Некогда читатель не тратил энергию, полученную благодаря чтению, он походил на человека, который толстеет оттого, что не расходует энергию, внесенную в организм с пищей. Нынешний читатель хочет на все сто процентов использовать энергию, полученную им от чтения. Кроме того, он хочет, чтобы те знания, которые раньше он находил в священных книгах, то есть в совершенно определенном месте, сегодня были бы распределены по «профессиональному признаку». Мораль — в руководстве «Как стать и остаться счастливой», медицинские советы — в справочнике «Это ты можешь», эзотерика — в книге «Йога для начинающих» и т. д.
Кроме того, жизнь книги обогатилась еще одним новым явлением. Речь идет об синхронном издании того или иного литературного произведения в разных точках земного шара. Произведения ведущих мировых писателей издают сегодня одновременно на нескольких языках, и такого многоголосья, на все лады во всех уголках земного шара только что написанный (и зачастую переведенный повторяющего прямо с авторской рукописи) текст, еще не знала история литературы, это постоянно пополняющееся царство мертвых. Практика одновременного издания литературного произведения на разных языках изменила характер этого обновления, оно стало похоже на тот Большой взрыв, который, если верить ученым, положил начало нашей Вселенной. У нас на глазах происходит Большой взрыв литературы. Не уничтожит ли он ее? Прежде чем мы попытаемся ответить на этот вопрос, добавим еще несколько оттенков к радуге новых явлений литературы на рубеже двух веков и на границе между тысячелетием Рыбы и только что наступившим тысячелетием Водолея.
В романе «Пейзаж, нарисованный чаем» героиня влюбляется в читателя. А он в ответ на это в конце книги убивает ее. Однако роман может иметь и другую развязку — happi end — если книгой увлеклась читательница, героиня спасется и будет жить. А спасет ли книгу «женская литература»? Мы не знаем ответа на этот вопрос, но факт остается фактом: на заре XXI века наблюдается бум в женской литературной деятельности.
Еще в XVIII веке успех романа во многом зависел от женской читательской публики, зачастую обладавшей весьма скромными интеллектуальными способностями, о чем свидетельствует и специальный литературный термин — «роман для служанок с черной лестницы».
Сегодня, на заре нового тысячелетия, мы столкнулись с новым явлением — никогда в истории чтения еще не бывало такого количества женщин-писателей столь высокого уровня. Я позволю себе еще одно, личное, отступление. Ясмина Михайлович привела меня в замешательство своим текстом «Чтение и пол», где она поименно перечислила всех женщин, которые писали о моих книгах, переводили их, критиковали, адаптировали для театральных постановок или входили с ними в какую-то другую связь. Составленный ею каталог можно сравнить с перечнем кораблей у Гомера.
Вышеупомянутый список может показаться случайным и бессистемным, но есть и другой, тот, что я собираюсь вам сейчас предложить. Он показывает, что новые писательницы и их «женская литература» несомненно отметили печатью своего особого мироощущения литературные тенденции на границе двух веков.
Пишущие женщины удивляют своим числом, своим талантом и своей образованностью. Они появились внезапно и стали существенным фактором современных литературных событий. Первыми их открыли читатели. Я читал книги только некоторых писательниц и назову их имена как благодарный читатель, хранящий им верность. Это вовсе не значит, что не достойны внимания и остальные. Однако кого же из них я читал на заре эры Водолея?
Начну с оценки, которую я выношу не как писатель, а как историк литературы: лучшие любовные письма сербской литературы написали два русских художника — Оля Иваницкая и Леонид Шейка. А подготовила эту переписку к печати еще одна писательница, Сильвия Монрос, автор чарующей книги-документа «Последние классики Кортасара». Одним из самых волнующих сборников эпистолярной прозы мы обязаны Иссидоре Белице и Луне Лу, этот сборник называется «Сексэпистолярный роман».
