— Он был добрым и нежным… Он все делал для того, чтобы я была счастливой и не замечала всей убогости нашей жизни. Он окружил меня теплом и уютом. Господи! Почему он? Почему? То, что он делал, было справедливо. Он не мог ошибиться… Он верил, что жизнь изменится, что люди снова смогут свободно дышать… и вот теперь…

Калон повернул к ней лицо:

— Хватит, Эльза! Ваши причитания его не спасут. Если вы его любите, то делайте то, что ему было бы приятно.

— Вы бессердечный! — бросила она.

— А зачем мне сердце?

— Тогда почему вы выбрали эту профессию?

Калон с удивлением смотрел на нее.

— Обыкновенная профессия, как и все другие. Есть булочники, шоферы, а есть солдаты…

Ему не очень понравился собственный ответ, словно в нем не хватало чего–то главного. Он присел рядом с девушкой.

— У меня такое ощущение, что раньше я знал почему, но это было давно…

Присутствие девушки раздражало и смущало его. Она будила в нем какие–то забытые воспоминания, стершиеся образы. Он вдруг увидел перед собой улыбающееся ему нежное лицо… Как же ее звали? Кристина… Внезапно у него заныло сердце…

Он взглянул на часы. Они находились здесь уже полчаса. Что происходило в доме?

— У вас есть долг перед отцом, Эльза, и вы можете исполнить его, помогая мне. Я не требую от вас жертвы, успокойтесь.

Она была спокойна, даже слишком. Только действие могло вывести ее из состояния шока.

— Нам нужно уходить отсюда, но куда?

Эльза взглянула на Калона. Он казался ей большим и сильным, и она верила ему. Отросшая за два дня щетина подчеркивала его твердые черты и придавала ему романтический облик корсара.

— Я не знаю… Мы ни с кем не общались.

— А родственники?

— Нет.

Калон поморщился.

— Надо подождать. Через некоторое время я выйду посмотрю.

Девушку бил озноб. Калон укрыл ее одеялом. Она благодарно взглянула на него. Он закурил сигарету. Минуты проходили в тревожном ожидании. В восемь часов он взял свой пистолет и сказал:

— Пойду посмотрю. Если я не вернусь… Желаю удачи.

— Удачи, — эхом повторила она.

Он медленно приоткрыл дверь. В мастерской было светло и тихо. Попасть в дом из мастерской можно было двумя путями: либо через двор, либо через комнату, где Эрбах моделировал свои игрушки.

Калон вышел в коридор, подошел к стеклянному витражу и выглянул во двор. Ничего подозрительного. Он вернулся в коридор и подошел к двери мастерской. Сначала он приоткрыл ее на пять сантиметров, потом на десять…

Какой–то человек, склонившись над столом, погрузился в изучение чертежей. Это был мужчина среднего роста, в темном пальто и шляпе.

В тот же момент Калон превратился в хорошо отлаженную машину. Он резко открыл дверь, бросился на незнакомца и оглушил его рукояткой пистолета. Мужчина обмяк и соскользнул на пол, увлекая за собой листы бумаги.

У Калона не было времени допросить его, так как в доме могли быть другие противники. Он наклонился над телом, уперся коленом в поясницу мужчины и обеими руками схватил его за подбородок.

Услышав хруст позвоночника, Калон отпустил причудливо свесившуюся на плечо голову незнакомца. Он быстро обыскал карманы убитого: его жертва относилась к политической полиции ССД.

Калон быстро прошел в заднюю часть магазина, в которой никого не оказалось, но в самом магазине все было перевернуто вверх дном.

Игрушки вперемешку валялись на полу, ящики прилавка были выдвинуты. Держа в руках свой пистолет, Калон осторожно поднимался по ступеням лестницы.

Над мастерскими, на втором этаже были расположены кухня и столовая. Здесь тоже был произведен тщательный обыск. Рядом, на этом же этаже, находилась комната Эльзы, в которой царил такой же беспорядок: вспоротые подушки и матрас, выдвинутые ящики. Калон время от времени натыкался на интимные предметы женского туалета. Он наклонился, подобрал с пола плюшевого медвежонка и неожиданно улыбнулся.

