Теперь же мифы сами себя четко «перестраивали в созвездия». Своим мысленным взором я увидел картину: одинокий воображаемый образ небесной Ламы на западе, «наблюдающей» некий объект, восходящий на востоке. Это была картина с «точки зрения» ламы, и вместе с нею я познал не меньшую взаимосвязь, чем переживание отдельных догадок за время нескольких ударов сердца. Взятые вместе, эти догадки создавали связную и проверяемую интерпретацию мифов, которая так долго оказывалась неуловимой.
Сначала пришла «очевидная» связь между ламой в мифе и Ламой небесной. Миф описывал очертания ночного неба. Идентичность небесной Ламы хорошо установлена как в современной, так и в литературе периода конкисты. «Черное облако» небесной Ламы простирается от звезды ипсилон Скорпиона, в «хвостовой части» западного созвездия Скорпиона, к югу до звезд альфа и бета западного созвездия Кентавра (рисунок 2.1). Эти две звезды первой величины, называемые в западной астрономии альфа Центавра и Hadar, известны в Андах как льямак нъявин, «глаза ламы». Во времена конкисты аборигены Уарочири описывали Авиле этот великолепный объект:
«Они говорят, что Якана, как мы ее называем, подобна тени ламы, двойнику этого животного, который спускается с середины неба, так как это была тьма на небе. Именно так мы, люди, видим ее шагающую, да, темную. Они говорят, что эта Якана (когда она достигает земли), идет ниже рек. Она в самом деле очень велика; она движется, темнее ночного неба; она проходит со своей длинной шеей и двумя глазами».
Гарсиласо де ла Вега так же зафиксировал:
«На млечном пути астрономов, на некоторых темных пятнах, которые покрывают часть его, они воображали себе форму овцы [ламы] со всем ее телом, кормящей ягненка».
«Лама-детеныш» — это малое черное облако позади его матери (рисунок 2.1).
Вторая догадка, скрытая в мысленном образе небесной Ламы, располагающейся на западе и смотрящей на восток, была в том, что миф, вероятно, описывал некий объект, восходивший в то же время на востоке незадолго до рассвета. Я понял, что в этом образе была правильность. Это ощущение правильности основывалось на понимании значения того, что в андской астрономии известно как явление «гелиакического восхода».
В большинстве широт, включая южные Анды, есть звезды, которые из-за слишком близкого расположения к солнцу (если смотреть с земли) в определенное время года не видны по ночам. После «прояснения» области солнечного сияния каждая такая звезда впервые снова появляется на короткое время перед восходом солнца, как раз тогда, когда нарастающее с рассветом освещение затмевает ее видимость. Каждым последующим утром такая звезда восходит все раньше и задерживается в предутренних небесах все дольше. Первый день Нового появления такой звезды называется датой ее «гелиакического восхода».
Применение методики гелиакического восхода — это мощный инструмент в настройке солнечного календаря. Например, определить день солнцестояния одним лишь наблюдением за движением солнца весьма непросто. Слово солнцестояние означает буквально «солнце стоит», и как раз в этом проблема для наблюдающего невооруженным глазом — солнце именно стоит там. Например, во время июньского солнцестояния, когда солнце восходит севернее, а не прямо на востоке, где оно будет всходить весь год, имеется «окно» из нескольких дней по обе стороны от этого явления, когда движение солнца в точке его восхода на горизонте трудно обнаружить. Таким образом, если наблюдатель, отвечающий за соблюдение календаря, в течение ряда лет был в состоянии установить, что определенная звезда восходит вместе с солнцем, скажем, четыре дня перед июньским солнцестоянием, то он освободил бы себя от значительных хлопот, установив достоверный исходный пункт[8].
Так вот, несколько причудливых примеров назначений, которые придавались связанным с восходом солнца наблюдениям в древнем Перу, дает так называемая система секе в имперском Куско. Несмотря на свою сложность, этот пример показывает значение для андских астрономов не только явлений восхода солнца вообще, но также, в частности, Плеяд, группы звезд, которые из-за своей невидимости играют ключевую роль в мифах о ламе и потопе.
От покрытого золотом эпицентра Инкской империи, храма Солнца в Куско, исходила система из сорока — сорока двух воображаемых линий во всех направлениях к горизонту. Эти линии, называвшиеся секе и означавшие «лучи», функционировали, помимо других назначений, в качестве календаря. Каждая секе, как мыслилось, шла над холмами и долинами строго по прямой к горизонту и по пути проходила через или вблизи ряда святынь. Таких святынь — называемых уаками, каждая из которых, будь то естественная или искусственная, была связана с инкскими знаниями и религией, — приходилось в среднем от семи до девяти на каждую секе и в целом насчитывалось 328. Зуидема и Уртон отмечали, что, согласно испанским хроникам, каждая уака в системе секе распределялась на свои собственные дни в особом соотношении, объясняя 328 из 365 дней в году. Что же касается «пропуска» тридцати семи дней, то Зуидема и Уртон убедительно доказывают, что они рассматривались как тридцать семь дней неразличимости Плеяд (вследствие их близости к солнцу) на широте Куско.
