Между прочим, у меня такой подарок запланирован еще с того дня, когда правительственная нимфа заявила: «Вы потеряли работу? Мы создали в Интернете базу данных, где можно ее найти. Обратитесь в Интернет, ищите». Ах, как это похоже на французскую королеву Марию-Антуанетту, которая однажды заявила: «У крестьян нет хлеба? Пусть едят пирожное!» Краснопресненская нимфа и не подозревает, что Интернет стоит денег, которых у безработных нет.

Однако вернемся к «Апрельским тезисам» Ленина. Как хрустально прозрачен пятый тезис: «Плата всем чиновникам, при выборности и сменяемости их в любое время, не выше средней платы хорошего рабочего». То есть, если воплотить это в жизнь ныне, то зарплата той же златокудрой Голиковой и волоокого Христенко, молчуна Сердюкова и говоруна Миронова сейчас была бы такая же, как у моего Васи, слесаря пятого разряда. Замечательно!

Шестой тезис: «Конфискация всех помещичьих земель. Национализация всех земель в стране». Разумеется, с их недрами. Применительно к нашим дням это означало бы, что всем этим абрамовичам, потаниным, Вексельбергам с их яйцами — шесть соток, и пусть радуются, выращивая там, как я, репу.

Седьмой тезис: «Немедленное слияние всех банков в один общенациональный банк и введение контроля над ним со стороны Совета народных депутатов». Вот! А ведь сейчас полная бесконтрольность. И только в такой обстановке можно было без решения высшей власти тайно переправить наши несметные богатства в Америку, положить их там в банки под ничтожные проценты и заставить работать на стратегического друга. Ведь ничто подобное было немыслимо ни при князьях, ни при царях, ни при Советской власти. Ясно же, что это беззаконие, жульничество в ущерб родине, но кому-то на пользу. А если было бы выгодно стране, вы не делали бы из этого тайны, а раззвонили бы, как о жилье и машинах для фронтовиков.

Восьмой тезис: «Не «введение» социализма, как наша непосредственная задача, а переход тотчас лишь к контролю со стороны Совета рабочих депутатов за общественным производством и распределением продуктов». И мы сейчас не требуем немедленного социализма, а хотя бы введите народный контроль, при котором мы с Васей ели бы столько же колбасы и ананасов, пили бы такое же молоко и шампанское, как Прохоров, Фридман, Дерипаска. Ради контроля мы готовы согласиться на временное замораживание первого пункта пятого тезиса: «Не парламентская республика — возвращение к ней от Совета рабочих депутатов была бы шагом назад — а республика Советов рабочих, батрацких и крестьянских депутатов по всей стране сверху до низу».

Вот как Ленин разговаривал с народом. Безо всяких диверсификаций и отрицательных темпов роста, и сверху донизу все его понимали. А Сталин! Его отчеты, доклады, выступления слушали и понимали вся страна, весь мир. А вас?.. Кто вас может понять, кроме Грызлова и Миронова? И то, разве что, в порядке партийного задания.

В начале отчета оратор уверенно заявил: «Все мы хорошо знаем, в какой ситуации находимся… Наша экономика переживает, мягко говоря, нелегкие времена». Во-первых, хотел бы я знать, что еще должно стрястись в стране, чтобы премьер перестал наконец говорить мягко и перешел бы на язык государственного мужа — эпидемия чумы? падение нового Тунгусского метеорита на Кремль? атомная бомбежка Бочарова Ручья?

Во-вторых, с чего он взял, что все мы хорошо знаем ситуацию? Я лично до этого дня вроде действительно знал и согласен с оратором, что «Россия не могла остаться в стороне от кризиса, избежать его». Какое там избежать, если все двадцать лет правители только тем и были озабочены, как бы покрепче прикрутить нашу родину к Америке: пустили в страну доллар, назвали ка подмогу Чубайсу советников и консультантов, перевели за океан несметные национальные богатства… Прав, умница, прав: не могли. Но дальше вдруг читаю: «Проблемы возникли не у нас и не по нашей вине. С этим никто не спорит».

