Вновь Флетч предпочел не отвечать на заданный вопрос.

– Вы же пришли за материалом для статьи.

– И вы начали признаваться.

– Да. Начитавшись о каком-нибудь громком преступлении, я шел в полицию и говорил, что совершил его я. Поначалу меня слушали. Но улики против себя мне приходилось придумывать. Это была ошибка. Улики не выдерживали проверки. Так что верить мне перестали.

– Вы уверены, что вам не хочется еще раз сыграть главную роль в суде? – Чайлдерс одарил Флетча укоризненным взглядом юной актрисы, обвиненной в том, что она красива. Некоторым это нравится.

Чайлдерс вздохнул и посмотрел на пистолет.

– Стюарт, вас не могли вновь судить за убийство брата <По законам штата Калифорния человека, признанного судом невиновным в каком-либо преступлении, не могут судить за него второй раз.>.

– Я знаю. Поэтому я убил Хайбека.

– В это трудно поверить.

– Почему?

– Брата вы убили импульсивно, под влиянием момента. Два брата, никогда не ладившие между собой, слово за слово, замелькали кулаки, лоджия, неловкое движение. Все достаточно ясно и объяснимо. И совсем другое дело – подготовить и осуществить убийство человека, который не позволил вам понести наказание за первое преступление.

– Неужели? Вероятно, вы правы, – Чайлдерс коротко глянул на Флетча. – После того, как отнял одну жизнь, отнимать следующие уже легче.

– Это расхожее выражение. Люди, убившие в гневе, импульсивно, редко совершают подобное вторично. Объект их ненависти уже мертв.

– Разве я не мог перенести свою ненависть с брата на Хайбека?

– Не сдавайтесь, Стюарт. Ищите логичное объяснение.

– Кто сказал, что убивший под влиянием момента не может пойти _на второе убийство, уже тщательно подготовленное?

– А с чего вам готовить убийство Хайбека? Этот сукин сын спас вас.

– Да, спас! – Чайлдерс наклонился вперед. – И этот сукин сын знал, что я виновен! Он воспрепятствовал свершению правосудия.

– Ради вашего блага! Вы же вышли из зала суда свободным человеком!

Чайлдерс откинулся на спинку кресла.

– Я не слишком хорошо разбираюсь в юриспруденции, но считаю возможным назвать Дональда Хайбека соучастником убийства. Он стал им, добившись моего освобождения. Или я не прав? Подумайте об этом.

Флетч задумался.

– Сколь часто становился он соучастником убийств, уводя преступников от заслуженного наказания?

– Возможно, вы пришли к правильному выводу, – пробурчал Флетч.

– Что, что?

Флетч вспомнил свои слова о Роберте, сказанные им Луизе Хайбек: «Застрелив отца, он одним выстрелом убил бы двух зайцев, не так ли?» И ее ответ: «Именно так».

– Хорошо, Стюарт. Допустим, вы застрелили Хайбека, чтобы понести заслуженное наказание. Как получилось, что вы покинули место преступления? Почему вас не нашли стоящим над еще теплым трупом с пистолетом в руке? Чайлдерс улыбнулся.

– Вы поверите, если я скажу, что мне приспичило помочиться?

– Нет.

– Застрелите кого-нибудь, и вы узнаете, что происходит в такой момент с вашим мочевым пузырем, – говорил Стюарт бесстрастно, словно обсуждал с клиентом пункты страхового полиса. – Я намеревался подождать. Я думал, что кто-то услышит выстрел. Я застрелил Хайбека в дальнем конце автостоянки. Там, где он поставил машину, когда он открыл дверцу и собрался вылезти из кабины. Рядом не было ни души. Охранник у ворот говорил с водителем въезжающего на стоянку автомобиля. Я его видел. Я ждал. А мочевой пузырь грозил лопнуть. Так как арест обычно занимает немало времени, мне не хотелось напустить в штаны. Поэтому я вошел в здание редакции и спросил охранника, можно ли пройти в туалет.

– Почему вы вновь не вышли на автостоянку? Там кучковались полицейские, фотографы, репортеры. Им было бы небезынтересно увидеть вас на месте одного из ваших преступлений.

– Мне стало нехорошо. Закружилась голова.

– Это понятно.

Стюарт что-то невнятно произнес.

– Что, что? – теперь переспросил Флетч.

