— И что? — с интересом посмотрел на него Сидор. — Поэтому мы должны вам денег? Может, ты ещё и сумму назовёшь?

— Вот как раз насчёт суммы мы и пришли с тобой договариваться.

— Могли бы не спешить, — усмехнулся Димон. — Раньше пришли, раньше пошлют, скаламбурил он.

— Потому и пришли, что надо всё расставить по своим местам, — зло покосился на него Виталик.

— Ну-ну, расставляй, — с интересом глянул на него Сидор.

В конце концов, почему бы и не послушать. Было просто интересно, до каких пределов простирается их наглость. Оказалось, Сидор ошибался. Пределов ей не было.

— Вы должны нам две тысячи золотом за пропавший товар, за лошадей и за фургоны. За всё то, что нам пришлось бросить по дороге, когда драпали обратно в горы.

— Фь-ю-ю-ю, — протяжно с неприкрытой насмешкой весело засвистел Димон.

— Один раз я вам обоим ответил. Второй раз ответил. Но раз вы такие глухие и непонятливые, повторю, так уж и быть, — холодным, официальным тоном проговорил Сидор. — Нет!

Мы вам ничего не должны. Кстати, в отличие от вас.

Вы что-то слишком быстро привыкли к тому, что мы с вами всегда и за всё аккуратно расплачиваемся. То за одно, то за другое. То льготы торговые в приморских городах за так вы получили. То телеги вам дали за чисто символическую цену. Потом, вообще в пользование выцыганили, и естественно без денег. Хватит! Вы вдоволь попользовались льготами, что предоставлялись вам в нашем караване. И заработали столько, сколько без нас никогда бы не имели. Мы практически вас не трогали, поскольку ваши сабли были нам нужны. Только вы это поняли совершенно превратно, как будто мы перед вами прогибаемся. И вконец охамели.

Потрясающе, — Сидор устало покачал головой. — Нет, ребята, вы просто какое-то чудо. Нажились на нас. Процент оговоренный, чуть ли не с боем приходилось каждый раз из вас выбивать. За последние полгода вообще ни разу толком не плачено, всё плакались, что оборотных средств не хватает, просили подождать. А теперь ещё и встали в позу обиженного, безвинно пострадавшего, и требуете компенсации. А за что? За рядовую стычку с бандами, которые просто оказались нам не по зубам, и от которых пришлось поспешно удирать? Первый раз за целый год не сумели справиться с какой-то парочкой настырных банд, и вы тут же заверещали: "Ай, мы пострадали!"

Охренеть!

А не пошли б вы такие хорошие нах…й? Нам не нужны такие союзники.

— Значит, не будете платить? — хриплым, ставшим сразу злым голосом сквозь зубы процедил Бугуруслан.

— Значит, нет, — отрезал Сидор. — Ну, а раз ты имел наглость вообще завести речь о том, что мы вам якобы что-то должны, то вот тебе моё слово. Чтоб завтра к вечеру духу вашего в крепости не было. Собираете свои манатки и проваливаете. С меня довольно! Я больше не желаю никого из вас видеть рядом.

— Но учтите, больше без платы за проход по перевалу вы не пройдёте. И не обижайтесь. Повторяю, с нас довольно! Теперь будете платить за провоз любых своих товаров. Не заплатите — не пройдёте. Сунетесь нахрапом — не обижайтесь, если вас там же и закопают.

— Вот как ты заговорил.

— У-у-у, — бросил на него холодный, оценивающий взгляд Сидор. — Хамишь, Виталик. Нехорошо. Нарываешься.

Аж чёрный от злости Виталик угрюмо смотрел на него и на молча глядящего на атамана Димона, который сидя на облучке фургона, с задумчивым видом медленно, осторожными движениями поглаживал лежащий рядом с ним взведённый арбалет. Когда он успел его достать и взвести, было непонятно.

Не сводя с идущей рядом парочки настороженных глаз, Димон внимательно рассматривал их исподлобья.

— У вас времени собраться до следующего вечера. Этого хватит, чтобы собрать все свои вещи и убраться из крепости, — холодным, злым голосом проговорил Сидор. — Я могу, что угодно простить, но только не подобную наглость. А вы не просто обнаглели, вы уже нам на шею сели и ножки свесили.

