– Какой ужас.

Олстон пожал плечами.

– У среднестатистического полицейского курс юридической подготовки составляет шесть недель. Среднестатистический криминальный адвокат учится больше шести лет, включая стажировку в юридической фирме. А окружные прокуратуры недоукомплектованы и загружены сверх всякой меры.

– Так как же людям удается попасть в тюрьму?

– Они не нанимают «Хайбек, Харрисон и Хаулер».

– Олстон, Хайбек не мог выиграть в суде абсолютно все процессы, в которых участвовал.

– Если не все, то девяносто девять из ста, готов с тобой поспорить. А те клиенты, которые сели-таки за решетку, получили минимальные сроки. Как тебе известно, подсудимый может признать себя виновным, выторговав при этом весьма выгодные условия, – Олстон отпил пива. – Но я посмотрю.

– Хайбек был богат?

– Очень богат. Его не волновало, где взять денег на очередной «мерседес».

– Достаточно богат, чтобы пожертвовать музею пять миллионов долларов?

– Разве есть такие богачи?

– Потому-то этим утром я и узнал о его существовании. Он приехал на встречу с издателем «Ньюс трибюн», Джоном Уинтерсом. Хайбек намеревался объявить, что он и его жена жертвуют музею пять миллионов долларов, но хотел, чтобы эта информация была подана тактично, не привлекая излишнего внимания к его личной жизни.

– Разумеется, он не был самым популярным адвокатом в здешних краях, но рекламы никогда не чурался.

– Подозреваю, раньше он никому не жертвовал пять миллионов.

– Огромные деньги. – Олстон жевал вымоченную в пиве вишенку.

– Что происходит, когда кто-то жертвует пять миллионов?

– Его приглашают на ленч. По меньшей мере.

– Нет, серьезно.

– Его зачисляют в филантропы. Представляют добрым, щедрым дядюшкой, радеющим о всех и каждом.

– Таким ты представляешь себе Дональда Хайбека?

– Нет. Как я уже тебе говорил, мы встречались лишь однажды. Но доброты и щедрости я в нем не заметил.

– Он – партнер юридической фирмы, которая уберегает убийц от тюрьмы и посылает взломщиков на новые кражи.

– В этой стране, Флетч, каждый гражданин имеет право на защиту.

– Перестань, Олстон. Не все же юридические фирмы работают так же, как «Хайбек, Харрисон и Хаулер».

– Не все. Но многие.

– Мог ли Хайбек заработать столько денег, будучи всего лишь адвокатом?

– О, да. За всю жизнь. Столько, и еще больше.

– Намного больше?

– Точно не скажу.

– Почему он решил пожертвовать пять миллионов?

– Наверное, не смог найти им иного применения. Когда тебе за шестьдесят...

Флетч скорчил гримасу.

– Думаю, у него были дети, которые уже выросли. Внуки. Дама, выдававшая себя за миссис Хайбек, у которой утром я брал интервью, упоминала детей и внуков. Садовник в доме Хайбеков сказал, что настоящая миссис Хайбек – молодая женщина. Какая-то неувязка.

– Чувство вины. Может, Хайбек пытался таким образом искупить тот вред, что нанесли обществу его действия.

– Если исходить из твоих слов, он только и делал, что отмывал вину других. Профессионально.

– Да, но он старел, начал задумываться о вечном.

– С молодой женой? Непохоже. И дом его не такой, как у тех, кто может пожертвовать пять миллионов долларов. Я хочу сказать, если у тебя есть сто миллионов, оторвать от себя пять – сущий пустяк. Ничего не изменится, ритм жизни не нарушится. Но отдавать пять миллионов, если всего их шесть, при молодой жене, внуках...

– Кто из вас, господа, хотел бы оплатить счет? – прервал рассуждения Флетча официант.

– Он, – Олстон указал на Флетча.

– Нет, – покачал головой Флетч. – Отдайте счет ему.

– Ты же пригласил меня на ленч, – напомнил Олстон.

– Потому что ты попросил меня об этом.

– Может, счет оплатить мне? – вмешался официант. – Все-таки я удостоился чести обслужить вас.

– Дельная мысль, – кивнул Флетч.

– Да уж, тогда нас обслужат на все сто процентов, – поддакнул Олстон. – Официант сделает все, что только в его силах.

