Мертвые медленно жестикулируют в такт своей речи, это выглядит, как будто какой ни будь замедленный индийский танец. Наклоняют вперед головы, поднимают руки, указывая, на что-то пальцами. Кивают головой из стороны в сторону, их шепот проноситься сквозь мрачные пути, наполняя их.
Мертвые умолкают – вода снова капает с потолка. Она подходит к средней нише мертвец, стоящий в ней становится прозрачным и светящимся она подходит к нему на расстояние ладони. Мертвец протягивает руки и заключает ее в объятия. Корона его блестит, хотя она без украшений и покрыта пылью. Тьма опускается на коридоры, мертвец светится белым светом. Женщина ничего не чувствует она зачарована им.
Туннель исчезает, она переносится в комнату стены ее гладкие цвета морской волны у дальнего угла стоит серый диван. Посередине комнаты стол на нем свеча и открытая книга. За столом сидит женщина со светлыми ровными волосами, легко спадающими вокруг лица. Глаза большие влажные черты лица очень изящны и в то же время очень тверды. На ней серое платье, подчеркивающее фигуру. Она молодая и очень привлекательная. Она смотрит на ту, которая появилась, так как будто ожидает ее прихода.
Пришедшая садится с ней рядом на скамейку. Красотка молча двигает ей открытую книгу, предлагая посмотреть, что в ней написано. В ее комнате тепло и уютно, она сидит здесь давно. Ходившая по путям мертвых чувствует себя здесь значительно лучше. Она читает книгу, и свеча мерцает на столе некоторое время. Потом она отодвигает книгу вид у нее расстроенный и немного испуганный. Красивая резко тыкает ей в лицо пальцем, в правом глазу тут же появляется слеза красного цвета. Это капля ее крови, однако, лицо ничуть не меняется оно спокойно и уверено. Пришедшая хочет, что-то сказать, но не успевает, капля крови срывается и падает на стол, растекаясь по нему. Волосы хозяйки комнаты быстро седеют, кожу ее разрезают морщины, черты заостряются, она стареет на глазах. Наконец доходит до того, что кожа разрывается с громким треском. Пыль валится клубами из тела красотки. Одежда лоскутами свисает на ней, тонкие изящные руки превращаются в мертвые лапы, череп, покрытый пеплом, скалится.
Она встает и возвышается, заполняя все пространство вокруг. Шелест гневной речи на языке мертвых начинает доноситься ото всюду. Она очень зла на все живое зла на все что еще не умерло. Стены комнаты темнеют, мрачные коридоры призраками появляются вместо них. Машет рукой перед носом у пришедшей, но та не понимает ее речи, и это злит ее еще больше. Опасность чувствует та, что пришла, от мысли, что ей придется вечно ходить по путям мертвых она в ужасе. Ей кажется, что она снова бежит, а мертвецы вокруг нее ждут, пока она свалится с ног и встанет в свою нишу в коридорах, и хохочут.
Мертвячка к которой она пришла, у них главная. Тянет руку к ней, пытаясь оцарапать. Слышится звук разбивающегося стекла, звон метала дрожащего от удара о камень, хоровод видений и событий, вокруг комнаты, пляшет под эти звуки. Женщина из путей мертвых зажмуривает глаза, закрывает руками уши и садится на колени.
Автор: Iris, 15.1.2007
Идем с мамой по большому торговому центру. Присматриваемся к вещам, что-то выбираем, меряем. Как-то незаметно павильонов становится все меньше. Вокруг нас уже голые стены, покрытые зеленоватой масляной краской, планировка помещения усложняется – какие-то закоулки, тупички, лестницы, коридоры. Мы не одни – в этом унылом лабиринте бестолково бродят люди, также попавшие сюда из торгового центра. Постепенно все понимают, что заблудились. Люди беспокоятся, резко хлопают какими-то дверьми, недоуменно и сердито оглядываются. Чувствуется, что еще чуть-чуть и начнется паника – ужасно хочется на улицу, но выхода нет.
Среди озабоченных людей резко выделяется поведением молодой невысокий кудрявый парень. Он чувствует себя в этом странном месте как рыба в воде. Снует между напуганных людей, с кем-то заговаривает. Когда он выныривает из толпы поблизости от нас – вижу – парень предлагает людям золотистые лорнеты – замысловатой формы длинные ручки, один окуляр, как и положено круглый, второй словно обрезан – половинка круга. Парень неестественно весел и возбужден. Смотрю, как он напористо, почти насильно, всучает лорнет растерянному пожилому дяденьке. Лорнет непростой – уверяет парень, – посмотрите через него и сразу увидите выход.
Дяденька рассеянно берет лорнет, парень растворяется в толпе. Дяденька неуверенно подносит лорнет к лицу, раздается легкий треск – половины лица у дяденьки как не бывало. Кровавая рана вместо носа, один глаз – сплошное месиво окровавленных тканей, жутковато поблескивают кости глазницы, другой глаз, круглый и красный свисает на щеку, которой, в сущности, тоже нет – только лиловато-красная мышца, обрывок кожи щеки свисает ниже подбородка, на нем быстро скапливаются и срываются вниз темные капли крови. Дяденька неуверенно взмахивает руками, словно стараясь удержать равновесие, лорнет по-прежнему зажат у него в кулаке. Отвожу взгляд от его обезображенного лица, слышу сквозь ровный гул толпы знакомый легкий треск, одиночные испуганные вскрики, бодрый голос распространителя страшных лорнетов. Резко и высоко начинает кричать какая-то женщина. Становится дико страшно. Чувствуется, что толпа сейчас начнет метаться, нас с мамой затопчут.
