Они посмотрели на здание, возвышавшееся в центре Кровавого моря.

— А зачем тебе туда? — спросил Рис.

— Затем, что она сумасшедшая, — прошипел Паслен.

Рис выразительно посмотрел на кендера, и тот замкнулся в мрачном молчании.

Мина остановилась, задумчиво глядя на море.

— Моя матушка будет ужасно сердита на меня за побег, — объяснила она. — Я хочу преподнести Золотой Луне подарок, чтобы она простила меня.

Рис вспомнил преподобного Патрика, жреца Мишакаль, который рассказывал ему историю Золотой Луны и Мины. После того как Мина сбежала, Золотая Луна очень горевала о пропавшей девушке, но надеялась, что беглянка когда-нибудь вернется. А затем пришла Такхизис, Единая Богиня, началась Война Душ, и Мина повела в бой армии Тьмы. Надеясь привлечь Золотую Луну, в то время уже пожилую, больную женщину, на свою сторону, Такхизис даровала ей молодость и красоту. Но Золотой Луне не нужна была молодость. Она радовалась смерти как переходу на следующую ступень своего существования; там, за фобом, её ждал возлюбленный, Речной Ветер. Несмотря на то что Мина уговаривала Золотую Луну остаться, та отвергла Такхизис и умерла у девушки на руках.

Рис понимал, что Золотая Луна покинула этот мир с болью в душе — ее любимое дитя погрязло во зле и было потеряно для нее навсегда. Неудивительно, что это воспоминание изгладилось из памяти Мины.

Он решил, что должен хотя бы попытаться рассказать ей правду.

— Мина, — начал Рис, взяв девочку за руку, — Золотая Луна мертва. Она умерла много, много месяцев назад…

— Ты ошибаешься, — безмятежно произнесла Мина, и в голосе ее звучала непоколебимая уверенность. — Золотая Луна ждет меня в Доме Богов. Именно поэтому я иду туда. Чтобы умолять ее не гневаться на меня. Я подарю ей подарок, и она опять станет любить меня.

— Золотая Луна всегда любила и будет любить тебя, Мина, — ответил Рис. — Мать никогда не перестанет любить свое дитя.

Мина оглянулась на него, широко раскрыв глаза.

— Даже если ее ребенок делал плохие вещи? Очень, очень плохие вещи?

Этот вопрос застал Риса врасплох. Если девочка действительно сошла с ума, в ее безумии есть странная и ужасная мудрость.

Он положил руку на ее хрупкое плечико.

— И даже после этого.

— Может, ты и прав, — согласилась Мина, хотя в ее голосе слышалось сомнение. — Но никогда нельзя быть уверенным, так что я все же хочу принести ей подарок. А он находится внутри этой башни.

— А что это за башня? — спросил Паслен, у которого любопытство взяло верх над неприязнью. — Откуда она взялась?

— Да ниоткуда она не взялась, глупый ты, — рассмеялась Мина. — Она там всегда стояла.

— Нет, не стояла, — возразил Паслен.

— А я говорю, стояла.

— Нет… — Тут Паслен поймал взгляд Риса и сменил тему: — Тогда скажи, кто ее построил, если она все время там была?

— Ее построили чародеи. Когда-то она называлась Башней Высшего Волшебства. Но теперь она принадлежит мне. — Мина вызывающе взглянула на Паслена, словно проверяя, осмелится ли тот противоречить ей. — И подарок Золотой Луне там, внутри.

— Башня Высшего Волшебства! — выдохнул Паслен, и челюсть у него отвисла. — Так там, в этой башне, живут маги?

Мина пожала плечами:

— Наверное. Не знаю. Во всяком случае, маги — тупицы, так что это неважно. Чего мы ждем? Пойдем.

— Башня находится посредине моря, Мина, — напомнил ей Рис. — А у нас нет лодки…

— Точно! — радостно воскликнул Паслен. — Мы бы с удовольствием посетили твою башню, Мина, но это невозможно. Нет лодки! А скажите, никто не голоден? Я слышал, в Устричном есть харчевня, в которой делают отличные пироги с мясом…

— Вон лодка, — перебила его девочка. — У тебя за спиной.

Паслен оглянулся. И верно — на берегу лежала небольшая лодочка с парусом, до нее было не более пятидесяти шагов.

— Рис, сделай что-нибудь, — прошептал кендер, почти не открывая рта. — Мы оба знаем, что минуту назад там не было никакой лодки. Я не хочу плыть на лодке, которая то появляется, то исчезает…

Мина энергично потянула Риса за собой. Паслен тяжело вздохнул и последовал за ними, волоча ноги.