После этого Калон прошел в комнату Эрбаха. Та же картина. В некоторых местах обои были оторваны и болтались как попало. Среди всего этого погрома очень странно выглядели аккуратно уложенные на спинке стула брюки. Часы продолжали ходить.

Калон спустился в магазин, осторожно приподнял штору и выглянул на улицу. Он увидел свою машину, оставленную напротив отеля. Еще одна машина стояла напротив магазина; в ней никого не было.

Калон был озадачен. Он не понимал, что означал этот полицейский десант. Если они решили арестовать Эрбаха, то почему здесь не было обычных специалистов? Почему в доме оставался только один человек?

Все говорило о секретной операции. Уже накануне Калону показалось странным, что за Эрбахом следили на улице. Полиция наверняка прослушивала его телефонные разговоры, и о месте условленной встречи ей было известно. Одно из двух: либо ему чего–то не хватало для объяснения, либо ошибочной была интерпретация событий.

Он вернулся в мастерскую и прошел в закуток, где, прислонившись к стене, на матрасе сидела Эльза.

— Я думала, вы уже не вернетесь, — прошептала она.

— Нужно быстро уходить. Это невероятно, но у нас есть шанс.

— Но я не могу идти в халате!

— Я принесу вам одежду.

Он открыл дверь, когда она спросила:

— А что с отцом?

— Забудьте его, — резко сказал Калон, выходя.

Он пересек мастерские и вошел в магазин, когда раздался телефонный звонок. Калон секунду колебался, затем снял трубку.

— Карл? — услышал он.

— Да, — ответил Калон.

Он слышал в трубке только дыхание.

— Алло! — крикнул Калон.

Последовал щелчок и гудок.

Калон быстро поднялся в комнату Эльзы, схватил какую–то одежду и стремительно спустился.

— Быстро! — крикнул он. Одевайтесь и выходите через двери во двор.

Калон вернулся в мастерскую, подошел к окну и выглянул на улицу. Не заметив ничего подозрительного, он вышел на улицу, не спеша подошел к своей машине, сел в нее и включил мотор, чтобы прогреть его. Чемодан оставался в отеле — тем хуже. У него не было времени. Калон доехал до угла, повернул направо и свернул в переулок. Резко затормозив перед входом во двор, он открыл дверцу машины и позвал:

— Эльза!

Девушка села рядом с ним, держа под мышкой сверток с одеждой.

— Пригнитесь, — сказал он. — Я проеду мимо магазина. Въехав на улицу, он сразу заметил остановившуюся перед магазином «шкоду». В магазин входил человек.

— Нас спасли несколько минут, — процедил Калон сквозь зубы.

Доехав до Бюргерштрассе, он сказал:

— Вы можете сесть нормально, у нас есть несколько минут.

Эльза была смертельно бледной. С тех пор как этот странный человек появился в их доме, она пережила слишком много для одной ночи.

Калон закурил сигарету. Эльза спросила:

— Куда мы едем?

— Не знаю.

Он взглянул на нее и заметил, что поверх пижамы она накинула пальто.

— Почему вы не оделись?

— У меня не было сил… Вы принесли мне две юбки и ни одной кофты.

Калон чуть заметно улыбнулся, и Эльзе стало уютнее.

Они подъехали к окраине города и Калон внезапно спросил:

— Вы знаете дорогу на Нойштрелиц?

Она кивнула. Спустя полчаса они ехали по пустому шоссе. Хмурое небо было таким же, как на картине Вламинка, но пейзаж был другим.

— Оденьтесь, — сказал Калон. — Не исключено, что нам придется оставить машину.

Она взглянула на него и покраснела.

— Давайте быстрее, мне сейчас не до вашей анатомии, — сухо сказал Калон.

Эльза скинула пальто и натянула на себя юбку, затем сняла пижамные штаны.

Калон заставлял себя смотреть на дорогу, сердясь от того, что девушка начала его как–то занимать.

Эльза накинула пальто.

Проехав километров пятьдесят, Калон убедился, что пока официальные власти не интересуются им, иначе он бы не смог так легко выехать из города.

Можно было сделать следующий вывод: либо Эрбах до сих пор ничего не сказал, либо он, несмотря на присутствие в доме агента ССД, попал не в руки полиции.