Всего Лиза не расслышала, так как девчонки то выстреливали словами как из пулемета, то, наоборот, тянули фразы так, что смысл терялся в сплетении звуков, но кое-какие фрагменты в ее памяти остались. Что-то вроде:

   Пишешь с ошибками

   Словами слабыми, хлипкими,

   Делаешь в одной фразе

   Двадцать ляпов сразу?

   Парень, ты не знал,

   Как пишется "жи"-"ши"?

   Ну, ты попал!

   Спокойной ночи, малыши!

   Ну, сейчас мы развернемся и дадим вам всем отпор!

   Мы объявим без разбора грамматический террор!

   Подъезжая к станции, с тебя слетела шляпа?

   Ты не дружишь с логикой! Куда глядел твой папа?!

   Подруга, давно разобраться пора,

   В голове твоей опилки или черная дыра.

   Значит, ты не знала,

   Как пишется "чу"-"щу"?

   Ну, ты попала!

   Молись оконному лучу!

   Объявим суровый наш приговор:

   Безграмотность - это страшный позор!

   Выступление сопровождалось какими-то странными танцами, точнее попытками танцев, какие только можно было обозначить на песке. В конце концов крупная Жизель, довольно уверенно двигавшаяся со всеми, споткнулась и свалилась, умудрившись упасть на остальных девчонок. После сутолоки и возьни, сопровождавшейся смехом, всем четверым удалось встать, а Даша, лидировавшая во время этого чтения-пения, заявила:

   - И так мы подавим любые попытки бунта безграмотных!

   Под смешки и хлопки девчонки нашли себе посадочные места в "зрительном зале".

   Инна по ходу этого странного представления презрительно фыркала и хмыкала, а Лиза недоумевала.

   - Надо же, как они серьезно к ошибкам! - задумчиво пробормотала она, когда выступление закончилось.

   Рядом засмеялась Джун, подбадривавшая девиц, отбивая ритм ладонями по коленям.

   - Лиза-Лиза, не понимаешь ты шуток. Не знаю, кому тут больше досталось от "Бук" - хип-хоперам или занудным грамотеям.

   Больше желающих выступать не было, и начались так любимые гуляющей молодежью форменные и бесформенные безобразия, как это обязательно назвал бы Лизин папа. Сразу с трех сторон раздавались тихие песни под гитару, какие-то парочки даже пытались танцевать, но быстро отказывались от этой идеи. Федя откланялся, все еще разрываясь на части, по крайней мере пытаясь смотреть сразу и на Джун и на Инну. Ему надо было уезжать в город, и машина, развозящая часть персонала, тех, кто не хотел ночевать на базе, по домам, ждать бы его одного не стала.

   Красавицу Джун, как заметила Лиза, тоже пытались приглашать на танец, но она на удивление вежливо отказала смельчакам, заявив, что не собирается подвергать свои драгоценные ноги двойной опасности: быть вывихнутыми в песке и оттоптанными партнерами.

   Среди покоренных восточной красотой оказался и Лапиков. Инна совершенно напрасно пряталась за спиной Лизы и Романа - разбитной мужчина в самом расцвете сил (ведь именно этого героя детской книжки напомнил Сергей Лапиков Лизе, оказавшись при ближайшем рассмотрении еще более рыжим, чем Федор) вообще не заметил былую владычицу своих дум. Получив закономерный отказ от Джун, племянник директора не унывал и сообщил по секрету всем желающим, что тетя собирается каждую неделю устраивать танцевальные вечера на специальной открытой площадке рядом со столовой. Эта новость была встречена с воодушевлением всеми.

   Пока кореянка полушутя отбивалась от активизировавшихся поклонников, Лиза обернулась на Инну и Романа, гадая, не пригласит ли однокурсник кого из их компании. Ее руки уже чувствовали, как могли бы обнять любимого, ее ноги предвкушали мягкость и податливость песка, ее сердце заранее отзывалось на звуки незатейливой романтической мелодии, наигрываемой кем-то в ночи. Но ни подруги, ни предмета Лизиного девичьего обожания и художнического вожделения уже не было. Ушли они вместе или по отдельности - ничего определенного сказать было нельзя.