– Похоже, раньше такое не приходило вам в голову, – заметил официант.

– А как же чаевые? – задал Флетч риторический вопрос. – Тут возникает нравственная дилемма. Можно самому заплатить за собственную работу, но как давать себе чаевые?

– О-о-о, – официант оглядел стоящие прямо на улице столики. – Как хорошо работать в ресторане, куда ходят взрослые. Ресторане с четырьмя стенами.

Олстон повернулся к Флетчу.

– Я заплачу по счету, если ты ответишь мне на один вопрос.

– Хоть на десять.

Олстон расплатился, проводил официанта взглядом.

– Ты только посмотри, за ленчем мы поговорили о филантропии, убийстве, юрисдикции, но все одно, официант отнесся к нам без малейшего уважения.

– Никто не уважает молодых, – тяжело вздохнул Флетч. – Ни главные редакторы, ни криминальные репортеры, ни редакторы отделов светской хроники, ни работники винных магазинов...

– Ты забыл про невест.

– Ни невесты.

– Добавь к перечисленному и официантов.

– Теперь, раз ты заплатил по счету, позволь задать тебе вопрос.

– Я заплатил, чтобы задать вопрос тебе.

– Ты будешь моим шафером?

– Когда?

– В субботу утром. Как только проснешься.

– Ты купил этот костюм к свадьбе?

– Не нравится?

– Серый цвет тебе не идет.

– Барбара говорила, что на церемонию бракосочетания мы должны прийти голышом.

– В чем мать родила?

Флетч кивнул.

– По ее мнению, этим мы честно признаем, что женитьба есть соединение двух тел, мужского и женского.

– Ты уверен, что хочешь жениться на Барбаре?

– Нет.

– Впрочем, даже голым ты выглядишь лучше, чем в этом костюме.

– Так ты будешь моим шафером?

– Мой вопрос таков: где ты взял этот костюм? Я не хочу даже заходить в магазин, в котором тебе его продали.

– Я думал, ты его узнал.

– С чего мне его узнавать?

– Ты, возможно, уже видел его.

– Пожарные гидранты обычно обходятся без костюмов.

– Прогуливаясь по коридорам «Хайбек, Харрисон и Хаулер».

Глаза Олстона широко раскрылись.

– Хайбек? Это костюм Хайбека?

– Вижу, в тебе проснулось уважение к костюму.

– Ты украл костюм покойного?

– Можно сказать и так.

– Флетч, я тревожусь за тебя.

– Так ты будешь моим шафером?

– Флетч, дружище, тебе и шагу нельзя ступить без адвоката. Особенно, когда речь идет о твоей свадьбе.

ГЛАВА 10

– Френк?

Стоящий у писсуара главный редактор подпрыгнул от неожиданности.

– А, это ты. Красивый костюм. Только почему он ссохся на тебе?

– Я еще не пригласил вас на свою свадьбу?

– О, Господи, нет.

– Она назначена на субботу.

– Что за день суббота? – Френк уже мыл руки.

– Конец недели. Между пятницей и воскресеньем.

– Ага. Тот самый день, когда я стараюсь держаться подальше от сотрудников редакции.

От писсуаров Флетч проследовал за Френком к раковинам.

– Я прошу вас изменить ваше решение.

– Какое решение?

– Я и близко не подойду к этому заведению.

– Какому заведению? Тому, где регистрируют новобрачных?

– Френк, – Флетч потряс руками над раковиной, стряхивая с них воду, – я женюсь в субботу. А вы посылаете меня провести расследование в борделе.

– Доскональное расследование, – Френк вытер руки бумажным полотенцем.

– Это что, шутка?

– Пока еще нет. Но думаю, этот случай войдет в анналы истории.

– Хорошо ли отыгрываться на молодых?

– Флетч, тебе необходимо набираться опыта. Или это не так?

– Только не такого. Особенно перед свадьбой.

– Перестань. Ты просил работу, настоящую работу. Вот ты ее и получил.

– Публичный дом в качестве свадебного подарка.

– Я дал тебе шанс. Покажи, на что ты способен.

– Как смешно.

– Мы хотим, чтобы ты максимально серьезно отнесся к этому поручению, парень. Разберись со всем. До мельчайших подробностей. Нам нужен полный отчет. И каждый вывод необходимо подкреплять доказательствами.