— Поэтому, теперь можно не сомневаться, — деловым тоном продолжала меж тем Изабелла, — что и с нами никто там церемониться больше не будет. Хотя, судя по тому, что меня с самого начала собирались отправить на костёр, и раньше-то особо не церемонились. Это только я так тогда, такая наивная дура думала, что это шутка такая, так, пустая угроза. Теперь понимаю, что никакая это была не шутка и никакая не угроза. Меня действительно собирались сжечь на костре. Как только бы я подписала все положенные бумаги, меня бы немедленно убили. Возможно, прямо за тем же столом, в той комнате того дома, где мы первый раз с вами встретились.

— "Упс, — обрадовался Сидор. — А девочка то поумнела за прошедшее время".

— И вот, правильно оценив свои ближайшие перспективы, я отчётливо поняла, что жить дальше и растить наших с вами детей я смогу в одном единственном случае. Только если у меня не будет врагов. А врагов не будет в одном единственном случае — если у меня будет своя дружина, которая их изведёт.

У вас, барон, у вас, — подчеркнула она, глядя ему прямо в глаза. — Дружина будет у вас. Потому что мне, женщине, никто, никогда не позволит завести дружину. А вот вам мужчине — сколько угодно. Поэтому, вы мне и нужны. Без вас, без моего мужа, меня очень быстро убьют. И это доказала последняя история с попыткой моего убийства уже здесь, в вашем городе, с помощью какой-то редкой разновидности обыкновенной крысы.

И этого мне хватило, чтобы понять, что никто меня в покое нигде не оставит. И что выжить и я, и мои дети, да и вы в том числе, сможем в одном единственном случае. Если мы с вами уничтожим всех своих врагов. И если вы думаете, что лично вас оставят в покое, раз всем известно, что вы совершенно случайно купили себе титул баронов де Вехтор, и ни на что не претендуете — это будет самая большая ошибка с вашей стороны. Вас убьют также как и меня. Потому что баронов де Вехтор в представлении наших врагов быть не должно вообще. Не должно, даже теоретически возникнуть и тени того, чтобы кто-то, когда-то, где-нибудь мог бы иметь хоть малейшую зацепку, возможность, право назваться бароном де Вехтор. Поэтому, убьют и вас.

Поэтому, чтобы выжить, мы должны уничтожить наших врагов. Всех. Сделать же это можно в одном единственном случае — если у нас будет своя дружина. Большая, мощная, прекрасно вооружённая и великолепно обученная дружина. Имеющая опыт боёв и не боящаяся крови. Ни своей, ни чужой.

И ваше новое дело, которым вы весь последний год занимались, прекрасно подходит для того, чтобы на базе вашего торгового каравана сформировать такую дружину. И ваш Корней, которого вы так охаяли, показал, что он опытный педагог и прекрасный учитель, способный из любого сырого материала сделать великолепных воинов. Воинов, по уровню ничем не уступающим самым великолепным бойцам этого континента, так называемым "волчьим вдовам".

И что ещё более важно, — Изабелла замолчала, внимательно глядя на него, и спустя пару долгих мгновений медленно, тихо проговорила. — Я, баронесса Изабелла де Вехтор, на полном серьёзе утверждаю, что я могу предоставить вам людей для этого.

И это будет стоить совсем не так дорого, как вы думаете. По крайней мере, намного дешевле, чем вам сейчас обходится годовое содержание охраны вашего торгового каравана с жалкими несколькими сотнями егерей.

Сколько вы на них за прошедший год потратили? — ехидно поинтересовалась она. — Сто тысяч золотых? Двести? И это на сколько человек охраны? На сто? Двести?

— На тысячу человек, — враз заледеневшим голосом проговорил Сидор. Расходы на охрану обоза были самой болезненной темой и ему совершенно не хотелось сейчас затрагивать эту болячку. — Триста — это постоянная, если хотите — списочная численность каравана. Плюс двести пятьдесят человек сейчас лечится в госпитале, раненые. Подчеркну — только человек. ни ящеров, ни амазонок пока не читаем. И две группы по сто пятьдесят человек составляют отряды обеспечения. Из них первый отряд это дежурный обоз, доставляющий закупленный в Приморье товар в Гуано и обратно, и ещё полторы сотни человек на обе крепости: Тупик и Гуано. По семь десятков в каждой крепости.

