Набирая скорость, он задумался, что же делать с Вирджилом: ведь цветных в закусочную не пускают. Сэм так и не разрешил эту задачу до самой стоянки. Здесь он взглянул на часы.

— Все еще в графике? — поинтересовался Тиббс.

Сэм кивнул:

— Обычно я тут останавливаюсь перекусить минут на пятнадцать.

— Знаете что, вы идите и не торопитесь, — сказал он. — Я подожду в машине.

Укоры совести нет-нет да и тревожили Сэма, пока он был в закусочной. В том, что он сделал небольшой крюк (пусть из самых понятных побуждений и сам по себе незначительный), уже было что-то неприятное, а заставлять человека, хотя бы и черного, ждать, пока сам сидишь и жуешь в каком-никаком уюте, — эта мысль злила Сэма. Он повернулся к Ральфу:

— Заверни-ка сандвич с ветчиной и еще кусок пирога. Да, пожалуй, прибавь картонку молока и несколько соломинок.

— Это не той ли черномазой ищейке? — спросил Ральф. — Для него у нас ничего нет.

Сэм выпрямился во весь рост.

— Когда я говорю тебе, — прикрикнул он, — ты лучше слушай! Что я буду делать с этой жратвой, не твое собачье дело!

Ральф съежился под его взглядом, но не отступил.

— Хозяину это не понравится, — возразил он.

— Давай пошевеливайся! — приказал Сэм.

Ральф зашевелился, но вид у него был злобный. Когда Сэм положил на стойку доллар, бармен смахнул монету, словно это было что-то мерзопакостное, и протянул сдачу. А едва дверь за полицейским закрылась, его тощее прыщавое лицо исказила кривая гримаса: "Беги, целуйся со своими неграми!" Нет, так просто это не кончится, он скажет хозяину. Тот, между прочим, член городского совета, и уж его-то Сэм Вуд не заставит пошевеливаться!

Озлобление Ральфа ничуть не тревожило Сэма, более того, на душе у него стало спокойнее. А когда он пододвинул завтрак Тиббсу, то почувствовал даже некоторую гордость. Сэм тронулся со стоянки, вывел машину на шоссе, сверился с часами и в награду за все убедился, что по-прежнему точен. Он осторожно подъехал к тому месту, где обнаружил тело, мягко притормозил и остановился.

— Ну, как там со временем? — спросил Тиббс.

— Минута в минуту, — ответил Сэм.

— Примите мою глубокую благодарность, — сказал Тиббс, — вы мне очень помогли, пожалуй, даже больше, чем можете себе представить. А также спасибо за то, что позаботились о моем завтраке. — Он прожевал кусочек сандвича и сделал глоток молока из пакета. — А теперь мне бы хотелось услышать от вас только одну вещь: почему вы решили изменить обычный маршрут, когда мы были еще по ту сторону железнодорожных путей?

Глава 9

Известие о том, что его кандидатуру на должность начальника полиции в небольшом городке Уэллсе посчитали самой подходящей, Билл Гиллспи отметил покупкой нескольких книг по организации полицейской службы и расследованию преступлений. То, что эти книги нужны ему по работе, придавало Биллу ощущение собственной значимости, хотя за все минувшие недели в Уэллсе он так и не нашел времени прочитать и страницы. После совещания у мэра он решил заняться ими без отлагательств. Ранним тихим вечером, предварительно хорошенько подкрепившись и надев шлепанцы, он уселся поближе к свету и предпринял честную попытку изучить купленные руководства.

Он начал с "Расследования убийства" Снайдера. Ему не пришлось слишком далеко залезать, чтобы постигнуть, как много из того, что он должен был сделать и не сделал, звучит для него новостью. Ну вот хотя бы начальный раздел: "Осмотр трупа". Вместо того чтобы произвести внимательное обследование либо поручить это кому-нибудь из подчиненных, он лишь быстро взглянул на тело и тут же удалился. Мало того, он так поступил при свидетелях. Правда, на его счастье, свидетели, наверное, и не поняли, что он плавает в этом вопросе.

Но тут он вспомнил, что там присутствовал Вирджил Тиббс. И не просто присутствовал, а, получив приглашение приступить к осмотру следом за Гиллспи, произвел самое доскональное обследование, хотя в тот момент для него это не представляло никакого практического интереса.

