В десять вечера телефон зазвонил.

– Лена!

– Ира? Я слушаю.

– Лена, Леночка, родная…

Она выбежала из дома к мокрой от прошедшего ливня дороге. Через три минуты остановилось такси. Елена назвала адрес, и таксист распахнул дверь.

На крыльце больницы курили врачи в белых халатах и мужчина в военной форме. Елена бросилась к нему, схватила за воротник.

– Почему мне сразу не позвонили? Почему?! Как он?!

– Леночка, – Вадим обнял ее за плечи. – Идем.

– Как Ира?

– Ужасно. Она в истерике.

– Как это случилось?!

– Средь бела дня. Не укладывается в голове… Этих гадов было четверо, сейчас все в отделении. Трое сильно ранены. Он молодец.

– Неужели не мог отбиться?! Боже, что я несу…

– Он и отбивался…

В больничном холле сидели две девушки. Елена едва взглянула на них.

– Где врач? Я должна увидеть его.

– Мы позвонили сразу, как смогли, – быстро говорил Вадим. – Прости, что промедлили. Как в голову ударило. Лена… он в бреду, постоянно зовет тебя по имени. Врачи делают все возможное, но…

– Меня?..

– Да. Ты нужна ему, как никто. Его лечащий врач сам попросил, чтобы ты приехала как можно скорее. Говорит, твое присутствие может помочь.

– Сволочи! Ну почему вы не позвонили сразу?!

– Прости, Лена, прости!

– Вам не у меня придется просить прощения!

Навстречу вышел молодой парень в белом халате.

– Дима!

– Лена! Я договорился, я тебя проведу. Надень маску и шапочку.

Они подошли к запертым дверям. Елена куталась в белую больничную накидку, неловко теребила руки. Дима нажал на звонок. Через несколько минут вышел врач, вопросительно посмотрел на них.

– Сергей Викторович, это Елена, та самая девушка.

Врач внимательно глянул из-под бровей.

– Нервы крепкие, истерик не будет?

– Нет.

– Крови боитесь?

– Нет.

– Кто вы ему?

– Друг.

– Что ж. Если кто-либо может что-то сделать для моего пациента, это Господь. Я просто выполняю его просьбу. Мы сделали все, что могли. Молитесь.

Длинный коридор, глухие двери… Врач отворил одну из них. Елена, не сбавляя шага, прошла в палату. Две медсестры возились с капельницей, мерцали приборы.

Лицо Олега белело на белой постели. Черты его обострились, глаза полуоткрыты. Дыхание тяжело вырывалось из груди, сплошь закрытой стерильной повязкой.

Она опустилась на колени прямо на пол, осторожно взяла его руку в свои.

– Олег! Я здесь. Я здесь. Я, Лена…

Он не отвечал, он находился в глубоком забытьи, созданном не препаратами, а естественным ходом жизни. Елена яростно размазала по щекам непослушные слезы.

– Олег! Черт побери, не сдавайся! Ну что ты хотел мне сказать?! Я здесь, я здесь! Мы не договорили, я же обещала… обещала, что подумаю…

Девушка поцеловала его ледяную руку. Неведомым наитием она осознавала – шансов больше нет. Зажмурившись, Елена крепче сжала его руку и услышала тихий прерывистый голос:

– Леночка…

Она так и взметнулась, коснулась пальцами его щеки, хотела что-то сказать… и забыла, что, встретив угасающий взгляд.

– Найди…

– Тише, милый, – прошептала она.

– Найди меня…

– Да, я здесь, я с тобой, ты не можешь умереть, когда я рядом! Помнишь? Я ведь твоя сила, Олег, любимый! Олег не сдавайся, мы с тобой еще погуляем по лесам! С кем я летом на сплав поеду?..

