– Я в отделении милиции. Это недалеко от станции метро "Крылатское". Даю показания. Мне срочно нужен адвокат,– голос Галыгина снова захлебнулся в рыданиях.

– Где я тебе в Новый год найду адвоката? Под елкой?!– рассердился Шлыков, но вслух по телефону сказал, что через пять минут он выезжает.

Однако не через пять, не через десять минут и даже через час уехать из Вычислительного центра Шлыкову не довелось. Покинув "ситуационную комнату" по-английски, то есть, не прощаясь, он отправился на седьмой этаж в свой рабочий кабинет, чтобы отключить работающие компьютеры. В 12 часов ночи их отключение должно было произойти автоматически, но ведь всякое бывает, например, реле не сработает или какая-нибудь волна перенапряжения нагрянет. С электричеством, как и с открытым огнем, шутить противопоказано.

Дверь рабочего кабинета, запертая на электронный замок, почему-то не открывалась, сколько бы Шлыков не пытался прикладывать к считывающему устройству свой служебный пропуск со встроенным в него чипом. Он решил, что замок сломался или чип отказал, и отправился на лифте на первый этаж в Отдел охраны и сообщил дежурному о досадной неприятности.

Дежурный первым делом проверил его пропуск на контрольном считывающем устройстве и, убедившись в том, что он срабатывает, высказал предположение о том, что кто-то мог запереться в кабинете изнутри и заблокировать доступ снаружи обыкновенной канцелярской скрепкой. Для того чтобы это выяснить, дежурный позвонил в Службу безопасности и доложил о возможном ЧП.

Исполнение обязанностей начальника ночной смены Службы безопасности Вычислительного центра в ночь с 31 декабря на 1 января было возложено на Александра Ивановича Сорокина. В прошлом, до выхода на пенсию, он носил погоны майора МВД и считался одним из лучших сыскарей страны. Вместе с ним и с охранником в бронежилете, вооруженным автоматом Калашникова, Шлыков спустился в подвальное помещение, где располагались мастерские – столярная и слесарная. Там они взяли подходящие инструменты на случай, если им придется выламывать дверь: ломик, топор и перфоратор.

Дежурный охранник оказался прав: дверь рабочего кабинета Шлыкова была заблокирована изнутри, и из-за нее доносился подозрительный шум. Александр Иванович Сорокин объявил тревогу. Вскоре на этаже появились еще три охранника в бронежилетах и с автоматами. За десять минут до начала Нового года охранники начали ломать дверь. Сорокин и Шлыков наблюдали за происходящим, находясь на безопасном расстоянии. Когда дверь была снята с петель, охранники ворвались в кабинет, обыскали и с криками: "Окно! Он выпрыгнул в окно!" – понеслись по коридору в сторону запасного выхода, отказавшись от использования лифта.

Сорокин и Шлыков, войдя в кабинет, увидели следующую картину. Окно, выходящее на проезжую часть улицы, действительно, было распахнуто настежь, и в помещении гулял ветер. Системные блоки всех трех компьютеров стояли на столах со снятыми боковыми стенками и без жестких дисков (винчестеров). Неизвестный злоумышленник снял их и затем вместе с ними куда-то скрылся. Неужели он, действительно, выпрыгнул в окно с высоты седьмого этажа? Пока Сорокин, свесившись с подоконника, пытался разглядеть, что-нибудь внизу, Шлыков подбирал разбросанные по всему кабинету листки бумаги с отпечатанным текстом. Мистер Прог все-таки успел написать Эпилог, и это было единственное, что осталось от программы "ЭП-Мастер", если не считать ее резервные копии, записанные на СD и на съемных дисках.

Ровно в 24.00 часов ночное небо столицы озарилось огнями праздничных салютов и фейерверков. Грохотало, визжало, стреляло, лопалось и хлопалось со всех сторон. Только в Китае, России, да еще в нескольких странах законы допускают частное использование пиротехники. Москвичи по случаю Милленниума устроили совсем уж невероятную огненную потеху, которая продолжалась до самого утра.

