- Отец, почему ты против этой войны?

- Потому что эта война - огромная ошибка.

- Эту войну в действительности развязал Альбион. Что плохого в том, чтобы нанести им где-нибудь встречный удар?

- Идти с наших позиций на приступ нельзя назвать встречным ударом. Понятно?

Используя тарелку и кушанья, герцог начал объяснять Луизе:

- Идти на приступ - это значит, располагая превосходящими воинскими силами, нанести первый удар. Численность армии противника - пятьдесят тысяч. Наши совместные с Германией войска - шестьдесят тысяч.

Действуя звякающими ножом и вилкой, герцог при помощи кусочков мяса смоделировал бой.

- Разве у нашей армии не больше людей на десять тысяч?

- Если бы численность атакующей армии была однозначно в три раза больше численности обороняющейся стороны, тогда без сомнений можно победить. Они занимают выгодную позицию и все еще контролируют небо, поэтому с такой численностью это, вероятно, будет тяжелая битва.

- Но...

Герцог посмотрел Луизе в лицо.

- Мы должны устроить осаду. Тогда мы, блокировав с воздуха этот докучливый остров, подождем, пока они там не иссохнут на солнце - вот это решение. Если мы так сделаем, противники однозначно предложат мировую. Исход войны зависит от того, насколько мы собираемся принять во внимание все про и контра. А если приступ окажется неудачным, что делать тогда? Вероятность этого не так уж мала.

Луиза окончательно замолчала. Каждый довод, который приводил ее отец, был весьма справедливым.

- Из-за случайной победы под Тарбом мы стали слишком самоуверенны. Гордыня порождает беспечность. И что еще может быть хуже, как набирать студентов Академии Волшебства, чтобы назначать их офицерами? Могу лишь сказать, что это глупо. Что можно сделать, когда в армии - дети? На войне, все же, необязательно, если мы соберем людей, то одержим успех. Мы сможем осуществить этот приступ, если у нас будет уверенность в том, что мы без сомнений способны победить. Я ни за что не пошлю свою дочь участвовать в подобной войне.

- Отец...

Закончив говорить, герцог поднялся.

- Ну что же, завтрак окончен.

Девочка, до крови закусив губу, стояла неподвижно.

- Луиза. С этого момента приказываю тебе находиться под домашним арестом. Тебе не разрешается покидать этот замок, пока война не закончится.

- Подожди! - воскликнула Луиза.

- Что? Я уже сказал тебе, что разговор окончен.

- Луиза... Ты...

Элеонора дернула младшую сестру за подол юбки. Каттлея пристально глядела на девочку, ее взгляд был полон беспокойства.

- Принцесса... Нет, Ее Величество нуждается во мне.

- И что же в тебе есть, в чем можно, как ты выразилась, нуждаться? Твоя способность к магии...

Родные ведь не знали, что Луиза владеет магией Пустоты.

- Сейчас... Сейчас я сказать не могу, но... Я... - промямлила девочка, но потом с торжествующим видом вздернула голову: - Я уже не та, что раньше!

- Луиза! Как ты разговариваешь с отцом?! - сурово указала Элеонора.

- А ты, старшая сестрица, помолчи! Сейчас я веду разговор!

Все члены семьи были поражены таким поведением Луизы. В прежние времена она никогда бы не стала подобным образом перечить своей сестре.

- Ко мне всегда относились, как к дурочке. Я всегда чувствовала унижение, когда меня сравнивали с моими сестрами и говорили, что у меня нет таланта к магии. Но, но теперь все иначе. Ее Величество сказала мне прямо, что она нуждается во мне.

После этих слов выражение в глазах герцога изменилось. Он повернулся к своей младшей дочери, опустился на колени и заглянул ей в глаза.

- ...Ты, наконец, поняла, какая у тебя доминирующая стихия?

Внезапно Луиза кивнула.

- Которая из четырех?

Девочка ненадолго задумалась. Конечно, я не могу рассказать о магии Пустоты. Но хорошо ли это - лгать своему отцу? Некоторое время она колебалась. Потом... разжав губы, соврала:

- ...Огонь.

- Огонь?

