В октябре 1760 года Марта попросила мужа взять ее с собой на сессию палаты горожан, и они отправились туда при полном параде: в карете с гербами, запряженной шестеркой лошадей, и с двумя рабами в ливреях — кучером и форейтором. В столице Вашингтон поселился в самом шикарном квартале — на улице герцога Глостера. Как обычно, он снимал квартиру у вдовы Кристианы Кэмпбелл — маленькой курносой и криворотой старушки четырех футов росту и такой же толщины.

Новый вице-губернатор Фрэнсис Фокье, член Лондонского королевского общества и автор трудов по естественным наукам и экономике, превратил столицу Виргинии в блестящий символ Британского королевства. Ее жители вовсю подражали европейским дворам — в манерах, поведении и одежде. Конечно, аристократу, недавно прибывшему из Версаля или Потсдама, Уильямсберг показался бы заштатным городишкой, однако стройные правительственные здания, Колледж Вильгельма и Марии, театр, регулярные сады и широкие улицы с тротуарами, вымощенными кирпичом, приводили в восторг виргинских плантаторов.

Ко времени приезда Вашингтонов город был объят ликованием: в начале сентября французы сдались британским войскам под Монреалем, и Фокье поспешил объявить, что война закончилась. В Америке — да, но она еще продолжалась в Европе, и исход ее вовсе не был предрешен. К тому же 25 октября 77-летний Георг II неожиданно скончался от разрыва аневризмы аорты, сидя на стульчаке.

Разумеется, эта печальная весть донеслась до Виргинии не скоро, и местные жители были заняты совсем другими делами. Марта была уже сама не рада, что уехала из дома, оставив детей: она вся испереживалась за Джеки и по ночам просыпалась от малейшего шума, стука копыт или лая собак — ей казалось, что это нарочный привез ей страшную новость о сыне. Через три дня она пустилась в обратный путь.

Одиннадцатого февраля 1761 года Фокье торжественно объявил о восшествии на трон Георга III. По такому случаю палату горожан предстояло распустить и объявить новые выборы. Вашингтон был к этому готов: Томас Брайан Мартин собирался уйти в отставку, и его партнером должен был стать его боевой товарищ Джордж Мерсер. Однако у него неожиданно объявился соперник — еще один ветеран Франко-индейской войны подполковник Адам Стивен, немедленно начавший клеветническую кампанию против бывшего собрата по оружию. Джордж мог по-прежнему рассчитывать на поддержку виргинских патрициев, Стивен же взывал к «плебсу», прельщая его новизной и сбивая с толку демагогией.

Выборы состоялись в середине мая. К тому времени Джордж мучился от приступов малярии: его бросало то в жар, то в холод, и он в больших количествах поглощал страшно горький хинный порошок, прописанный докторами. Но всё же голова его была ясной, и он решил прибегнуть к «военной хитрости». Поскольку голосование было открытым, а Вашингтон знал по опыту, что пример заразителен, он попросил шерифа, отвечавшего за проведение выборов, дать возможность его сторонникам проголосовать первыми. Всё прошло по плану: первыми высказались его родные братья Джек и Сэмюэл, а вскоре после них — его зять Филдинг Льюис, друг доктор Крейк и брат Чарлз. Из пятнадцати первых голосующих 14 человек высказались в пользу Вашингтона и 12 — за Мерсера. В результате Вашингтон получил 505 голосов, Мерсер — 400, а их противник Стивен — только 294. Принимая поздравления, Джордж напустил на себя аристократическую отстраненность, уверяя, что «мало занимается политикой».

В самом деле, теперь он гораздо больше занимался экономикой.

РАБОВЛАДЕЛЕЦ

Четырнадцатого марта 1761 года скончалась Анна Фэрфакс Ли, и Маунт-Вернон перешел в полное владение Вашингтона. Отныне он обладал одним из крупнейших поместий в Виргинии, владел землями в шести графствах (около восьми тысяч акров — 3200 гектаров) и полутора сотнями рабов, плюс к этому у него было около десяти тысяч фунтов на текущем счете в Англии.

