишки из Магаррана требуют? — вставил Тартор.
— Бандиты обещают крылья выдрать жа неуплату дани? — с надеждой спросил Тос.
— Деньги, — всё тем же бесцветным голосом отрезал предположения стрек. — За моей спиной большие деньги. Очень большие. И я готов поделиться с вами…
— Дай договорю: и ты ими поделишься за выполнение невероятно опасного задания, — перебила Филика.
— Абсолютно верно. Вам придётся убить очень опасных преступников.
Из-за холма в километре от них выросло нечто угловатое, извергающее пар из трубы.
— А вот и мои слуги, — махнул в сторону холма Парфлай. — Новейшая модель паровой повозки. Очень удобная и практичная, скажу по секрету. Не в пример её допотопным предшественницам. Я к вам так спешил, что не выдержал и полетел сам. Не стал дожидаться её прибытия.