– Да, командир?

– Отныне, ты старший над всеми своими соплеменниками.

– Так точно, – армейский ответ и согласный кивок головы. – Что мне делать?

– Основное требование. Если я или мои заместители дают тебе приказ, твои люди его исполняют безоговорочно, без выкрутасов, хочу или не хочу. Ничего сверхъестественного от вас требовать не станут, и женщин обижать не будут, так что за это не беспокойтесь. Далее. Никаких сношений с людьми за пределами нашей базы без нашего разрешения. Это будет расценено как измена и подготовка к мятежу. Кроме того. Учите русский язык, потому что мы испанский учить не хотим и территория нашего форпоста отныне земля ККФ. И последнее. Поговори с людьми насчет того, где можно поискать старые станки и технику. Да, и вообще, объясни им, что выживание нашей общины, это и их выживание, а мое благополучие так или иначе, но и на них скажется.

– Понял, командир. Беженцы примут все ваши условия, они хотят жить, и надеются на то, что со временем станут полноправными членами вашего общества. А насчет поиска всяких полезных вещей из древних времен Золотого Века, с вами два человека поговорить хотели.

– Вот это уже интересно. Сейчас мы снимемся с пляжа и двинемся к ЛаФерролю, и по дороге я с ними переговорю.

Спустя полчаса длинная колонна людей, две разведгруппы и беженцы, покинула пляж мыса Приор, и по хорошо натоптанной тропе двинулись к нашей будущей базе. Скорость продвижения, изза малолетних детей, была не очень высока, и никуда не торопясь, я шел в центре колонны и беседовал с теми, кто желал со мной переговорить.

Первым собеседником оказалась Иза Моралес, которая сообщила о том, что может указать на несколько схронов с оружием и продовольствием, которые ее муж готовил для беженцев в расположенных на востоке горах Ксистраль и на побережье океана. Что лежит в тайниках, в подробностях, ни она, никто другой точно не знали. Но в том, что в одном из них находится не менее двух сотен автоматических винтовок «CETME» модель С, калибра 7.62мм, которые до чумы использовалась солдатами испанской морской пехоты, Иза была уверена. Кроме того, она попросила выделить ей сопровождение до городка Седейра, который находился в тридцати пяти километрах от ЛаФерроля. Именно там должны были сойтись все мелкие группы беженцев из Мелиды, и Моралес надеялась на то, что не только ее группа спаслась от дикарей, но и ктото еще смог достичь океана.

Конечно же, я согласился выделить ей сопровождения, а места схронов, нашим разведчикам должен был указать, оказавшийся ее племянником, Родриго Перейра. В общем, жизнь, определенно, опять меня баловала, за спасение людей я получил небольшой бонус, и это было просто замечательно.

После разговора, Иза Моралес присоединилась к беженцам, а Диего Миронес подозвал второго человека, желающего мне чтото сообщить. Этот собеседник, среднего роста плотный мускулистый брюнет, лет сорока, в обычной для местных жителей брезентовой горке, представился как альмугавар Роберто, без обозначения своей фамилии. Лично мне, слово альмугавар не говорило ни о чем. Однако, увидев, с каким почтением на этого мужика посмотрел Диего, я спросил переводчика:

– Что такое альмугавар?

– Раньше, во время Реконкисты, так звали горцев из Каталонии, Арагона и Наварры. Они вооружались дротиками и короткими мечами, и ходили в разведывательные рейды на территорию мавров. Очень сильные и злые воины были. Я даже немного их древнюю боевую песню помню: «Мы вынесем усталость, дожди, снег и жару. И если сон настигнет нас, как кровать мы будем использовать нашу землю. И если мы проголодаемся, то съедим сырое мясо. Проснитесь! Вперед! Быстро и неотразимо, словно молнии, нападайте на вражеский лагерь, где много добычи! Вперед альмугавары – воины гор! Давайте пойдем туда, чтобы накрошить мяса, ибо дикие звери голодны всегда».

– Ну, а к данному человеку, – кивнув на Роберто, спросил я, – это прозвище, какое отношение имеет?

– Сейчас альмугавар это определение высокопрофессиональных наемников, которые в одиночку бродят по всей Испании от одного редкого поселения людей к другому и за немалую плату предлагают свои услуги. Очень крутые ребята, которых все боятся и уважают, а дикари их просто ненавидят, потому что они уничтожают этих тварей без разбору не щадя ни женщин, ни детей.

