— Боже мой, — простонал он, обхватив живот руками.

— Поболит минут десять и пройдет.

— У меня все внутри горит, до самого затылка, парень. Это что, какой-нибудь вид дзюдо?

— Нечто в этом роде.

Через несколько минут он медленно выпрямился.

— Начало проходить, как ты сказал.

— Извини, что пришлось это сделать, Крейн. Я обещал твоей жене отвезти тебя домой.

— Наверное, я тебе и выбора особого не оставил, черт побери. Или ей. — Я заметил, что он разглядывает меня, когда мы проезжаем уличные фонари. — Повтори, как твое имя?

— Тревис Макги. Друг Фрэнка Хопсона. Приехал сюда по делу с восточного побережья.

— Нет, ну ты только посмотри на это! Она сворачивает, вообще никакого сигнала не подавая!

— Наверно, ей сейчас не до этого.

— Точно. Думает только о том, как бы ей повихлять получше. Ты только не давай ей присосаться к тебе, Макги. Весьма хладнокровная сука. Вот тормозит у подъезда к дому. Здесь налево.

Это был широкий подъезд к одному из длинных и низких флоридских блочных домов, с черепичной крышей, гаражом на две машины и, непременно, большой застекленной верандой сзади, иногда с бассейном, иногда нет. Навесные рамы, прозрачные двери на алюминиевых полозьях, внутренняя отопительная система — обо всем можно догадаться еще до того, как увидишь. Стандартными кажутся даже пара деревьев и кокосовые пальмы на заднем дворике. Мозаичные холлы, клумбы на застекленной веранде и полностью механизированная кухня. Но даже ночью я разглядел и другие детали: неухоженный и выжженный солнцем газон перед домом, засохшее дерево на углу, развернутая и покосившаяся табличка: «семья Уаттсов».

Я остановился, притормозив за машиной Вив. Он тут же вылез, чтобы встретить жену, когда она подойдет к нам.

— Поздравляю, милая крошка, — сказал он. — Ну, получила доказательства того, что я испортил тебе вечер? Посмотри, еще рано. Теперь можешь настрадаться вволю.

Она остановилась, расправив плечи.

— Теперь остался только один член клуба, который, может быть, доверит тебе простенькое завещание написать или помочь свой титул вернуть, дорогой. Так что давай сохраним в нем эту наивную веру так долго, как это нам удастся, правда? Пойдем-ка в дом, пока ты не упал. — Она обернулась ко мне. — Трев, я бы предложила вам выпить, но боюсь, что вы этого получили уже более чем достаточно.

— Я бы зашел на несколько минут, если можно. Мне бы хотелось кое о чем спросить Крейна. Нечто, что может мне помочь.

— Спросить его? — сказала она, вложив в это слово столько презрения, что хватило бы на месяц упреков.

— Верность, верность, — пробурчал Крейн.

Мы вошли в дом. Она зажгла свет. И продолжала включать во всех комнатах, даже наружные фонари на застекленной веранде и перед ней, откатывая стеклянные двери на полозьях. Наконец, с легкой иронией, очень напоминающей истерику, сказала:

— Вот, Макги, наше счастливое заложенное гнездышко. Вы могли заметить пару царапин да шрамов? Так, мелкие домашние ссоры, мистер Макги. А видели ли вы этот пустой бассейн? Бедный маленький бассейн. Такое дорогое удовольствие наполнять его, дороже, чем вы думаете. И этим летом мы не утруждаем себя включением кондиционеров. Вы просто глазам своим не поверите, когда увидите счета. Но знаете, у меня есть свои маленькие отдушины. Мой теннис и горничная раз в неделю для субботней уборки на случай, если мы будем развлекаться в воскресенье вечером. Но не так-то много людей осталось, кого можно пригласить. И, знаете, я сама плачу за теннис и уборщицу. У меня есть свой небольшой фонд, целых сто двадцать один доллар в месяц. Не думаете ли вы, что жены должны иметь свой собственный доход, мистер Макги?

Она лучезарно улыбнулась и, словно внезапно протрезвев, развернулась, закрыла лицо руками и скрылась с глаз долой в коридоре. Дверь за ней захлопнулась.

Что-то беззвучно бормоча, Крейн Уаттс достал из углового бара бутылку и отправился на кухню. Когда он проходил мимо, я выхватил ее из рук.

