Легкие наполнились свежим прохладным воздухом, и лекарь почувствовал, как у него защипало глаза, и запершило в горле.

Канаты, на которых он сидел, чуть слышно поскрипывали, стрелки на стеклянных циферблатах подрагивали, указывая высоту, а медные вентили на полированных клапанах, сияли как жидкое золото.

Посмотрев вниз, мастер Энгас увидел лишь черную точку, да протянутый к ней канат, который время от времени подергивался, напоминая о том, что воздушный аппарат все еще привязан к кораблю.

Лекарь протер зеркальце рукавом, и просигналил тремя вспышками.

Шар ощутимо дернуло, и подъем прекратился.

Отстегнув от крепления старый морской бинокль, с поцарапанными стеклами и отполированным бесчисленными прикосновениями рук медным корпусом, мастер Энгас приложил окуляры к глазам.

Остров будто прыгнул навстречу, заставив лекаря покрепче уцепиться за канаты.

Хрипло засмеявшись, он покачал головой, и принялся изучать линию прибоя, стараясь не пропустить ни одного камушка, за которым могли притаиться вытащенные на берег шлюпки, и ни одного кустика, под которым могли прятаться тяжелые тергасские пушки.

Остров казался мертвым. Никаких следов обнаружить не удалось, сколько бы старый флибустьер не вглядывался, тщательно изучая каждую тень, и каждую расселину.

Море вокруг острова было спокойным. В мелких бухточках с прозрачной теплой водой плескались морские собаки, а на черных песчаных пляжах, поблескивая мокрыми панцирями, важно распластались гигантские черепахи.

– Красота! – вздохнул лекарь, опуская бинокль.

Налетевший порыв ветра слегка качнул шар, отчего тот начал медленно вращаться вокруг своей оси.

Засмеявшись, мастер Энгас откинулся на спину, заложил руки за голову, и уставился в багряное небо, закружившееся над ним в медленном танце.

Мимо, неспешно взмахивая гигантскими крыльями, пролетела стая бело-желтых даанов, наполняя воздух своими тревожными протяжными криками.

Лекарь вздохнул, провожая птиц взглядом, поднял зеркальце и просигналил дважды. Шар дернулся, стягивающая его сеть заскрипела, и он медленно пополз вниз, навстречу сверкающему зеркалу моря.

Глава 16.

Мастер Энгас облокотился на фальшборт, приложил к глазам окуляры бинокля, и принялся внимательно изучать тергасский парусник. Высокий красивый ахтеркастль когга был раскрашен черной и золотой краской. Искусная резьба и фигурки богов покрывали витые перила, а на туго натянутом небесно-голубом навесе были вышиты серебряные львы, прыгающие через золотое пламя.

Лежащие, на сверкающей чистотой палубе, тюки и коробки с товаром были аккуратно накрыты парусиной, и перевязаны канатами.

– Сверху я не заметил ничего подозрительного, – сказал лекарь, неохотно возвращая бинокль капитану. – Однако меня не покидает нехорошее предчувствие, мастер Наркис. На вашем месте я бы оставил эту затею, и убрался отсюда как можно скорее.

– Предчувствие! – капитан раздраженно фыркнул. – Вы только поглядите, как глубоко он сидит! Руку даю на отсечение, что его трюмы просто ломятся от сокровищ!

– Вот это мне и не нравится, – кивнул лекарь. – Почему он один? Где его сопровождение? Где команда?

– Вы слишком долго пробыли на суше, мастер Энгас, – капитан снисходительно усмехнулся. – Вы стали слишком осторожны, а в нашем деле важнее всего смелость и решительность!

– Возможно, – старый флибустьер кивнул, не отводя глаз от корабля. – С годами начинаешь ценить то, что в молодости не стоило даже торха…

– Бросьте, мастер Энгас, – капитан вздохнул, закатывая глаза. – Вы меня разочаровываете!

Шкипер покачал головой, всем своим видом показывая, что от старого морского волка он такого не ожидал.

– Этот парусник перестраивали, – лекарь, казалось, не обратил на слова капитана никакого внимания. – Глядите, с него даже сняли фальконеты! Зачем, спрашивается, лишать корабль защиты?