Однако цифры на бумаге — это одно, а реальное положение дел — совсем другое. Пока Джордж находился на военной службе, имением управлял Джек Вашингтон, который не оправдал ожиданий старшего брата. За эти несколько лет хозяйство пришло в упадок. Чтобы как-то поправить дела, Джорджу пришлось потратить практически всё состояние Марты на приведение в порядок плантаций, приобретение необходимых вещей и инструментов и сооружение новых построек.

Опыта в сельском хозяйстве у него было мало, но он, во всём стремившийся к совершенству, был твердо намерен выращивать табак самого высокого качества, экспериментируя с различными сортами. Однако табак — очень капризное растение; он не терпит ни засухи, ни излишней влаги, а также весьма требователен к почвам: лучше всего для него подходят легкие, сыпучие почвы с кислинкой, насыщенные влагой. Между тем земля в Маунт-Верноне была с прослойкой глины, не пропускающей влагу, и вода смывала тонкий верхний плодородный слой, оставляя неприглядные рытвины. Экспериментируя с разными удобрениями, в первый год семейной жизни дотошный хозяин получил рекордный урожай в 147 357 фунтов табака и несколько приободрился.

Выращивание табака требовало массы рабочих рук, и Вашингтону приходилось покупать рабов[14]: те негры, которые ему достались после свадьбы, формально были собственностью Кастисов. В первый же год он приобрел 13 рабов, отдавая предпочтение девочкам-подросткам, способным в дальнейшем увеличить его живую собственность бесплатно, за счет естественного прироста. Но эта собственность доставляла много хлопот, поскольку, во-первых, за рабов старше двенадцати лет приходилось платить налог; во-вторых, они могли заболеть и умереть, и приходилось тратиться, например, на докторов, чтобы прививать их от оспы, и на лекарства в случае других болезней; в-третьих, рабы часто ленились, притворялись больными, отлынивали от работы или делали всё не так, как полагается, но их всё равно надо было кормить и одевать. А эти неблагодарные люди так и норовили сбежать!

Мэри Болл руководила своими рабами железной рукой, не допуская никаких сантиментов. По закону можно было сурово наказывать или даже убивать своих рабов за какие-то провинности. В 1767 году в графстве Фэрфакс казнили четверых рабов, якобы пытавшихся отравить надсмотрщиков; их отрубленные головы укрепили на печных трубах здания местного суда в назидание остальным. Джордж унаследовал от матери автократический стиль руководства (который перенес и на командование солдатами), однако считал, что поркой делу не поможешь, и твердил своим надсмотрщикам, чтобы они действовали больше убеждением, чем кнутом. Его самого рабы почитали и боялись, повинуясь одному лишь его взгляду. Теоретически надзиратель не мог выпороть раба без письменного разрешения хозяина, но когда тот надолго отлучался из Маунт-Вернона, надсмотрщики применяли свои, испытанные методы «убеждения». Между тем и сами надзиратели были далеко не без греха: Вашингтон добивался от них, чтобы они неотступно находились при неграх во время полевых работ (то есть по 16 часов шесть дней в неделю в летнее время), бранил за пьянство, лень и безалаберность. А ведь им полагалось жалованье! В конце концов на трех фермах он заменил белых надсмотрщиков чернокожими, из числа рабов, и дело как будто пошло на лад.

На плантациях работали в основном женщины; при господском доме, помимо прислуги, жили мастера-ремесленники, в основном мужчины. Это означало, что только треть рабов могла жить вместе с женами и детьми. (Браки между рабами не были узаконены, но Вашингтон считал эти узы священными и никогда не продавал семейных рабов по отдельности.) И всё же две трети взрослых рабов имели семьи, и по вечерам в субботу или в воскресенье с утра мужчины отправлялись пешком в дальний путь, чтобы увидеться с близкими. Для женитьбы на рабыне с другой плантации требовалось позволение хозяина, и Вашингтон никогда в нем не отказывал.

Условия жизни на дальних фермах были ужасными: рабы ютились в шалашах из палок, облепленных глиной. Взрослые спали на тюфяке, дети — на голом полу; в шалаше имелись также очаг, кое-какая кухонная утварь и посуда. При усадьбе рабы жили в бараке на четыре семьи, с койками вдоль стен.