Так что идея о том, что миф рассказывал о гелиакическом восходе некоего объекта, «увиденного» небесной Ламой, расположенной на западе, фактически одновременно вызвала третью догадку. Я как раз читал о такой практике наблюдений, которая распространена в настоящее время среди крестьян, говорящих на кечуа. Этот решающий ключ в разгадывании смысла мифов о ламе/потопе исходил от обращения к современному кечуанскому наблюдению Плеяд, записанному в ходе полевых исследований вблизи Аякучо в центральных Андах Джоном Эрлзом. Эрлз заметил, что в июне местные жители идут в горы перед рассветом, чтобы наблюдать восход Плеяд и одновременный закат созвездия, известного в этих местах как cruz calvario, Крест Голгофы.
Cruz calvario — это большой, изящный, совершенно прямолинейный крест из звезд, последняя из которых, ипсилон Скорпиона, находится позади небесной Ламы и около сосущего вымя ее детеныша, маленького темного облака, упомянутого выше Гарсиласо[9] (рисунки 2.2 и 2.3.).
Несколько разъяснительных пунктов покажут, что явление, записанное Эрлзом, является тем же, что и описанное в мифах о ламе и потопе. Прежде всего читатель вполне может задаться вопросом, что делает в кечуанских небесах созвездие, называемое Крестом Голгофы. Непреклонная решимость испанских миссионеров уничтожить местные религиозные убеждения вскоре привела их к пониманию, что процесс того, что можно бы назвать «партизанским синкретизмом», в действительности продолжался у них перед носом. Поскольку эти церковники назначали серьезные наказания, вплоть до смертной казни, для нераскаявшихся приверженцев старой веры, андские народы быстро научились притворному благочестию, продолжая по возможности то, что они делали прежде.
Один такой пример произошел в Канун Дня Всех Святых (Хэллоуина). Во времена инков считалось, что предки ежегодно возвращались на землю, и это празднество отмечалось в декабрьское солнцестояние. По обычаю надо было принести еду и спиртной напиток, поддерживая таким образом соответствующее отношение с предками. Крестьянство, признававшее языческие корни христианского обычая, принялось умилостивлять предков в день, предназначенный предкам по христианскому литургическому календарю. В Мексике и Перу аборигены приносят корзинку с провизией на кладбище в Канун Всех Святых, ожидая рассвета и возвращения усопших. Арриага запретил эту традицию и уверовал в то, что он мог усилить запрет, принудив крестьян хоронить своих мертвых на том кладбище, где он мог бы наблюдать за ними.
Крест Голгофы — это другой пример партизанского синкретизма кечуа, потому что самая яркая звезда в его крестовине, ипсилон Скорпиона, обозначает именно ту космологически важную точку на небесах, которую занимает Лама со своим детенышем. Cruz calvario и небесная Лама взаимопроникают друг в друга. Это то положение с точки зрения западной астрономии, которое отмечает пересечение эклиптики, то есть видимый ежегодный путь солнца через те звезды, которые мы называем Зодиаком, и Млечного Пути. Это положение по вере аборигенов Анд отмечало пересечение земли живых и земли мертвых, «мост», через который мертвые ежегодно возвращались на землю. Изобретая созвездие cruz calvario, крестьяне достигали двух вещей. Во-первых, они идентифицировали космологически важное небесное положение с христианским термином, который с наибольшей вероятностью напоминал их собственное значение. Крест Голгофы символизирует идею смерти и воскрешения. Во-вторых, используя христианский термин, они надеялись сохранить жизнь туземным понятиям (а также себе самим) посредством видимости христианского благочестия.
8
Не так-то просто вообразить осуществление наблюдения за солнцестоянием. Предание з'уни рассказывает о тех мучениях, которые испытал первый жрец солнца Пеквин, когда попытался определить дату декабрьского солнцестояния:
«Человеком, который пришел к солнцу, был Пеквин. Солнце поведало ему: «Когда ты окажешься уже дома, ты будешь Пеквином, а я — твоим отцом. Делай мне регулярные подношения. Приходи на окраину города каждое утро и молись мне. Каждый вечер приходи к святыне в Матсаки и молись. В конце года, когда я прихожу на юг, внимательно следи за мной, и в середине года, в тот самый месяц, когда я достигаю самой дальней точки на правой полосе, внимательно следи за мной». «Хорошо». Он пришел домой, обучался в течение трех лет и стал Пеквином. В первый год, в последнем месяце года, он внимательно наблюдал за солнцем, но его вычисления оказались опережающими на тринадцать дней. На следующий год он ошибся на двадцать дней и снова занялся учебой. На следующий год его вычисления запоздали на два дня. И только через восемь лет он оказался способен точно предсказывать время возвращения солнца. Люди сделали молитвенные жезлы и проводили церемонии зимой и летом, как раз во время возвращения солнца».
Мы не узнаем секрет того, как в конце концов преуспел Пеквин, но мы теперь видим, что неудачи в осуществлении наблюдения за солнцестоянием всегда поджидают новичка. Только через восемь лет он сумел изучить несколько приемов, почти наверняка связанных с гелиакическим восходом звезд.
9
Это расположение в небе, подробно рассмотренное в главе 3, в кечуанской астрономии наполнено космологическим значением, отмечающим пересечение плоскости эклиптики, то есть визуально наблюдаемый ежегодный путь солнца через звезды, которые мы называем Зодиаком, и самый западный край Млечного Пути.