– Какое количество радиоактивных отходов вывозится со станции? – спросил Фрэд, когда они уселись.

– Несколько тонн каждые два месяца, – сказал Ходгсон.

– Сколько атомных мини–бомб можно сделать из этого количества?

– Я думаю, опытный специалист, разумеется, если он ограничится небольшими бомбами, может без труда сделать сотню. А почему вы меня спрашиваете? Я уже раз передал вам образцы. Что происходит?

– Не задавайте вопросов, Ходгсон. Разве я спрашиваю вас, начали ли вы возмещать те восемнадцать тысяч фунтов, что мы дали, чтобы вы могли спасти свою репутацию? Лучше объясните мне, какие предосторожности принимаются для транспортировки радиоактивных отходов.

– Хорошо! Это довольно просто. Простите, но чтобы вы поняли, мне придется прочитать вам маленькую лекцию.

– Ничего, начинайте.

– Так вот. Наряду с выполнением общих правил по перевозке опасных веществ, мы должны исключить опасность радиоактивного излучения и заражения. Вещества могут перевозиться только в надежной упаковке, обеспечивающей их сохранность, исключающей распространение радиации, защищающей от вторичных повреждений при транспортировке, как то: удары, коррозия, пожар. Упаковка должна отвечать различным требованиям в зависимости от физического состояния, активности, токсичности перевозимых веществ. Упаковка подразделяется в зависимости от опасности, представляемой ее содержимым, на две категории. К категории А относятся уран 233 и 235, а к категории Б – плутоний 233 и 241. Именно эти радиоактивные вещества содержатся в наших отходах. Я понятно объясняю?

– Да, профессор. Поэтому вы дали мне два цилиндра с образцами? Один, помеченный желтым, другой – белым?[4] Продолжайте.

– Б, желтые, должны быть закрыты более надежно, чем А. По отдельности упаковки не представляют никакой опасности. Подсчитано, что в девяноста пяти процентах случаев перевозка радиоактивных отходов менее опасна, чем перевозка бензина. Опасность заключается в соприкосновении упаковок А и Б. Теоретически сильный источник тепла, скажем взрыв атомной или водородной бомбы, мог бы вызвать цепную реакцию. Это была бы настоящая катастрофа. Но риск уменьшен тем, что упаковки А и Б перевозятся всегда раздельно и сбрасываются в море в тысячах километров друг от друга.

– Хорошо. Как выглядят упаковки Харуэльской станции?

– Бронированные цилиндры, разумеется помеченные желтым и белым, размером… ну, я бы сказал, с двадцатилитровые бидоны из–под масла. Весят они ровно пятьдесят кило, ни грамма меньше или больше.

– Возможно ли похитить отходы с территории станции?

– Вы хотите сказать, до того как их упакуют?

– Да.

– Нет. Это практически невозможно. Или в минимальных количествах, как сделал я, когда брал образцы.

– А упаковки?

– Невозможно. Их заполняют непосредственно перед отправлением, пересчитывают, взвешивают. Они остаются на станции только час или два.

– Когда вы вывозите отходы?

– Раз в два месяца. Как раз в эти дни уходят машины.

– Куда вы их вывозите?

– В маленький порт в Бриджуотерском заливе – Бернгейм–он–Си. Там их грузят на судно, которое доставляет их в глубоководные районы, где А и Б, транспортируемые всегда раздельно, сбрасываются в море в тысячах километрах друг от друга.

– А на чем везут отходы от станции до порта?

– На грузовиках, как во всех странах.

– Как вы контролируете загрузку?

– Простым, но очень эффективным способом. Перед выездом грузовик взвешивают пустым, потом с цилиндрами, которые уже пересчитаны, а по прибытии цилиндры пересчитывают заново и заново же взвешивают грузовик с грузом и без.

– Транспортировку осуществляют армейские грузовики?

– Нет, армии нечего делать на атомных станциях. Шофер–частник, с которым у нас уже несколько лет назад был подписан контракт. Каждые два месяца он совершает от шести до десяти ездок.

– У вас никогда не было с ним неприятностей?

– Нет, никогда. Но что вы все–таки хотите узнать? Если бы я знал, то мог бы дать вам более точные сведения.

– Вы очень хорошо отвечаете. Позвольте мне задавать вопросы. Вы, кажется, сказали, что каждый цилиндр весит пятьдесят килограммов?