Каким-то чудом оказываемся на улице. С нами папа. Похоже, это он вывел нас из страшного лабиринта. Папа видится мне как в детстве – он очень высокий, широкоплечий, сильный. Он такой надежный и несокрушимый – с ним нестрашно. Отец вполголоса что-то говорит маме. Вдруг перед нами выскакивает лорнетный мол. Чел. – Вот у вас очки, – говорит он папе, – возьмите лорнет – сразу увидите мир по-другому. Отец снимает очки, характерным жестом трет переносицу, тянется за лорнетом. – Не бери, не бери, – хочу закричать, но голоса у меня почему-то нет. Снова жуткий страх и картинка меняется.
Мы с мамой дома. Звонок в дверь – пришел отец. Он показывает нам документы – свидетельство о смерти бабушки – своей матери, и такое же свидетельство о смерти тети – своей сестры. Отец объясняет, что на месте кладбища, где они похоронены, начата какая-то стройка. Могилы разрушают, родственников нужно срочно перезахоронить. Но нет никаких официальных документов, о разрушении кладбища, из-за этого трудно выбить разрешение на перезахоронение. – Есть только эти публикации, – отец демонстрирует нам фотографии в каком-то журнале – развороченная экскаватором земля, обломки крестов, памятников и гробов, кое-где видны узнаваемые куски костей. Пробита дыра в стене колумбария. – Своих я успел выкопать, – говорит отец маме, – но пока захоронить их негде, давай они у тебя на балконе полежат. Мама соглашается. Отец уходит и приносит бабушку и тетю. Они мертвые, закоченелые, почему-то босые, платья на них оборваны. Бабушка и тетя цепко обнялись, сплелись руками и ногами, так крепко прижаты друг к другу, что представляются одним целым. Отец приносит их на одном плече. Синяя одеревенелая теткина босая нога все время цепляется за косяк двери. Наконец, отец втаскивает их в квартиру и с неприятным стуком кладет на пол. Мама говорит, что нехорошо – платья так оборваны, надо бы их во что-нибудь завернуть. Мама и отец вертят тетю и бабушку, постепенно закатывая в большой рулон ткани их закостеневшие переплетенные тела. При каждом обороте слышится мёртвый деревянным звук, с которым тела ударяются об пол. В конце открытой остается только откляченная синяя теткина нога.
(Бабушка умерла в 2001, тетя в 1984, отец в 1992).
Приснилось на прошлой неделе. Когда вспоминаю сон – трясет до сих пор.
Автор: Lintu, 8.4.2007
Этот сон мне приснился давно, но я его помню будто только проснулась от него.
Представьте себе лес из высоченных сосен, весь усыпанный сухой листвой. Сквозь высокие ветви пробиваются лучи солнца… И вдруг внизу в листве начинает что-то шуршать. Оно бежит под листиками на самой большой скорости, которую только может развить. До сих пор я пока была наблюдателем, но в этот момент я поняла, что мне необходимо это что-то поймать. Я побежала за ним и тут оно увиличило скорость ещё. Выскочив из-под листвы показался персиковый хомячок, на его маленькой шейке блестела золотая цепочка. Я бегу за ним, почти догоняю, и вдруг меня сбивает с ног что-то тяжёлое, это была сеть. Я упала и надо мной появился краснокожий индеец. Я понимала, что это враг, соперник. Он произнёс что-то непонятное и побежал в сторону убегавшего хомячка, а рядом со мной возник огромный рыжий тигр. Он охранял меня, чтобы я не сбежала. Я интуитивно понимала, что не могу упустить хомячка. Он нужен мне. Он для меня значит очень многое. И, видимо, для индейца тоже. А пока надо мной ходил тигр, я не могла двинуться. Но вдруг бенгальского сбивает с ног не менее огромный белый тигр и начинается драка. Я, пользуясь моментом, высвободилась из сети и побежала за индейцем. Сзади меня раздавался жуткий рёв. Я на момент обернулась и увидела, как мой белый тигр со всей силы бил другого лапами по морде, но и бенгальский не уступал в силе… И вдруг я разглядела, что мой тигр вовсе не живой. Он был в зеленоватых пятнах, с чернеющими ссадинами, из пасти вытекал зелёный гной и глаза были покрыты бельмами. Какая-то сила подняла его из мёртвых и приказала защищать меня. Я отвернулась от них и разглядела перед собой бегущего индейца. Увидев, что он даёт крюк я срезала и обогнала его. Не чувствуя усталосьти, я бежала что есть сил… И наконец-то передо мной показался маленький комочек шерсти, который своими маленькими лапками поднимал вверх сухую листву… Мне надо его поймать. Необходимо. Обернувшись назад снова, я увидела как два тигра скачут вверху по сломаным стволам сухих сосен и стараются сбросить один другого. И тут я понимаю, что начинаю догонять хомячка… Я прыгнула вперёд и ударившись о землю зажала его в руке. Из моего кулака в разные стороны торчали лапки и шерсть хомяка. Я поймала. Всё кончено.