Из номера Люси позвонила Ли на Крит и рассказала, что добралась нормально, не считая происшествия в афинском аэропорту.

– После древнего мира с его мудростью возвращение в современность пугает, – сказала Ли.

– Думаю, что мы ничего не можем поделать с неожиданностями. Минойцы ведь, если не ошибаюсь, жили в постоянном страхе перед землетрясениями?

– Это верно, Люси. Но если верить статистике, то в среднем шансы пострадать от взрыва такие же, как и возможность выиграть в лотерею.

Затем, слегка запинаясь, Ли сказала Люси, что скучает по ней. Они с Кристин приехали в Архан, это на северном берегу Крита, но музей, где были выставлены кости минойца, предположительно принесенного в жертву, оказался закрытым. Но они не особенно расстроились – посмеялись над этим и провели весь день в баре. Этим утром Ли собиралась улетать в Бруклин.

После того как Люси положила трубку, ее вдруг поразило, что во время путешествия Ли постоянно присматривала за ней с неподдельной заботой. Девушка принялась распаковывать вещи, неожиданно осознав, что благодарна любовнице своей матери за это путешествие и уже даже испытывает легкую ностальгию. Люси вытащила подарок своей спутницы, купленный в первый день в Венеции, и поставила его на комод, только сейчас вдруг заметив две головы над парой больших грудей; затем развесила одежду, и, когда все было сделано, вытащила синий блокнот, который приобрели сегодня утром в супермаркете Гераклиона. Она не вела дневник со школы. «Вторник, 28 июня. Я прилетела в Стамбул и поняла, что скучаю по невозмутимости Ли, – написала Люси на первой странице. – Она не полагалась на меня, в отличие от матери. Наверное, именно поэтому Китти была с ней, так как могла рассчитывать на силу своей подруги, когда ее собственную высасывал этот мир. В общем, мы с Ли решили дружить, и это хорошо».

Люси остановилась и посмотрела на двухголовую фигурку на комоде. Затем приписала: «Главный Вопрос Дня: Какая картинка в мире самая простая? Выученный Урок: Две женские головы рядом. Этот образ стар, как само время».

Довольная проведенным днем, Люси забралась в постель.

Ее отель располагался в Султанахмете, старом европейском квартале Стамбула. Люси распахнула занавески навстречу утреннему свету и увидела целую улицу потертых временем, обшитых досками домов с открытыми верандами, заставленными старым хламом и поломанной мебелью. Ее комната находилась прямо напротив покрытого трещинами многоквартирного дома, окна которого по большей части были закрыты серыми шторами. Здание и деревянные постройки рядом с ним окружали высокие деревья, растущие как сорняки, закрывающие солнце. В это утро в комнате было влажно и темно, наверное, именно поэтому в ванной до сих пор мокро.

По высокой винтовой лестнице Люси взобралась на верхнюю террасу позавтракать. Отсюда было видно море, сияющее серовато-голубым цветом в утреннем тумане. Она смотрела на него в изумлении, поглощенная завораживающей утренней неподвижностью и нежными, веероподобными следами на волнах, которые оставляли грузовые суда.

– Почти как в Нью-Йорке, не правда ли, мадам?

Люси повернулась и увидела портье, который поселил ее в номер прошлой ночью. Если верить табличке, приколотой к пиджаку, звали его Азиз. Он махнул рукой в сторону холмистых берегов, заполненных разноцветной россыпью офисов и многоквартирных жилых домов. Позади Азиза официантка разносила тарелки с бледно-желтым сыром, помидорами, оливками и свежим, вкусно пахнущим хлебом. Похож ли Стамбул на Нью-Йорк? Атмосфера здесь неожиданно оказалась более северная, даже слегка русская. А ветер был холоднее, чем на Крите, хотя это еще ни о чем не говорило. На террасе чувствовался слабый металлический запах.

– Вы добавляете в газ свинец? – спросила девушка, и портье кивнул.

– Кругом сплошные выхлопные газы, дым заводов, так что прогресс равен загрязнению. – Азиз мрачно покачал головой, провожая ее к столику. Когда Люси села, он спросил, не желает ли она взять его в качестве сопровождающего во дворец Топкали.

