— Вот, значит, как ты решил отомстить мне за Машку, — неприятно улыбнулся Кондрат. — Видать и правду люди говорят, что у вас там что-то между вами тремя было, раз вы с Димоном так с этой дурой тетешкаетесь.

— Легче, легче, Кондрат, — тихо проговорил Сидор. — Сбавь обороты. И впредь не собирай слухи, да ещё такие гадости. Иначе я могу и передумать тебе помогать.

— Это ты называешь помощь? — демонстративно поднял вверх правую бровь Кондрат. — Если это ты называешь помощью, то значит правду люди о тебе говорят, что ты стал настоящим торгашом. И за копейку родину продашь.

— Ц-ц-ц, — тихо поцокал Сидор языком, качая головой. — Ты явно нарываешься Кондрат. Последний раз говорю, сбавь обороты.

— Решил выкинуть меня из бизнеса? — неприятно, многообещающе посмотрел на него Кондрат. — Не выйдет. Все заказы на гильзы идут через городскую старшину, а тут у тебя шансов нет.

Единственный заказ, что я сумел добыть за последние полгода, это этот, на полмиллиона гильз. И то — видишь что получилось. Вовремя перекрыли подвоз металла и приходится теперь идти на поклон к кому ни попадя. Вот что значит пойти против наших тузов.

Или думаешь, что тебе поможет твой Ведун со своей стороны?

Напрасно. Напрасно ты так думаешь. Он весьма далёк от реального производства и не знает многие подводные камни. И заказов через него ты не получишь.

В отличие от меня со Старшиной, — неприятно улыбнулся Кондрат. — Я-то с нашими всегда договорюсь. А вот ты…, - многозначительно чуть склонил он вперёд голову. — Ты — вряд ли.

Так ты согласен на мои условия? — не отвечая, спросил Сидор.

— А куда я денусь, — пожал плечами Кондрат. — Тогда до встречи, — резко обрывая разговор, Кондрат поднялся из-за стола. — Время встречи — завтра с утра на рассвете, чтобы ты не успел ничего нахимичить, как это за тобой постоянно теперь водится.

У южных ворот, — прощаясь, кивнул он Сидору, накидывая на плечи лёгкий летний кафтан и затягивая полы широким, расписным кушаком.

Ничего больше не добавив и даже не протянув на прощанье руки, он быстрым шагом покинул трактир, бросив на выходе половому сверкнувшую в неярком свете бензиновых ламп серебрушку.

— "М-да! — мысленно мрачно протянул Сидор, глядя ему вослед. — А когда-то я считал его своим другом".

Глянув на заставленный разными разносолами стол, к которым ни он, ни Кондрат так и не притронулись, Сидор взмахом руки подозвал полового и попросил завернуть всё с собой, решив отметить встречу с бывшим другом в одиночестве, сидя у себя в землянке.

После такой встречи, аппетит как-то сам собой пропал и стоящие перед ним деликатесы, от которых он за прошедший год успел уже отвыкнуть, всё ещё распространяющие вокруг себя тонкий, потрясающий аромат, уже не вызывали такого желания отобедать, как буквально ещё пару минут тому назад.

Дождавшись поданного половым свёртка с упакованными в берёзовые туески блюдами и заново укупоренными бутылками с напитками, он решительно поднялся и, расплатившись за всё заказанное, двинулся в сторону своего дома, решив уж заночевать в землянке, раз пришлось в городе задержаться допоздна. До того он этого не планировал, думая всё время нахождения в городе ночевать в Берлоге.

На рассвете они с Кондратом встретились у южных въездных ворот и двинулись в сторону завода неспешной гурьбой из десятка верховых лошадей и пары тарантасов, в одном из которых устроился Сидор со своей свербящей с бодуна головой.

Что происходит, он совершенно не понимал. Никогда раньше голова у него от спиртного так не болела, как после вчерашнего. Да ещё и от собственных напитков, произведённых на их же собственном водочном заводе. Да и выпил то он немного, всего лишь литр любимого кедрового настоя, из захваченной из трактира выпивки.

Впрочем, ему не дали долго предаваться самобичеванию от излишнего пьянства.

Вот чего уж Сидор совершенно не ожидал, так это того, что Кондрат столь высоко оценит дорогу, по которой они следующие дни добирались до сталелитейного завода.