Продолжая изъясняться мягко, оратор не посмел назвать виновником кризиса США, а выразился деликатно: «не у нас». Кто-то может подумать, на Мадагаскаре. А что до спора, то в карманном правительстве за все годы демократии никто вообще в этом не был замечен. Как можно-с! Политкорректность, блин… Но за пределами Кремля и кабинетов на Краснопресненской набережной все знают, что когда в США разразилась Великая депрессия с остановкой предприятий и жуткой безработицей, в Советском государстве шло успешное выполнение первой пятилетки (1929–1932), в ходе которой национальный доход вырос в 2 раза. Все знают и то, что нынешний кризис разразился именно у нас по почину Горбачева да Ельцина и длится уже двадцать лет, принимая разные формы, вот теперь — такую. Это лишь частный случай последствия ваших тупоумных реформ, вашей бесстыдной демократии.

Попытка мягко, скрытно, трусливо свалить вину за кризис целиком на Америку особенно неприглядна рядом с бесцеремонной и циничной попыткой представить до сих пор существующие двухтысячные пенсии как «наследие прошлого, советского периода». Да что же мешало за двадцать лет демократии сначала вашему благодетелю Ельцину, а потом хотя бы за десять лет вашего персонального властительства упразднить такие пенсии и установить достойные великой эпохи новейшей России? Вам некогда было, вы занимались созданием режима наибольшего благоприятствования для помянутых вами жирных котов.

После доклада мне стало многое сомнительно в самой картине кризиса. Оратор призвал: «Давайте по-серьезному, без лозунгов!» Почему? Что несерьезного в лозунге «Все на борьбу с Деникиным!» или «Кадры решают все!»? Советская власть выполняла свои лозунги и призывы. Другое дело, когда возглашаются, например, лозунги «Удвоим ВВП!» или «Война коррупции!», но это так и остается лишь сотрясением атмосферы. Но, почему-то осудив лозунги, оратор тут же воскликнул: «Давайте реализовать лозунг: «Помощь — в обмен на эффективность!» Так как же быть с лозунгами?

Дальше — больше. Что думать, когда, с одной стороны, оратор жалуется на «отток западного капитала», на то, что даже какой-то неизвестный мне «спекулятивный капитал начал уходить с нашего рынка», а с другой — уверяет, что и без этого сбежавшего капитала инвестиции выросли почти на 10 %. Так ли это?

А что касается итогов нынешней формы кризиса, то отчет совершенно сбил меня с толку. В самом деле, например, с одной стороны, оратор радостно объявил, что «мы должны не просто сохранить, но и ускорить… не только поддержать, но и создать… не только уберечь, но и продвинуть»… А в итоге «наша промышленность должна выйти из кризиса более сильной и современной». Ах, как хорошо! Значит, кризис нам на пользу. Но с другой стороны, тут же ошарашил известием, что нам предстоит эпоха «посткризисного восстановления». Как так? Ведь восстанавливают только разрушенное. Так что ж, окрепнет наша промышленность или будет разрушена окончательно? Радоваться мне кризису или горевать? Похоже, что оратор не всегда понимал то, что говорил, вернее, то, что оглашал написанное ему златокудрыми и волоокими.

Немало теперь возникло у меня и других недоумений о «ситуации, в которой находимся». Так, я услышал: «Нам удалось избежать худшего сценария». Во-первых, что за сценарий, кто его для нас писал — Бжезинский? Чубайс? Новодворская?.. Во-вторых, что значит худшее? Ныне на телевидении повелось так. Например, рассказывают об очередном пожаре в доме инвалидов. Погибло 56 стариков. А вот Ивану Кузьмичу как-то удалось выбраться. И журналист подводит итог: «Удалось избежать худшего сценария». Так мы избежали такого рода «худшего» или чего-то другого? Неизвестно.

Что-то у оратора вообще не все в порядке с пониманием худшего и лучшего. Уверяет, например, что после Второй мировой войны во всем мире были те самые «отрицательные темпы роста». Помилуй Бог! Все наоборот. И в нашей стране, и в Германии, Франции, Англии шло стремительное восстановление разрушенного. У нас в ходе выполнения четвертой пятилетки (1946–1950) национальный доход по сравнению с 1940 годом вырос на 64 %, валовая продукция промышленности — на 72 %. Где, в какой стране ваши советники разыскали отрицательный рост? Сами они отрицательные умники.