– Это мы спросим у его шкипера, если таковой вообще обнаружится, – мастер Наркис устало вздохнул. – Я сделал все, о чем вы просили, а теперь, если не возражаете, я опять приму командование над своей посудиной.

Капитан кивнул своему помощнику, и в тот же миг грозно зарокотали боевые барабаны.

Со скрипом поднялись опутанные канатами клыкастые "вороны", лучники и аркебузиры заняли свои позиции на юте и на баке, а абордажная команда, присев за щитами, издала леденящий кровь боевой клич.

– Если хотите, можете занять мое место за фальконетом, – капитан улыбнулся, стягивая парусиновый чехол с пушки и бросая его на палубу. – Я слышал, что вы замечательный стрелок, мастер Энгас. Говорят, что вам нет равных во всем Островном союзе!

Старый флибустьер презрительно фыркнул.

– Из этой штуковины даже слепец не промахнется! – он деловито поплевал на ладони, повернул фальконет на вертлюге, положил "хвост" себе на плечо, а запальник пристроил на крюке, вбитом в планширь, рядом с пистолетами.

– Заходи к правому борту! – приказал капитан, кивнув рулевому. – Готовьте абордажные крючья!

Тергасский торговец вырастал на глазах, заслоняя своим крутобоким корпусом и резными башенками форкастля остров, уже погрузившийся на половину во тьму.

Мастер Энгас, прищурившись, изучал свежую краску на бортах, новенький такелаж, и причудливые, непривычные обводы парусника.

– Будь я проклят, если я понимаю, в чем тут дело. Этот когг какой-то неправильный! – пробормотал он, нахмурившись. – Или я действительно, слишком долго не выходил в море…

Гребцы дружно втянули весла с левого борта, на палубу торговца полетели крючья на веревках, которые с громким стуком впились в фальшборт и зацепились за такелаж, опутав его, словно паук муху.

– Опускай "вороны"! – скомандовал Ари, возбужденно размахивая абордажной саблей. – Всем приготовиться!

С громким хрустом клыки "воронов" впились в борт тергассца, галера содрогнулась, и полностью остановилась, намертво вцепившись в противника, готовая пустить ему кровь.

– Вот видите, – капитан сдвинул шлем на затылок, и снисходительно улыбнулся, поворачиваясь к мастеру Энгасу. – Все прошло как по маслу! Теперь вы можете успокоиться!

Борт торговца внезапно затрещал, и раскололся. Свежая краска отваливалась пластами, и сыпалась на головы абордажников, попадая им в глаза и запутываясь в бородах.

– Что за проклятье? – взревел Ари, таращась на черные жерла пушек, – Ложись, парни, это ловушка!

Не глядя на капитана, мастер Энгас подхватил запальник. Фальконет рявкнул, посылая в открытый орудийный порт торговца заряд картечи. Во все стороны полетели щепки, мостик окутало дымом, а старый флибустьер уже подхватил свои пистоли.

Пушки тоже не заставили себя долго ждать. В трюме тергассца надрывно заверещали сигнальные свистки, и засверкали огоньки запальников.

От страшного грохота заложило уши. Огненный шторм в один миг смел замешкавшихся абордажников с палубы, разметав их в разные стороны, как октябрьский ветер опавшие листья со ступеней храма Орвада в Пааре.

Части тел, разорванные кольчуги, покореженные шлемы взлетели в воздух, и скрылись из глаз в густом едком дыму.

Перебитая у основания мачта с громким хрустом накренилась и рухнула, выбросив из корзинки марсового, который шипя и проклиная все на свете, повис, барахтаясь в такелаже над палубой торговца.

Мастер Энгас осмотрелся по сторонам и громко выругался. Из клубящегося сумрака послышались стоны раненных пиратов, и деловитые команды тергассцев.

– Ну, что я вам говорил? – лекарь повернулся к капитану, указывая пистолетом на черные орудийные порты, и дымящиеся жерла бронзовых пушек. – Молите теперь богов, чтобы послали нам удачу!

Мастер Наркис захлопнул забрало, и грозно взревел, вынимая из ножен саблю.

– На абордаж! – закричал капитан. – Ари, поднимай своих бойцов!

– Перезаряжай! – из темной утробы торговца донеслась отрывистая команда. – Стрелки вперед! Морская пехота на палубу!