— Ты хоть знаешь, как управлять этой штукой? — проворчал он. — Могу поклясться, что нет.

— А я могу поклясться, что да, — самодовольно ответила девочка. — Я научилась этому в Цитадели.

Паслен снова вздохнул. Мина забралась в лодку и принялась суетиться, разбирая путаницу канатов и давая указания Рису, как поднимать парус. Паслен стоял на берегу, выпятив нижнюю губу.

Мина какое-то мгновение задумчиво разглядывала его.

— Ты говорил, что хочешь есть. Может быть, хозяин оставил в лодке еду. Я сейчас взгляну. — Она пошарила под скамьей и извлекла большой мешок.

— Тебе повезло! — довольно объявила она. — Смотри, что я нашла.

Сунув руку в мешок, она вытащила мясной пирог и протянула его Паслену.

Но тот не прикоснулся к еде. Эта штука выглядела 'как мясной пирог и пахла точь-в-точь как мясной пирог. Нос и желудок кендера в один голос заявляли, что это, без сомнения, мясной пирог, и Атта тоже была «за». Собака, облизываясь, уставилась на еду.

— Ты сказал, что голоден, — напомнила ему Мина. Но Паслен все еще сомневался.

— Я не знаю…

Атта решила взять дело в свои руки — точнее, в свою пасть. Прыжок, рывок, пара глотков — и от мясного пирога осталась лишь жирная клякса у нее на носу.

— Эй! — негодующе воскликнул Паслен. — Это был мой пирог!

Атта облизнула нос, причмокнула языком и начала с голодным видом царапать мешок. Рис спас остатки еды и протянул каждому по пирогу. Мина немного пощипала свой и в конце концов большую часть скормила Атте. Паслен жадно проглотил свою долю, и, поскольку Рис не смог доесть пирог, кендер помог ему. Потом они с монахом подняли парус и, следуя указаниям Мины, вышли в открытое море.

Мина взялась за румпель и направила лодку по ветру. Волнение уменьшилось. Легкий ветерок надул парус, и лодка полетела по волнам прочь от берега. Атта свернулась под банкой, с надеждой обнюхивая мешок.

— Неплохие пироги печет Богиня, — заметил Паслен и рухнул на настил рядом с Рисом — суденышко неожиданно накренилось. — Только, по-моему, нужно поменьше лука и побольше чеснока. Думаю, в следующий раз надо попросить ее пожарить бифштекс с картошкой…

— А я считаю, нам нужно постараться просить как можно меньше, — возразил Рис.

Паслен обдумал эти слова.

— Н-да, наверное, ты прав. А то ведь можно и получить желаемое. — Взгляд кендера упал на башню. — А что тебе известно о таких вот Башнях Высшего Волшебства?

— Боюсь, что немногое, — покачал головой Рис.

— Мне тоже. И должен сказать, я не очень-то стремлюсь пополнить свои знания. Маги почему-то не любят кендеров. Еще превратят меня в лягушку.

— Госпоже Дженне ты понравился, — напомнил ему Рис.

— Верно. Она всего лишь хлопнула меня по руке.

Лодку снова качнуло, и Паслен уцепился за планшир. Теперь они шли довольно быстро, подпрыгивая над волнами, и башня приближалась. Она была совершенно темной. Даже яркий солнечный свет, заливавший хрустальные стены, казалось, не мог прогнать тьму.

— Думаю, большинство кендеров пожертвуют своими хохолками, чтобы посетить Башню Высшего Волшебства, но я, наверное, не отношусь к большинству, — заявил Паслен. — Мой отец так говорил. Он считал, что это последствия времяпрепровождения на кладбищах и разговоров с мертвецами. Они на меня плохо повлияли. — При этих словах кендер опустил глаза.

— А мне кажется, большинство кендеров отдадут свои хохолки за то, чтобы уметь разговаривать с мертвыми, — утешил его Рис.

Паслен поскреб затылок. О таком варианте он никогда не думал.

— Тебе виднее. Возможно, ты и прав. Кстати, помню, как-то раз я встретил в Утехе одного кендера, так вот, когда я рассказал ему, что я ночной бродяга, он сказал…

Паслен смолк и уставился на море. Моргнул, потер глаза, посмотрел снова, потом потянул Риса за рукав.

— Там люди, в воде! — воскликнул кендер. — Может, они тонут! Мы должны им помочь!