Гиллспи отложил книгу и сомкнул руки на затылке. В редком для него настроении справедливой самоотрешенности он признался себе, что сравнение было в пользу негра. Затем ему в голову пришла счастливая мысль — ведь еще не поздно спросить у Тиббса отчет об осмотре трупа и таким образом восполнить пробел в собственном расследовании. Единственным возражением против такого шага было то, что за Тиббсом явно признавалась профессиональная состоятельность. Гиллспи секунду-другую взвешивал этот вопрос и пришел к решению, что цена не так уж непомерна. Потребовав отчет, он даже выставит себя в лучшем свете. Завтра же утром он так и сделает.

С чувством, что вечер не прошел даром, Билл наконец улегся в постель, и спалось ему очень хорошо.

Легкое, приятное состояние не оставляло его и утром, пока он брился и завтракал, продумывая в уме планы на сегодняшний день. В управлении его ждал Эрик Кауфман; Гиллспи пригласил посетителя в кабинет и жестом показал на стул.

— Чем могу служить? — осведомился он.

— Вот хочу попросить разрешение на пистолет, — сказал Кауфман, подходя прямо к сути.

— На пистолет? А зачем? Вы что, держите при себе крупные суммы денег?

— Я бы не прочь, — ответил Кауфман. — Правда, маэстро Мантоли имел такую привычку и… В общем, у меня крупных сумм не бывает.

— Зачем же тогда вам оружие?

Кауфман подался вперед:

— Я не хочу сказать ничего дурного о ваших служащих, мистер Гиллспи, и, пожалуйста, не воспринимайте это таким образом, но где-то поблизости прячется убийца. Мистер Мантоли уже стал его жертвой. Дочь маэстро или я можем оказаться следующими. Мне будет куда спокойнее с каким-нибудь средством защиты, по крайней мере пока причина убийства остается невыясненной.

— Стало быть, вы не собираетесь уезжать от нас?

— Нет. Мистер Эндикотт и комитет по подготовке фестиваля попросили меня взять на себя общее руководство. Хотя бы до тех пор, пока не изберут кого-нибудь другого. Дьюна, то есть мисс Мантоли, хочет остаться здесь, у Эндикоттов, до конца фестиваля. Ей сейчас, в сущности, некуда больше поехать.

— Я-то думал, она собирается в Италию хоронить отца.

— Да, она хочет сопровождать тело, но сразу вернется. Ведь она родилась в этой стране. Мантоли был американским гражданином, хотя все его родственники живут в Италии.

Гиллспи был удовлетворен.

— Мистер Кауфман, вы когда-нибудь привлекались к уголовной ответственности?

Кауфман вспыхнул:

— Разумеется, нет! Я вообще ни в чем не был замешан. Даже крупных дорожных штрафов и то не было.

Гиллспи включил селектор:

— Арнольд, возьми, пожалуйста, у мистера Кауфмана заявление на ношение оружия и сними отпечатки пальцев.

— Большое спасибо, — сказал Кауфман. — Значит, я могу прямо сейчас идти покупать пистолет?

— По закону надо бы подождать, пока ваши бумаги пройдут все инстанции, — ответил Гиллспи.

— А это долго?

— Несколько дней, не больше. Но если вы чувствуете себя в опасности, хотя я убежден, что мы вполне в состоянии защитить вас, покупайте пистолет и принесите сюда, чтобы мы смогли его зарегистрировать. Тогда я выдам разрешение носить его здесь, в городе, пока мы не получим бумаг по всей форме. Но если вы соберетесь в Атланту или куда-нибудь еще, пожалуйста, оставьте пистолет дома.

Кауфман встал.

— Большое спасибо, — сказал он.

— Не стоит. — Гиллспи выпрямился, пожал протянутую ему руку и, едва Кауфман вышел, вновь плюхнулся в кресло.

Чуть позже вошел с рапортом Пит, заступивший на дневное дежурство.

— Ничего нового? — спросил Гиллспи.

Пит покачал головой.

— Абсолютно… то есть ничего, что могло бы продвинуть дело Мантоли. — Пит немного поколебался. — Вам известно, что в этот раз у Сэма Вуда был компаньон, правда, не всю ночь, но все-таки?

Брови Гиллспи вопросительно изогнулись.