– И откуда ты про них столько знаешь?

– С детства мечтал альмугаваром стать. Прибиться к какомунибудь одиночке в ученики, и пойти с ним по всему Пиренейскому полуострову бродить.

– Теперь твой интерес становится понятным. Ну, что же, спроси этого вольного наемника, как он в этих краях оказался, почему к нашей разведгруппе вышел и чего желает сообщить.

Переводчик задал альмугавару вопрос, и тот ответил:

– Полтора месяца назад меня наняли жители городка Арзуа, которые с дикарями воевали, и когда их разбили, по автостраде А9, я увел группу беженцев на соединение с людьми из Мелиды. Невдалеке от ЛаКоруньи встретил ваших воинов, людей бросить не мог, мое слово крепкое, и сдался вместе с ними. Здесь встретил мелидцев, значит, моя миссия выполнена, и теперь я хотел бы наняться в ваш отряд.

– Странно, а я считал, что ты хочешь информацией поделиться.

– Возьмешь на службу, многое тебе расскажу, не пожалеешь.

– Что умеешь и сколько хочешь получить?

На ходу, наемник принял горделивое выражение лица и произнес:

– Я воин и умею все. А в оплату хочу хорошее оружие. – Он указал на мой «абакан», который висел за спиной, и «стечкин» на портупее. – Килограмм золота ежемесячно, патронов, сколько мне надо, еду с твоего стола, и двух женщин, каких сам выберу.

– Да, ты с претензиями, наемник, – усмехнулся я и, окинув его смешливым взглядом, ответил: – Нет, в твоих услугах мы не нуждаемся.

– Проверь меня сначала! Ты просто не знаешь, какой я рукопашник и сколько в моей голове ценной информации, которая может тебе пригодиться!

Как раз в этот момент, на небольшой придорожной полянке с чистым источником, отряд остановился на привал и, скинув с плеча автомат, я махнул рукой немного в сторону, на открытое пространство, и сказал:

– Пойдем, проверим, каков ты в деле, а то языком трындеть, как правильно говорится в одной древней присказке, не мешки ворочать.

– Неужели сам выйдешь? – удивился альмугавар.

– Выйду.

Наемник скинул куртку и, последовав за мной, ухмыльнулся и произнес:

– Если победа будет за мной, то берешь меня на службу, ровно на год со всеми моими условиями.

– Только женщин тебе не обещаю, они не рабыни.

– Идет.

– Конечно, идет, вот только если я выиграю эту схватку, то ты станешь моим рабом. На один год. И все двенадцать месяцев, будешь мне служить за еду, кров и одежду.

– Принимается, – на миг, заколебавшись, всетаки согласился Роберто.

Видя, что намечается схватка, вокруг пятачка, метров десять на десять, где мы с альмугаваром остановились один напротив другого, сгрудились зрители, вперемешку беженцы и разведчики. Какое никакое, а развлечение, в котором местные жители могут посмотреть на схватку нового владетеля ЛаФерроля с «легендарным» наемником. Ничего, пускай полюбопытствуют, мне чужое внимание не мешает, а осрамиться я не боюсь, так как реально сильней Роберто, который, наверняка, боец знатный, но до уровня большинства моих воинов ему еще расти и расти.

Диего Миронес отошел от нас в сторону и, резко взмахнув рукой, чтото выкрикнул, видимо, просигналил начало схватки. Однако мы с Роберто кидаться в бой не спешили, а мерялись взглядами. Глаза в глаза, кто сильней. Так проходит не менее минуты и, наемник не выдерживает первым. Он делает три быстрых мелких шажка, приближается ко мне и, подпрыгнув в воздух, пытается достать меня правой ногой в голову. Чегото подобного я от него и ожидал, отступил в сторону, и сделал шаг в направлении его полета. И как только, ловко перекатившись по траве, он вскочил на ноги, отработал классическую боксерскую «двоечку» – левой в челюсть, правой в корпус. Мои удары достигли цели, и Роберто зашатался. Однако сразу вырубить противника у меня не получилось, то ли удар в челюсть смазал, то ли наемник слишком крепкий орешек. И он отмахнулся от меня простой открытой ладонью, которая с такой силой по моей левой щеке прошлась, что от боли и неожиданности я отпрыгнул назад.