— Мне это нужно!

— Нет, если мы собираемся поговорить. И до начала этого разговора вам нужно принять душ и выпить кофе.

— Говорить будем о чем?

— Может, вы поможете мне заработать немного денег.

Он медленно вытер лицо ладонью, остановился и окинул меня скептическим взглядом сквозь расставленные пальцы.

— Это серьезно?

Я кивнул. Он вздохнул.

— Ну, ладно. Подождите тут. Сварите кофе, если найдете все, что для этого нужно.

Я нашел молотый кофе. Приготовил чашку очень крепкого кофе и понес туда, откуда раздавался плеск душа. Дверь ванной была не заперта. Я поставил кофе на полочку возле раковины, прокричал Крейну, что чашка у него, и ушел обратно в гостиную. Дома, где умерла или умирает любовь, всегда имеют вид временного обиталища. Где-то есть люди, которые, хотя и не знают пока об этом, скоро соберутся сюда въехать.

Крейн вошел не спеша, озираясь, с чашкой в руках, в синем махровом халате. Тяжело сел, отхлебнул кофе и уставился на меня. Цвет его лица был нездоровым. Темные круги под глазами. У него была одышка пьяницы, не очень сильная, но достаточная, чтобы настораживать и вызывать беспокойство. Но туман перед глазами Уаттса уже рассеялся.

— Почему именно я должен вам помочь? — спросил он. — Это пока лучший вопрос, какой я могу задать.

— Мне может понадобиться голодный адвокат.

— Вы его нашли. Но, может, я и не настолько голоден, как вам нужно. Короче, не знаю, насколько подойду вам. Пока вы не расскажете.

— Я делаю одолжение одному человеку. За некоторую плату он доверяет моим суждениям и моим знаниям о ценности земельных участков во Флориде. Он только что получил большие деньги. И хочет вложить половину в ценные бумаги, а половину в землю. Брокер подбирает ему пакет предложений. А я... присматриваю что-нибудь подходящее.

— Вы агент?

— Нет. Если мне удастся подыскать что-нибудь приличное, какое-нибудь многообещающее место для вложения капитала, порядка восьмисот-девятисот тысяч, то получу десять тысяч комиссионных. Его интересуют нетронутые земли.

— И вам нужен адвокат, чтобы осторожно навести справки?

— Не совсем. Я нашел пару очень чистых сделок, одну под Аркадией, другую — севернее, на побережье, на юге Седар-Киз. Каждая из них стоит комиссионных.

— Какова же тогда задача голодного адвоката?

Я встал.

— Давайте переместимся в офис.

С удивленным видом он последовал за мной в ванную. Я пустил холодную воду, включил душ на полную мощность и положил его на верхнюю полочку. Крейн достаточно быстро сообразил, зачем.

— Вы гораздо осторожнее, чем это необходимо, Макги.

— Я всегда осторожен.

Он наклонился над полочкой рядом со мной, и мы стали беседовать сквозь шум воды.

— Десять тысяч кажутся мне день ото дня все более незначительной суммой, Уаттс. Если бы удалось заключить более хитрый договор, то можно было бы еще кое-что урвать. Ну, типа того, чтобы купить нечто, подержать и перепродать. У вас на этот счет, возможно, найдутся идеи получше, чем у меня.

— Почему вы так думаете?

— Из некоторой беседы в баре я вынес сегодня такое впечатление, что вы провернули нечто весьма остроумное.

— А, да, это было действительно остроумно, — сердито сказал он. — И даже законно. Но все, что я получил, откровенно говоря, ерунда. Совсем не то, на что рассчитывал. Все этот дурацкий городок. Другие юристы проворачивают мелкие штучки, а все говорят, как они умны. Знаете, что я получил? — прошептал он за моей спиной. — У меня такая практика, что ее едва хватает для оплаты счетов за свет.

— Может вам стоит попробовать еще раз. И отхватить себе кусок побольше. Законно, разумеется.

— Может, ваш тип для этого слишком проницателен. Тот, которого они обчистили, был дурак дураком.

— Мой приятель вовсе не гигант, да и в жизни никогда сам дела не вел. Вы сказали ОНИ обчистили. Кто это?

— Эти деятели не из нашего города.

— Они нам потребуются!

Он нахмурился, пощупал губу.