Умирающий еле ощутимо попытался сжать ее пальцы в своих. Было видно, как он силится что-то сказать. По щекам Елены текли уже нескрываемые слезы. И вдруг она почувствовала тепло, бьющееся в кончиках его пальцев. Тепло, подобно электрическому току, передалось ей и прошло до самого плеча.

– Найди меня в поднебесье! – выдохнул он, наконец, и Елене почудился металлический блеск, промелькнувший в глубине его глаз. – Ты…

Резкий протяжный писк. Суета. Мелькание белых халатов. Кто-то хватает Елену за плечи, оттаскивает ее в сторону, выводит из палаты. Ноги не слушаются, в голове туман, тяжелая кровь пульсирует в висках. Слезы не могут прорваться. Ее обнимают уже знакомые руки, кто-то сует ей стакан с водой, на краю сознания слышатся женские рыдания. Перед Еленой возникает заплаканное лицо Ирины.

– Почему ты?! – кричит она. – Почему там была ты, а не я?! Почему он хотел видеть тебя?! Почему?!

Жена погибшего пытается схватить Елену за ворот, кто-то из мужчин уводит ее. Елена непонимающе смотрит и не видит ничего. Перед ней возникают черные брюки и белые полы халата. Участливое 'Мне жаль'. Какие-то вопросы, обращенные к другим. Елена встает, подходит к бьющейся в истерике Ирине и отвешивает ей пощечину.

Потом шум в висках усиливается, и руки Вадима подхватывают слабеющую девушку. В голове висят, точно выжженные, последние слова, сказанные Олегом.

Елена уже знает, что эти слова будут с ней всю жизнь.

Сколько бы она ни продлилась.

Последующий месяц превратился для Елены в настоящий ад. Она всерьез начала опасаться за свое психическое здоровье. Несколько дней девушка ни с кем не говорила и ничего не ела. В больницу за ней приехал бывший муж. В чувство ее привел только двухлетний Ярослав, вернувшийся от родных. Занимаясь сыном, Елена понемногу приходила в себя и через три дня вышла на любимую работу. Ее начали мучить ночные кошмары. Со дня трагедии она не провела ни одной спокойной ночи. На работе путалась в самых простых переводах, подолгу сидела даже над небольшими статьями. Привычные цветные сны превращались в отрывки из черно-белого кино, во снах она чувствовала боль, во снах ее преследовали крики, и страх становился запредельным.

'Отче наш…'

Губы повторяют слова, заученные с детства. Свечной воск стекает на пальцы. Церковный удушливый запах. Священник нараспев читает псалмы. Пламя свечей трепещет от дыхания нескольких десятков верующих, собравшихся к службе.

'Отче наш! Иже еси на небесех!'

Она не присутствовала на похоронах. Ее могли называть бесчувственной, лгуньей, не ценящей последнего слова. Она слышала последние слова. И это почему-то было страшно.

'Да святится имя Твое…'

Волосы Елены непокрыты. Она никогда не признавала этот закон. Она никогда не ходила в церковь, не считала себя христианкой. Но сейчас не знала, как избавиться от того страха, который владел ею вот уже скоро месяц…два месяца… Боже, почему время летит так быстро?

'Да приидет Царствие Твое…'

– Царствие твое… – прошептала она.

Грудь сдавило, давящие ароматы заполнили голову. Сквозь них к гулко бьющемуся сердцу подбиралась паника. Елену начала бить дрожь. Она выронила свечу и наступила на фитиль каблуком. Развернулась и стала проталкиваться к выходу под укоризненные взгляды верующих.

'Царствие небесное…'

Толкнула тяжелые деревянные двери, еще одни, и вырвалась на свежий воздух. Жадно вобрала его в грудь, бросилась к парапету. Подступила дурнота, Елена опустилась на холодные ступеньки, подняла голову вверх, не в силах надышаться. Утренние облака выстроились в причудливый многоэтажный корабль, подсвеченный солнцем. Лучи едва пробивались сквозь плотную облачную завесь, сияли 'дорогой ангела'.