Судя же по возбуждённому виду того, Кондрат был в этих местах впервые. И дорогу, к которой Сидор давно уже привык и не замечал, видел в первый раз. Теперь же с удивлением крутил вокруг головой, с любопытством рассматривая аккуратно сложенные вдоль дороги высокие штабеля раскряжёванного леса, прикрытые сверху от солнца широкими, высокими навесами, и высящиеся кое-где разнообразные по форме и величине срубы. Это были дома под будущую застройку, заготовленные ещё с зимы и готовые к вывозу, только и ждущие разборки и применения в дело.

— Слышал я, что вы своим людям даром жильё предоставляете, но как-то не думал, что это у вас приобрело такой большой размах, — задумчиво протянул Кондрат, пристраиваясь на своей лошади по соседству с неспешно идущим тарантасом Сидора.

Провожая глазами буквально каждый новый стоящий возле трассы ряд совсем ещё новеньких, сверкающих на солнце желтизной срубов, он отчего-то недовольно периодически крутил головой.

— Тебя обманули, — хмуро бросил Сидор, покосившись на него. — Мы никому ничего даром не даём. И тем более не предоставляем. Они всё потом будут отрабатывать. Всё до последней монетки.

Несмотря на прошедшие уже чуть ли не пол дня, он всё ещё пребывал в сумрачном состоянии и от ранней побудки, и от головы, раскалывающейся после вчерашней собственной невоздержанности с захваченными из трактира напитками.

Оставшись неожиданно один в городской землянке, он не нашёл ничего лучшего, как сдуру попробовать всё то, что захватил вечером из трактира. И теперь расплачивался за это дикой головной болью, терзающей его с самого утра.

— Никогда бы не подумал, что вы столько денег вкладываете в дорогу, — перебил его медленные, тупые мысли Кондрат, снова вызвав в голове лёгкий звон, тяжело и болезненно стукнувший ему по затылку.

— Зато быстро доберёмся, — угрюмо откликнулся Сидор, поморщившись от накатившей головной боли. — Пока её не было, тут телеги чуть ли не неделю добирались. А сейчас, день туда — день обратно.

— Казалось бы одни и тот же песок, — не слушая его, продолжал сам с собой рассуждать Кондрат, — а поди ж ты, какая разница.

— Ты это о чём? — непонимающе глянул на него Сидор.

Ему сейчас только философствующего Кондрата не хватало для полноты впечатлений к собственной головной боли.

— Это я к тому, что вроде бы одни и те же люди строили вам дорогу и сейчас строят для Головы на перевал. А какая разница, — нехотя буркнул Кондрат.

— А, это ты про вашу дорогу на перевал из города, — понимающе ухмыльнулся Сидор. — Так нехрен людям денег на зарплату жалеть. Твой любимый Голова видать думает, что если нет в городе работы, так ему за гроши хорошо будут делать?

— Думаешь, амазонки дурные? И не знают сколько за погонную версту мы им платили и сколько сейчас платит Голова? Раз в пять меньше. Идиот, — одним словом выразил он всё своё отношение.

— Скупой платит дважды, — с умным видом изрёк Сидор прописную истину.

Не слушая больше замечания Кондрата, что-то ещё его спрашивающего, Сидор погрузился в свои мысли, мучительно пытаясь вспомнить какую-то интересную идею, что вчера ему пришла в голову.

Промучившись с попыткой ухватить за хвост ускользающую мысль, терзающую его буквально от ворот города, он отбросил тщетные попытки вспомнить, решив вернуться к этому потом и попытаться на более трезвую голову вспомнить так заинтересовавшее его дело.

— А-а! — неожиданно громкий возглас вернул его в реальность, вырвав из плена мучительных раздумий. — Сам господин Стальнов собственной персоной!

Судя по интонациям, отчётливо прорезавшимся в приветствии, встретивший их Василий, стоящий в воротах завода, совсем был не рад видеть у себя столь неожиданного гостя.

— Мы вас, ребята, ещё издалека заметили, — пояснил он, вопросительно взглянувшему на него Сидору. — Лёшка сегодня на дежурстве, — бросил он на Сидора, предупреждающий взгляд, — так что я один сейчас здесь.