– Ровно пятьдесят. И еще около двадцати килограммов весит сам бронецилиндр.

– Сколько цилиндров вывозят за одну ездку?

– Это зависит от грузовика. Обычно бывают десятитонные. Значит, двести цилиндров.

– Осуществляется ли специальный контроль во время перевозки?

– Нет. А зачем? Достаточно контроля на выезде и по прибытии. С грузовиком ездит один охранник со станции.

– Вы его знаете?

– Кого? Охранника?

– Да.

– Знаю. Его зовут Артур Гувер.

– Когда происходит загрузка машины?

– Ближе к полудню.

Фрэд не знал, какие еще вопросы задавать своему достойному собеседнику Адриану Ходгсону. Они вместе досмотрели по телевизору фильм, потягивая темное пиво. Потом Фрэд вернулся в Оксфорд.

Фрэнки Мэттьюса в отеле не было. Фрэд встретился с ним только на следующий день за завтраком и сообщил ему полученные сведения.

– Займемся этим, – решил Мэттьюс.

ГЛАВА 5

С места, выбранного ими для наблюдения, они увидели, как большой красно–белый грузовик Джошуа Парнела выехал с территории атомной станции. Тяжелые ворота сразу же закрылись за ним.

Они узнали сидевших в кабине: Парнела, одетого в комбинезон цвета хаки, и парня, с которым он пил накануне. Охранник был в полувоенной форме, напоминавшей одежду работников взлетно–посадочной полосы аэродромов.

Мэттьюс и Федор Ноздрев ехали на одной машине – на «зодиаке».

– Мы незаметно проследим за ними, – решил Фрэнки.

Он был убежден, особенно после того, как Фрэд пересказал ему свой разговор с агентом, что если радиоактивные отходы исчезали, то только по дороге от Харуэла до моря. Примерно сто сорок километров. Три часа пути для тяжело груженного грузовика.

Они были вынуждены сохранять большую дистанцию, чтобы их не заметили с грузовика. Но, зная место назначения отходов, они не боялись, что потеряют цель.

Грузовик, доехав до Чиренчестера по главной дороге, свернул с нее, проехал еще немного на запад, затем повернул на юг по одной из боковых дорог, объехал Бристоль и направился к морю, по–прежнему выбирая боковые, малооживленные дороги, что значительно осложняло наблюдение за ним.

Парнел и Гувер остановились только один раз выпить пива и съесть сандвич. На грузовике не было никакого знака, указывающего на опасный характер груза. Видимо, по мнению англичан, этот груз опасности не представлял. Мэттьюс спрашивал себя, был ли в кузове груз А или Б, белый или желтый, уран или плутоний.

В порт Бернгейм–он–Си они прибыли вскоре после полудня. Изображая обычных гуляющих, Мэт и Фрэд наблюдали за перегрузкой контейнеров с машины на корабль и взвешиванием грузовика. Все шло спокойно, почти по–семейному.

Парнел вновь занял место за рулем с самодовольным видом.

На обратном пути грузовик, по–прежнему преследуемый «зодиаком», останавливался дважды. При первой остановке Парнел и Гувер выпили несколько кружек пива в пивной. При второй они плотно поужинали в большом ресторане. Мэт и Фрэд тоже поели там.

Затем грузовик вернулся в Харуэл. Не произошло ничего подозрительного.

– Завтра начнем все сначала, – заявил Фрэнки Мэттьюс, – но мы возьмем две машины и займемся больше грузовиком, чем его пассажирами.

На следующий день, около одиннадцати часов, они вновь увидели, как грузовик Парнела, в котором находились контейнеры, выехал с атомной станции. Начали слежку, сменяясь. Одна машина отставала, другая обгоняла грузовик, но вскоре пропускала его вперед (так было меньше риска, что их заметят), не увидев при этом ничего необычного.

Около половины первого Парнел и Гувер ненадолго остановились выпить по кружке пива, они также съели по сандвичу и продолжили путь.

Фрэд приблизился к грузовику и, пользуясь тем, что по дороге ехали еще несколько машин, решил обогнать его, не привлекая к себе внимания. Проезжая мимо грузовика, он взглянул на кабину и, к своему удивлению, увидел в ней одного Парнела.