Письмо от матери" начинается с анафорического наречия "еще", повторенного дважды:
Чего же мне
Еще теперь придумать,
О чем теперь
Еще мне написать?
Передо мной
На столике угрюмом
Лежит письмо,
Что мне прислала мать157.
Эта анафора ("еще") отсылает нас к предшествующему письму, раскрывая хронологическую последовательность писем-ответов, в которых, очевидно, неоднократно ставились волновавшие поэта вопросы. То, что намечалось в первом "письме" к матери (противопоставление двух миров), в диптихе "Письмо от матери" + "Ответ" раскрывается масштабно и правдиво, так, как это понял поэт ко времени написания произведений.
"Письмо от матери" и "Ответ" строятся по принципу оппозиционности. Сын разъясняет матери значение и смысл "весны-революции" для всех живущих на земле и для себя лично.
Во всех трех компонентах цикла имеется сквозной образ "кабака", в содержании которого выявляются различные точки зрения.
Точка зрения матери: город виноват в драме сына, он оторвал его от родной земли ("Но если б дома Был ты изначала, то...").
Точка зрения любимой женщины:, кабак - следствие нравственной неустойчивости поэта ("...мой удел - Катиться дальше, вниз").
Точка зрения поэта в "Письме матери":
Не такой уж горький я пропойца,
Чтоб, тебя не видя, умереть.
Я по-прежнему такой же нежный... (II, 155-156).
Точка зрения поэта в "Ответе" матери: город не виноват в его драме, и кабак - это следствие крушения былых романтических идеалов.
Точка зрения поэта в "Письме к женщине":
Ну кто ж из нас на палубе большой
Не падал, не блевал и не ругался? (161)
Их мало, с опытной душой,
Кто крепким в качке оставался (II, 204).
В данном случае эта точка зрения поэта близка его объяснению в "Ответе" матери: личная драма поэта связана с общественным потрясением, растерянность и пессимизм - с непониманием, "куда несет нас рок событий". Но. отгородиться от истории нельзя, и место поэта должно быть там, где решаются судьбы его родины. Последующие сюжетные компоненты (4, 5) и раскрывают эту осознанность общественного поведения человека.
При анализе контекста цикла мы намеренно старались исходить только из содержания тем и образов стихотворений. Но есенинские стихи были ориентированы на подготовленного читателя, который мог бы рассмотреть эти произведения в системе творческой биографии поэта и истории русской литературы.
II. Контекст творческой биографии
Образ матери, который появляется в 1-м, 3-м и 4-м стихотворениях, является сквозным образом не только данного цикла, но и всего творчества Есенина. Этот образ имеет не только индивидуальную конкретизацию, присущую Т. Ф. Есениной, но и обобщенный смысл (мать-родина), который нельзя не замечать.
Нет нужды перечислять все стихи Есенина, где имеется образ матери. Отметим, пожалуй, только истоки этого конкретно-символического образа: "Матушка в Купальницу по лесу ходила..." (1912), "Молитва матери" (1914), "В хате" (1914). Для прочтения стихотворения "Письмо матери", несомненно, надо учитывать данный ряд произведений, тем более, что сам поэт текстом "письма" стремится вызвать у читателя нужную ассоциацию. Строки "Только ты меня уж на рассвете Не буди, как восемь лет назад..," прямо адресуют читателя к стихотворению "Разбуди меня завтра рано. . ." не только своей хронологической точностью ("восемь лет"), но и антитетичностью содержания действий ("Разбуди... рано" - "на рассвете не буди").
Последующие стихи "Письма матери" тоже антитетичны по отношению к стихотворению "Разбуди, меня завтра рано...": "Не буди того, что отмечталось, Не волнуй того, что не сбылось..." Вот здесь и кроется разгадка поведения поэта и трагедийный пафос его, понять который и помогает нам обращение к произведению, написанному в марте 1917 г.
"Разбуди меня завтра рано...", по словам С. Толстой-Есениной, было первым откликом Есенина на Февральскую револю(162)цию. Отношение поэта к революции выражено в определении - "дорогой гость". И хотя в стихотворении не использована церковнославянская лексика и библейская образность, тем не менее в основе фабулы произведения лежит миф о вторичном пришествии Христа, который будет широко интерпретирован в поэмах Есенина 1917-1918 гг.
Христос (Спас) в этих поэмах отождествлен с революцией.
Новый на кобыле
Едет к миру Спас.
Наша вера - в силе.
Наша правда - в нас! (II, 44).
В стихотворении "Разбуди меня завтра рано..." аналогичная образная картина: "дорогой гость"
На рассвете он завтра промчится,
Шапку-месяц пригнув под кустом,
И игриво взмахнет кобылица
Над равниною красным хвостом (1, 295).
И хотя стихотворение "Разбуди меня..." лишено библеизмов, оно не менее философично, чем "маленькие поэмы" Есенина 1917-1918 гг., изобилующие ими. В этом произведении отражено то же крестьянское понимание революционных событий, которое позднее воплотится в сказочно-утопическом образе "иной страны" Инонии. В этом и скрыты истоки будущего раздвоения поэта, когда на смену пафосной вере пришли скепсис, растерянность и непонимание закономерностей исторического процесса. И, как следствие этого, появились произведения, пронизанные отчаянием и предчувствием гибели ("Сорокоуст", "Кобыльи корабли" и др. произведения 1920 г.158). Эти последствия душевной драмы и ощущаются в "Письме матери" ("Не буди того, что отмечталось...").
В "Письме к женщине" поэт отчетливо осознает свою былую растерянность и беспомощность. Грандиозный созидательный размах пролетарской революции Есенин оценил позже и во многом благодаря сравнению советской действительности с действительностью капиталистического Запада ("Лицом к лицу Лица не увидать. Большое видится на расстоянье..."). (163)
"Письмо к женщине" пронизано единым радостным чувством перерождения и признания единства своего пути и пути "Руси советской". Именно в этом стихотворении, как правильно считает Е. Карпов, "тема Родины и личной судьбы поэта нашла свое яркое воплощение"159.
А в "Письме к деду" поэт уже настолько свободен от былых заблуждений, что даже может иронически относиться к ним. Если раньше уход из деревни воспринимался Есениным как трагедия (особенно ярко это отражено в стихотворении "Устал я жить в родном краю...", 1916), то теперь он спокойно замечает деду:
... тот, кто хочет
Знать другую гладь,
Тот скажет:
Чтоб не сгнить в затоне,
Страну родную
Нужно покидать (II, 231).
В родном деде оказались наиболее цепкими боязнь города ("город - плут и мот") и неприятие всего, что идет от него ("Твое проклятье Силе паровоза Тебя навек Не сдвинет никуда"). Не так давно и сам поэт мыслил аналогично. Наиболее ярко эти мысли воплотились в картине неравного поединка "красногривого жеребенка" и поезда на "чугунных лапах" ("Сорокоуст", 3-я часть). Очерк "Железный Миргород", написанный после возвращения Есенина из заграничного вояжа в 1923 г., во многом помогает понять происшедшую в поэте перемену: "Вспомнил про "дым отечества", про нашу деревню, где чуть ли не у каждого мужика в избе спит телок на соломе или свинья с поросятами, и вспомнил после германских и бельгийских шоссе наши непролазные дороги и стал ругать всех цепляющихся за "Русь", как за грязь и вшивость. С этого момента я разлюбил нищую Россию... С того дня я еще больше влюбился в коммунистическое строительство" (IV, 258). Теперь Есенин понимает, что многовековой дедовский уклад расшатать очень трудно, но надо, во имя будущего родины, ибо на красногривом жеребенке далеко не уедешь.