– Мне захотелось выпить. Пропустить несколько рюмок перед тем, как сдаться полиции.

– Вы хотели опять напиться перед признанием, не так ли? Ради чего, Стюарт?

– Я хотел совладать с нервами. Пришел домой, выпил виски, принял ванну, выспался. Утром позавтракал. И пошел в полицейский участок, чтобы сознаться в убийстве. – Чайлдерс пожал плечами. – По-моему, так и должен вести себя джентльмен. Во всяком случае, так меня воспитали.

Флетч покачал головой.

– Как вы узнали, что в понедельник, около десяти утра, Дональд Хайбек окажется на автостоянке «Ньюс трибюн»?

– Я этого не знал. К решению убить Хайбека я пришел в выходные дни. Поэтому в понедельник утром поехал к его дому. Добрался туда где-то в половине восьмого. Подождал, пока он выедет из гаража на своем синем «кадиллаке». Последовал за ним. Он подъехал к воротам автостоянки. Пока он говорил с охранником, я припарковался у тротуара и зашел на автостоянку. Это была его первая остановка после выезда из гаража. Когда он открыл дверцу «кадиллака», я его убил.

– А затем вам приспичило помочиться?

– Я сидел в машине с семи утра! А потом, когда я помочился, мне скрутило живот. Ноги не держали. Голова раскалывалась. – Чайлдерс потер подбородок. – Мне требовалось время, чтобы прийти в себя. Неужели это непонятно?

– Ну, не знаю. Если исходить из ваших слов, вы хотели, чтобы вас поймали, но при этом убежали. Доказательств того, что вы были на месте преступления, нет. Вы привели лишь два неопровержимых факта, что Хайбек приехал на синем «кадиллаке» и его убили, когда он вылезал из кабины. Но об этом писали в газете.

– Ничего не поделаешь, мои слова лишь подтверждают истину.

– Вы признались лишь после того, как смогли прочесть в репортаже Уилсона о подробностях убийства.

Чайлдерс смотрел на пистолет.

– Ладно, Чайлдерс, что вы сделали с орудием убийства?

– Вы знаете?

– Нет.

– И я не знаю.

– Вы не знаете, что сделали с пистолетом?

– Не знаю. Когда я пришел домой, пистолета при мне не было. Я пытался вспомнить. Но...

– Вы хотели помочиться.

– Пытался восстановить цепь событий...

– Естественно.

– Я не мог войти в здание «Ньюс трибюн» с пистолетом в руке. Должно быть, я забросил его в кусты.

Флетч пристально смотрел на него.

– В кусты перед зданием?

– Скорее всего.

– Что это был за пистолет?

– Двадцать второго калибра.

– Стюарт, ваш пистолет двадцать второго калибра лежит перед вами.

– Я купил его вчера вечером. А тот, из которого я стрелял в Хайбека, был у меня много лет. Я получил его в подарок от отца, когда мне исполнилось шестнадцать, – Чайлдерс улыбнулся. – Ричарду он пистолет не дарил.

– О, мой Бог!

– Что?

Флетч встал.

– Почему полиция не нашла пистолет? – спросил Чайлдерс.

– Почему вы не нашли пистолет? – задал Флетч встречный вопрос.

– Я пытался. Полазил по кустам. Там его не было.

Флетч указал на пистолет, что лежал на столе.

– Могу я его взять?

Чайлдерс накрыл пистолет рукой.

– Не пытайтесь, если не хотите получить пулю в лоб.

– О, нет, – усмехнулся Флетч. – Зачем заставлять вас лишний раз признаваться?

ГЛАВА 39

– Слушаю, слушаю, – Флетч услышал жужжание радиотелефона, еще открывая дверцу «датсана».

– Говорит информационная служба «Ньюс трибюн». Назовите, пожалуйста, вашу фамилию и регистрационный номер.

– О, привет, Мэри.

– Это Пилар. Регистрационный номер, пожалуйста.

– Семнадцать девяносто дробь девять.

– Мистер Флетчер, вас и Биффа Уилсона приглашают на совещание в кабинете главного редактора в три часа дня.

– Какая для меня честь.

– Да уж, пожалуйста, приезжайте.

Флетч взглянул на часы на приборном щитке. Два двадцать.

– Боюсь, не успею.

– Мистер Джефф просил передать следующее:

«Приходи в мой кабинет ровно в три или можешь вообще не появляться в редакции».