   "Что гадать, когда можно будет завтра обо всем разузнать у Инны?" - решила и Лиза и подумала, не попытаться ли сделать набросок с Джун, продолжавшей сидеть и смотреть на огонь и не спешившей удаляться на покой. Но было уже слишком темно. А раз кореянка здесь, то и Лизе делать нечего, а придется торчать неподалеку. Лучше уж с народом, чем куковать одной под дверью. Ключ-то ей Джун не доверила, а просить ее о ключе сейчас тоже было неловко. Еще начнет высмеивать, скажет, что только такие малявки укладываются спать сразу после детской передачи с Хрюшей и Степашкой. А кроме того, разве сейчас не тот самый случай, когда Лиза должна быть рядом?

   - Так и будешь здесь торчать и пялиться на всех сонными глазами? - вдруг спросила недовольно Джун. - Или все-таки уже пойдешь спать?

   - А я, может, еще хочу посидеть. Пообщаться. Познакомиться, - из противоречия возразила Лиза. Не хотела она, чтобы соседка ею помыкала. Что еще за новости?!

   - Да как угодно! - хмыкнула Джун. - Только смотри с песком не пообщайся вплотную, а то потом год будешь волосы вычесывать.

   К беседующим далеко не любезно сторонам русско-корейского микроконфликта подошли "Буки". Их коварные намерения выдавали бутылки пива и чего-то еще бесцветного и явно более крепкого, чем вода.

   - Нет, Джуня, ты дашь нам еще один шанс. Не может быть, чтобы русские героические бабы не перепили корейскую субтильную штучку, - объяснила их появление Жизель.

   - Эй! В каких это местах я субтильная штучка?! - обиделась притворно Джун.

   - А ты докажи, что сильнее! Поборемся, - подначивала Даша, куда-то задевавшая свою бандану. - А лучше победи кого-нибудь из наших боксеров. Кажется, в столовой тебе с одним повезло пообщаться.

   - Да зачем мне с ним драться-то, он и так у моих ног по щелчку пальца будет! - подмигнула Джун, а Даша скептически хмыкнула.

   Уговорами и шантажом девчонкам удалось заставить кореянку выпить с ними небольшую банку пива. Лиза от угощения отнекивалась, и ее оставили в покое. Сидеть так в компании веселых "бандиток", как их пару раз назвала Джун, и самой Джунечки, как все бандитки, кроме Даши, называли прекрасную азиатку, было уютно. Лиза не чувствовала себя лишней и могла наблюдать и делать зарисовки в уме.

   - И все, девочки, все! А то я напьюсь, начну над этим цыпленком издеваться! Нельзя же все удовольствия и в один вечер! - решительно отказалась Джун от продолжения банкета. - В следующий раз угощаю я.

   Бандитки немного пошумели, но согласились, что это будет справедливо.

   - Все, цыпленок, тебе пора на насест, - настояла Джун, и у Лизы не было возражений, кроме одного.

   - Раз мне на насест, то и тебе туда же. Раз тебе тоже на насест, то цыпленок - это ты, - выстроила девушка логически безупречную, как ей спросонья казалось, цепочку.

   - Ну уж нет. Тебе - на насест, а мне - в нору. Ты - цыпленок, а я - лиса, красивая и коварная.

   Соседки шагали к месту ночлега. Ключи на тонком, изящном и длинном пальце Джун поблескивали серебром в свете луны.

   - О нет, только не это! - вдруг пробормотала Джун и сказала чуть громче. - А ведь я, похоже, пьяна! Поддержи-ка меня, мой верный пушистый паж!

   Лиза не успела возмутиться, как Джун почти привалилась к ней сбоку и неожиданно твердой рукой, не похожей на расслабленность выпившего человека, приобняла ее за плечи. Так они сделали пару шагов, и кореянка все больше и больше опиралась на Лизу, которая, сопоставив некоторые факты, решила, что члены "банды" как-то ухитрились влить в банку с пивом Джун кое-что покрепче. Правда, такое коварство не очень вязалось с девчонками, но кто их знает...