Ты Виталик на себя посмотри. Когда мы в первый раз вышли в Приморье, на тебе целой рубахи не было, в рванье каком-то ходил, да ещё бравировал этим. А сейчас на тебе расшитая льняная рубаха, что не всякому князю по карману. А когда нам случалось останавливаться в каком-либо городе, то ты выбирал самый лучший трактир, да ещё нос воротил коли простыни были несвежие. Да и в борделе, когда случалось тебе туда попасть, самых дорогих шлюх выбирал. Ещё и хвастался этим. Гадость! — брезгливо поморщился он.

Но главное даже не это….

Сидор прервался со своим монологом и несколько секунд зло и молча, смотрел на таких же мрачных Бугуруслана с Виталиком, пожирающих его злыми глазами.

— Мы вам не страховое общество, — жёстко отрезал он. — И убытки ваши из своего кармана покрывать не обязывались. Тут уж получилось, как получилось. И подобное ваше заявление вообще чудовищная наглость. Вы к нам присоединились на добровольных началах, вот на них же я и предлагаю вам немедленно убраться, пока чего худого между нами не вышло.

— Значит, разбегаемся, — негромким, хриплым голосом проскрипел Бугуруслан. — Давно было пора, — тихо проговорил он. — Жаль, что в неподходящий момент и место явно не подходящее. Да и вышло как-то не по-людски.

— Сами виноваты, — неохотно согласился с ним Димон. — Но вы, ребята, в самом деле, охамели в край. Поэтому, не обессудьте.

— Долю свою получишь завтра, — угрюмо бросил Виталик. — Золота сам знаешь, нет, получите драгоценными камнями.

— Опять изумруды? — взорвался от негодования Сидор. — Гоните золото или по проходу вообще больше не пройдёте.

— Не кипятись, — мрачно буркнул атаман. — Действительно, возьмите камнями. Потом продадите, намного больше выручите, чем сейчас с нас возьмёшь.

— А пока оно у нас в сундуке полежит мёртвым грузом, — мрачно скривился Сидор. — Самому надоело таскать, решил на наши шеи перевалить сей груз. Так тебя понимать? — мрачно покосился он на атамана.

Что-то странное в голосе атамана, какая-то едва уловимая заминка царапнула его ухо, но страшная усталость и безразличие, вымотанность тяжёлой дорогой и ещё более тяжёлой вчерашней переправой в темноте через мокрый карниз над пропастью, сильно притупило его восприятие. Поэтому страшно не хотелось напрягаться и вдумываться ни в какие странности, пропустив всё краем сознания.

— "Потом, всё потом, — устало и равнодушно подумал он. — Главное, не забыть". — Сил ещё и на то чтобы думать, не было совершенно.

— ….. Раз мы с вами расстаемся, то в силе ли прошлое твоё обещание продать нам броники? — Мрачный голос атамана едва пробился сквозь шум усталости в ушах Сидора.

— Заплатишь золотом, — холодно бросил Сидор, — Будет в силе.

— Ты же знаешь, что денег у нас сейчас нет и заплатить мы можем только изумрудами, — раздражённо проворчал атаман.

— Ну и нахрена они нам сдались? — раздражённо посмотрел на него Сидор.

— Жёнам своим побрякушки ещё какие-либо сделаешь, — усмехнулся атаман.

— Кому надо уже сделали, а больше не надо, — сухо отрезал Сидор. — Ты хотя бы представляешь, во что нам та работа встала? — мрачно покосился он на него.

— Дормидонт просветил, — сплюнул в сторону атаман. — Просветитель, — выругался атаман. Чувствовалось, что бывшего своего товарища он искренне ненавидел.

Поэтому, за настоящую цену не предлагаю. За десятую часть возьмёшь?

— Чё? — изумлённо уставился на него Димон. — А где наш навар? За десятую часть мы их только продадим, если вдруг нам самим деньги потребуются. Да и своих у нас ещё полно осталось, девать некуда. Так что, давайте ребята, падайте в цене. Падайте, падайте, — с кривой усмешкой покивал он головой. — Иначе вообще никакого разговора не будет.

— На побережье возьмёте за них треть, — хмуро бросил атаман, недовольно покосившись на него.

— До побережья ещё добраться надо. Живым, желательно, — равнодушно зевнул Димон. — Поэтому, нахрен. И давайте серьёзнее. Не хотите расплачиваться золотом, которым у вас забит целый сундук, тогда падайте в цене.

— Золотом, золотом, — поддержал его Сидор.