Через открытое окно хорошо были слышны радостные крики: "Ура!" и "С Новым годом!". Однако Антону Шлыкову и бывшему майору Александру Сорокину, надо признать, было совсем не весело. Когда охранники сообщили о том, что внизу они никого не нашли, Сорокин вызвал милицию и приказал всем дежурным Службы безопасности начать планомерный обход здания Вычислительного центра с тщательным осмотром всех, без исключения, помещений. Осмотр продолжался до самого утра и тоже не дал никаких результатов.

Все терялись в догадках: кому могли понадобиться жесткие диски с трех персональных компьютеров непрофильного подразделения банковского холдинга? Если бы на них хранилась конфиденциальная банковская информация, то можно было бы смело предполагать, что это – дело рук конкурентов, спецслужб или организованной преступности. Версию Шлыкова насчет того, что целью похищения являлась уникальная компьютерная программа, существующая в единственном экземпляре, руководители Службы безопасности банковского холдинга и прибывшие на место происшествия следователи территориального управления милиции восприняли с недоверием.

При просмотре записей с камер наружного наблюдения сотрудники Службы безопасности обратили внимание на Hummer H3 с тонированными стеклами, затертым номером и разнообразными пропусками на ветровом стекле. В непосредственной близости от здания Вычислительного центра эта машина появлялась и останавливалась четыре раза: утром, в обед, в десять и в двенадцать часов ночи. После дополнительной обработки фотография одного из пропусков предстала в следующем виде:

О том, что это могло означать: шутку, издевку или тайный знак,– можно было только гадать.

В здании Вычислительного центра Шлыкову пришлось задержаться до трех часов ночи, пока шло дознание, и составлялся милицейский протокол, в котором он фигурировал в качестве свидетеля. За это время он успел несколько раз переговорить с Галыгиным, выручать которого из следственного изолятора пришлось его супруге Наине Иннокентьевне, вернувшейся в Москву за 4 часа до начала Нового года. Она быстро нашла адвоката, а ее отец Иннокентий Игнатьевич позвонил по телефону своему другу и бывшему сослуживцу, недавно переведенному из Санкт-Петербурга в Москву, и Галыгина 1 января в 6 часов утра отпустили домой, под подписку о невыезде.

Елена Сергеевна Павлова, слава Богу, осталась жива. Ее доставили с огнестрельным ранением средней степени тяжести в Институт скорой помощи имени Склифосовского и успешно прооперировали. Ее муж Дмитрий Васильевич Павлов, как сквозь землю провалился. Его искали-искали, но так и не нашли, хотя Елена Сергеевна на первом же допросе призналась, что сама выстрелила в себя. Вскоре после выздоровления она уехала к себе на родину в старинный русский город Смоленск и не появлялась в Москве почти целый год. Через год она за $700 тыс. продала приватизированную (в равных долях с мужем) квартиру на Ленинском проспекте, и, по слухам, эмигрировала в свою любимую Францию.

VI

Несмотря на апокалипсические пророчества, встреча 2000-го года прошла спокойно.

Не произошло ни громких террористических актов, ни буйства религиозных фанатиков. Возможно, возымели действие беспрецедентные меры безопасности. А может быть, крайне озабоченные граждане решили сами предаться празднику и не портить его другим. Лишь на Аляске, в городе Анкоридж, перед 12 часами некто пригрозил взорвать место празднования, что привело к эвакуации 20 тысяч человек.

Знаменательную дату земляне отгуляли по-крупному. Объемы продаж еды и спиртного побили все рекорды. Празднества проводились на всех континентах, и одно затмевало другое. К этой черте истории тянулись, по ней мерили многочисленные внятные и невнятные сценарии, сравнивали расчеты, строили планы на будущее.