Герцог Ла Вальер какое-то время вглядывался в лицо Луизы, а затем медленно кивнул:

- У тебя - та же стихия, что у твоего деда. Ясно, Огонь, значит... В таком случае, нет ничего неестественного, что ты увлечена этой войной. Это - греховная стихия. В самом деле, стихия, отмеченная печатью греха.

- Отец...

Герцог слабо склонил голову.

- И Ее Величество прямо сказала, что нуждается в твоей силе, верно?

- Да.

- Послушай, Луиза. Это важно. Не ошибись. Когда никого не было рядом, Ее Величество прямо сказала, что нуждается в твоей силе, верно?

Девочка четко объявила:

- Да. Ее Величество сказала мне, что нуждается в моей силе.

Пожилой герцог покачал головой:

- Какая честь. Невероятная честь. Однако... по-прежнему не могу дать согласие.

- Отец!

- Указать на ошибки другого тоже называется преданностью. Я сам напишу Ее Величеству. Джером!

- Здесь.

Дворецкий поспешил к хозяину и замер в ожидании возле него.

- Приготовь бумагу и перо.

После этого герцог повернулся к Луизе.

- Ты выберешь себе жениха, - объявил он.

- А? Почему?

- Я не разрешаю тебе брать участие в войне. Решительно не разрешаю. Ты, наверное, в отчаянии из-за предательства Варда, верно? Поэтому выбери себе жениха. Это, возможно, успокоит твое сердце. И не вздумай снова заявлять мне, что хочешь пойти на войну. Это - приказ. И не допускаю его изменения.

- Отец! - крикнула девочка. Однако пожилой герцог покачал головой.

- Джером, Луизу из замка не выпускать. Понятно?

- Слушаюсь! - поклонился дворецкий.

Затем герцог покинул место, где семья завтракала.

После его ухода герцогиня и обе сестры окружили Луизу.

Ее мать и Элеонора осуждали ее:

- Отец уже не молод. Не заставляй его так волноваться.

- Из-за того, что ты до такой степени его расстроила, будешь выбирать себе жениха, - холодно объявила старшая сестра.

- Почему мне?! Если смотреть по возрасту, сначала сестрица Элеонора должна...

- Вероятно, я уже говорила тебе: потому что помолвка была расторгнута...!

Сказав это, Элеонора, скрежеща зубами, растянула Луизе щеки.

- П-пвасти... Но, мве, жамуш ешо... (Но мне замуж еще...)

- В чем же дело? Почему? Может быть, у тебя есть возлюбленный?

Когда ее мать вмешалась, Луиза помотала головой.

- Нет же. Нет. Никого нет.

По выражению лица Луизы герцогиня и Элеонора, видимо, что-то заподозрили. Они переглянулись.

- Похоже, у тебя имеется сердечный друг.

- Н-никого у меня нет!

- Кто он? Из какого благородного рода?

- Граф? Барон?

- Баронет[4]? О нет, ты... не выбрала ли ты простого шевалье?

Луиза окаменела.

- О нет, этот ребенок... Вот оно что, не знаю, шевалье ли он или воин, пожалованный титулом, но... она влюбилась в какого-то мужчину с низким социальным положением.

Элеонора сделала кислое лицо. Герцогиня схватилась за голову.

- О-ох, все именно так, в каком бы возрасте ни был этот ребенок, от него - сплошные проблемы...

- Я, я вовсе не влюбилась в какого-то шевалье, - смущенно проговорила Луиза. Правда была в том, что он был даже не шевалье, а обычным простолюдином. Более того, если бы они как-нибудь узнали, что этот простолюдин прибыл из другого мира, придется до конца жизни ходить виноватой. И хотя она постоянно думала, что даже если она любит его, то это, как бы - ерунда, сейчас ее голова была полна мыслями о Сайто.

Каттлея с беспокойством глядела на Луизу.

- Этот ребенок, в каком бы возрасте он ни был, от него - сплошные проблемы. Заявить, что хочет пойти на войну, более того, влюбиться в какого-то шевалье...

- И все-таки, я не влюбилась... - промямлила Луиза. Ее мать и старшая сестра с обеих сторон хором крикнули:

- Замолчи!

Их вид был, как обычно, угрожающим. Смелость, с которой Луиза недавно так противостояла отцу, куда-то испарилась, и девочка совсем пала духом.