— И два отдельных отряда, в помощь работающим по шерсти амазонкам в горах и предгорьях. Но там всего то с пол сотни егерей. Мелочь, можно не считать.

— Это то, что непосредственно завязано на обоз. Две с чем-то сотни, что рассосались здесь по заводам, на отдых и лечение, я пока не считаю.

— Сто сорок тысяч полновесных имперских злотых, — холодно отчеканил Сидор. Упоминания о безумных тратах на содержание всего лишь чуть более тысячи человек, прошедших за этот год через их караван, было ему неприятно. — Это, не считая стоимости амуниции, лошадей, телег и прочего скарба. На это ещё добавьте тысяч двадцать, тридцать.

Грубо считая, со всеми выплатами на лечение, поминки семьям погибших и прочее, за этот неполный год на содержание этой тысячи егерей, мы потратили около двухсот тысяч злотых. То есть в год один человек нам реально обходится в двести злотых.

— А содержание СВОЕГО ратника вам будет стоить на порядки меньше, — тихо проговорила Изабелла.

Содержание одного рыцаря в наших баронствах стоит не более ста золотых в год. И это о-очень высоко оплачиваемый рыцарь. Как правило с о-очень редкой специальностью. Какой-нибудь особый стрелок, хирург или что-то вроде того.

У вас же за обычного ратника приходится платить двести. А у нас, обычный ратник стоит в год десять золотых, а то и того меньше. В год! У Вас — двести. Чувствуете разницу?

— Бессмысленный разговор, — равнодушно поморщился Сидор. — Совершенно пустые подсчёты. Я прекрасно знаю, что большую часть этого безумно большого заработка наши егеря отправляют домой и это является собственностью кланов, из которых они пришли. Я прекрасно знаю, что на самом деле из среднемесячной зарплаты в десять злотых, моему егерю достаётся один, полтора злотых. В лучшем случае, если сумеет договориться со своими старейшинами — три. Остальное он отдаёт своему клану на его развитие и семье.

Я прекрасно знаю, что мне фактически за такую безумную сумму просто продают необученных людей. Я их обучаю и, в конце концов, отдам со временем обратно в те кланы, откуда они пришли, как только у кланов возникнет в том необходимость.

Заметьте, — горько усмехнулся он. — У кланов, а не у меня.

И всё равно, мне это выгодно. Сверх доходы на торговле покрывают даже такие безумные издержки.

Не знаю как будет потом, но пока это так.

И потом, у меня нет выбора. Я не могу нанять людей где-нибудь ещё.

По той простой причине, что никто мне этого не позволит! — заорал он в полный голос прямо в лицо Изабелле. — Городской Совет, что в нашем Ключе, что в любом другом городе Левобережья НЕ ПОЗВОЛИТ существования в городе чужой НАЁМНОЙ дружине. Только из своих. А свои — это клановщики во всех формах и видах. Потому и стоит мой егерь в десятки раз дороже вашего дешёвого ратника.

Потому у нас и не прижились ни ваши бароны, ни их дружины, что городские Советы ВСЕХ городов Левобережья не позволяют никаким затесавшимся в их среду баронам держать в городе свою дружину. Если только не на время для каких-либо экстренных нужд, — уже намного тише и спокойнее закончил он. — Поэтому, весь этот разговор, считаю просто безсмысленным.

— А вот это, не совсем так, — Изабелла, чуть наклонив в его сторону голову, посмотрела прямо ему в глаза. Похоже, вспышка Сидора на неё впечатления не произвела. — Это, — выделила она голосом, — совсем не так.

Тут всё дело в юридических тонкостях местного законодательства. Всё построено именно на них, на тонкостях и закавыках местных сутяжников и стряпчих.

И вот согласно им мы можем нанять себе дружину. Точнее, не мы, а ВЫ, барон, можете нанять себе дружину. И никакой Совет никакого Левобережного города и слова нам не скажет.

И самое смешное, что наймёте вы коренных местных жителей. И столько, сколько сами захотите.

— Да ну? — скептически ухмыльнулся Сидор. — Что-то, сколько ни пытались мы за последнюю пару лет это сделать, ничего не вышло. Не идут-с, — ернически развёл он руки в стороны, хлопнув себя по бокам.