– Вам нужен проводник. Мужчины в Стамбуле плохие, очень плохие! Вам нужен защитник.

– Думаю, что справлюсь сама, – сказала Люси, подумав, как хорошо, что с ней не поехала Ли. Постоянное приставание к женщинам на улицах турецкой столицы просто взбесило бы ее.

– Нет-нет! – воскликнул Азиз. – Вы не знаете Стамбула. Здесь всегда нужен мужчина рядом.

– Но вы же работаете здесь, в отеле, – возразила она.

– Сегодня я простужен, слишком болен для работы. Так что могу проводить вас в Топкали. Туда нельзя идти без мужчины, – сказал портье.

Люси услышала как рядом кто-то добродушно рассмеялся.

– Ох, прекратите, мой друг. Рыцарство и покровительство – это, в сущности, такой шантаж, – раздался мужской голос, говорящий с легким нью-йоркским акцентом.

Она обернулась и увидела высокого молодого человека, стоящего у нее за спиной. Его привлекательное лицо за огромными очками было изящным и утонченным. Несмотря на свою американскую речь, он выглядел как турок или даже как уроженец Израиля. Проигнорировав Азиза, незнакомец спросил:

– Надеюсь, я не ошибся? Вы – Люси Адамс? Мне сказали, что вас можно найти здесь. Меня зовут Эндер Мекид.

– Вы друг Теодора? – спросила Люси, вставая со стула.

– Да, мы выросли с ним вместе здесь, в Стамбуле. Теперь я живу в Бостоне. – Эндер Мекид что-то сказал по-турецки Азизу, сверлящему его взглядом. – Я заказал для нас чаю, – объяснил он, когда портье мрачно удалился на кухню. – И велел ему больше не беспокоить вас.

Они стояли, неуверенно смотря друг на друга. Люси надо было так много рассказать переводчику, что она не знала, с чего начать.

Эндер взял старый переплетенный в кожу манускрипт, который Люси принесла из своей комнаты, и провел пальцами по странным извилинам, вырезанным на обложке. Они сели за столик под ветвями большого платана, так чтобы солнце не падало на страницы. Мекид медленно пролистал страницы и затем погрузился в задумчивое молчание.

– Так что вы думаете? Вы сможете перевести его для меня? – Люси старалась сдерживаться и не выдавать своего нетерпения.

– Да, думаю, что смогу. Этот текст написан на оттоманском языке, основе современного турецкого. И как большинство турецких текстов, он начинается здесь. – Переводчик открыл документ на последней странице и указал на надпись. Люси уставилась на причудливые узоры, напоминающие волны и петли.

– Это насх, чьи летящие линии, как говорят, пробуждают воспоминание о прогулке в сельской местности…

– Как мило! – улыбнулась Люси, а Эндер кивнул.

– Насх – это особый вид письма, который обычно используется при переводе Корана. Мы можем утверждать, что автор манускрипта был оттоманским писцом, пишущим своему султану, Селиму III. Писца звали Сари, на турецком это слово означает светловолосого человека, и посмотрите, что интересно – имя его отца было Джордж Кемпбелл. Выходит, шотландец, или наполовину шотландец. И здесь еще есть упоминание об иностранке. Могли женщину звать Желанная? Фамилия – Адамс.

– Это она! – в восторге воскликнула Люси. – Моя прапрапратетка!

– Как захватывающе! Вы не против, если я попробую перевести первые страницы прямо сейчас? Возможно, кое-где фразы будут грубоваты, но следует хотя бы выяснить, что же мы держим в руках.

– Да-да, пожалуйста, начинайте!

– Профессор Мекид к вашим услугам. Только вам, леди, придется подождать. – Эндер иронически поклонился.

Затем он вытащил из кармана записную книжку и начал что-то писать. Люси сидела тихо, читая путеводитель и стараясь не беспокоить переводчика. Время от времени она следила, чтобы он правильно держал манускрипт – за самые края страниц, чтобы не оставить на них отпечатков пальцев. Но волноваться не было нужды. Эндер аккуратно переворачивал страницы, поглощенный работой, бормоча что-то себе под нос, а затем записывая в блокноте.

Азиз уже накрывал столы к ланчу, когда Эндер посмотрел на Люси и кивнул ей.