Затем на меня обрушилась лавина, начиная с Неды Тодорович и ее книг «Дух девяностых» и «Еда — это тоже секс», которые я прочитал с восхищением, чувствуя, что на этих страницах рождается историография, чьи горизонты и источники никогда еще не были предметом университетских исследований. Потом была госпожа Толстая с ее совершенно особой эротикой, потом Екатерина Садур, «сестра» Марселя Пруста, которая отправилась на поиски утраченного времени, куда-то в эпоху социализма. В потоке книг я едва успел заметить прелестное творение австралийки Адреи Хартон (Hurton), названное «Эротика духов» и прозу итальянки Адели Маколы, написавшей трогательную биографию художницы Милены Павлович-Барили. «Частная коллекция» Ясмины Михайлович — одна из тех редких книг, которые излучают позитивную энергию, а бурлеск Сани Домазет «Фаршированные кабачки», рассказывающий о похоронах Сталина, из года в год собирает полный зрительный зал Югославского драматического театра. Пробившись сквозь магму эзотерики, Мирьяна Новакович своей книгой «Страх и его слуга» проложила дорогу историческому роману и в один день, не дожидаясь положительных отзывов критики, стала известным писателем. Своего рода «женская библия» Аниты Даямант — «Красный шатер» вводит нас в «Ветхий завет» из предшествовавшей ему эпохи, а «Сон Геркулеса» Душицы Бенгхиат ведет нас через мифическое время к источнику древней мысли.
Среди книг, прочитанных мной в последнее время, не могу не упомянуть серию романов Джоанны Ролинг о мальчике-волшебнике Гарри Поттере, равно как и «Дневник Бриджит Джонс» Хэлен Филдинг. А еще роман Иссидоры Белицы «Виртуальная б…» и ее фильм «Дорчол — Манхэттен»…
Все это не просто документы нашего трудного времени, эта «женская литература» иногда словно возрождает стиль модерн, иногда цитирует постмодернизм, но главное в ней — женский взгляд на страшный путь, проделанный нами в конце XX века, взгляд очень личный и сильно расходящийся с тем, какой наша жизнь предстает в средствах массовой информации… И наконец, неожиданное появление героини компьютерной игры Лары Крофт, с которой идентифицировали себе не только миллионы женщин, но и многие мужчины.
Современные писательницы пишут рафинированную прозу и владеют самой изысканной техникой эротического письма. Они обо всем осведомлены, хорошо образованны, к писательской карьере относятся профессионально, владеют литературным мастерством и ощущают ритм и нерв текста. Если они не справляются с задачей, то лишь потому, что слишком высоко поставили планку. Кроме того, у них есть политическая трезвость, и их оценка политического момента часто оказывается более дальновидной, чем взгляд, высказываемый в «мужской литературе», где мы преимущественно сталкиваемся то с эпическими то с идиаллическими похождениями «натурщика» или «мачо».
В мировой литературе между личным и публичным видением мира словно проведена красная демаркационная линия, отделившая писателей от писательниц. Сейчас уже ясно, что женщины-писательницы не собираются говорить нам ту правду, которую знают люди, пишущие мужским почерком. Женщины знают другую правду, они смело заявляют о ней, и это необратимо.
Создается впечатление, что литературная критика не выдерживает взятого женщинами темпа и не может идти в ногу с их массовым литературным движением начала эры Водолея и XXI столетия, которое один русский критик назвал «женским веком».
Хорхе Луис Борхес как-то раз вспомнил, что в молодости мечтал увидеть лица первых ста своих читателей. Не пришло ли время нам, в начале XXI века, задуматься над тем, как будут выглядеть лица ста последних читателей?
Невероятной кажется уже сама постановка вопроса, и, возможно, вызывает недоумение то, что он задан именно сейчас. Ведь за все время существования письменности люди никогда не читали столько, сколько читают сегодня. В конце прошлого века во Франции провели праздник «мании чтения». Радость чтения известна каждому грамотному жителю нашей планеты. Книжная ярмарка во Франкфурте, одно из крупнейших мероприятий такого рода, ошеломляет посетителя количеством новых заглавий. И тем не менее.