— Да, много, капитан. По-моему, что-нибудь около ста — ста двадцати.

— Сто — сто двадцать?

— Да, сэр. И много запасных лошадей. Они, наверное, прошли через ущелье на Альдапане.

— А где Холландер? Лейтенант Холландер?

— Не знаю, сэр. Последний раз я видел, как он скакал в южном направлении.

— Хорошо. — Капитан Пэрриш спешился и опустился на колени около Гёрни, смотревшего на него со страхом. — Ну-ка убери свою руку, сынок, — сказал капитан. — Рукой ты себе не поможешь, уверяю тебя.

Гёрни очень медленно убрал руку с бедра, словно боясь, что от такого движения он умрет. Осмотрев рану, капитан попросил у Дэмона штык и разрезал им штанину бриджей, затем аккуратно обтер темное овальное отверстие раны, из которой медленно сочилась густая кровь. Гёрни, со страхом смотревший на штык, тихо стонал.

— Доктор Хабер заштопает эту дырку, — пообещал Пэрриш и начал ловко и проворно обматывать рану, крепко натягивая левой рукой желтый марлевый бинт, на котором сразу же проступала кровь.

— Больно, — простонал Гёрни.

— Конечно, больно, — согласился Пэрриш. — А ты думаешь, что должно быть не больно, а приятно? — Капитан встал, вытер носовым платком пятна крови на руках. — Ну что же, разместите его на одной из повозок, — приказал он Дэмону.

Дэмон нагнулся, чтобы подхватить раненого под плечи.

— Нет, нет, — запротестовал Гёрни, — не поднимайте меня, не поднимайте…

— Да что ты, Уолт? Одна минута — и мы донесем тебя, — подбодрил его Брода. — А ты убил хоть одного из них? — нетерпеливо спросил он приглушенным голосом.

— Дай мне воды, приятель, — попросил Гёрни, не отвечая на вопрос. — Немного воды…

Дэмон подал раненому свою флягу, и тот начал с лихорадочной жадностью глотать воду, проливая ее на подбородок и рубаху. Остальные молча смотрели на него.

— Ты убил хоть одного из них? — настойчиво допытывался Брода. — До того как тебя ранили?

— …Мне плохо, — пожаловался Гёрни. Ему вовсе не хотелось говорить ни о мексиканцах, ни о происшедшей схватке.

— Он почувствует себя лучше, как только мы уберем его с этого проклятого солнца, — заметил Брода, как бы оправдываясь за Герни перед Дэмоном и Девлином.

Тем не менее они все еще сидели около него на корточках, смотрели на его полузакрытые глаза, на стекавшие по лицу и шее ручейки пота, на то, как он держал руку над раной или осторожно прикладывал ее к бедру рядом с ней. Они ждали, что через какую-нибудь секунду этот окровавленный и стонущий кавалерист сообщит им нечто чрезвычайно интересное и ценное об этой далекой стране.

— Чего же вы там ждете? — громко крикнул им капитан Пэрриш. — Несите его в повозку, да попроворнее.

Они сразу засуетились и, не обращая внимания на стоны и протесты Гёрни, подняли его и понесли к повозке. Откинув заднюю доску, они устроили раненого на сложенном брезенте.

— Ну вот, Уолт, — успокоил его Брода, — здесь тебе будет хорошо.

— Подождите… — пролепетал Гёрни, — подождите минутку… Они замолчали в ожидании. Воздух под плотным брезентом повозки был тяжелый, спертый. Просмоленная парусина пахла креозотом и сырой гнилью. Повозка тронулась. Дэмон, державшийся за заднюю доску повозки, почувствовал, как она подпрыгивает и вздрагивает на неровностях дороги.

— Я хочу сказать тебе, приятель… — снова начал Гёрни, — хочу сказать, что там целая… — Глядя на Дэмона широко открытыми глазами, он смутился, замолчал и лишь покачал головой.

— Пойдем, Сэм! — позвал Девлин.

Им пришлось бежать, чтобы догнать свою колонну. Дэмон ругал себя за то, что дал кавалеристу пить из своей фляги. Воды у него теперь стало намного меньше, чем у других, а когда они снова смогут наполнить фляги — одному богу известно. Сэм всегда пил много воды. Дома, проходя через кухню, он всякий раз обязательно выпивал большую кружку холодной воды. Поэтому соблюдать режим потребления воды на марше было для него сплошной мукой. За каким чертом он дал этому парию свою флягу? Ведь тот больше пролил воды, чем выпил.

Когда они догнали свое отделение, сержант Кинзельман спросил:

— Ну что, его зацепила пуля?

— Да, — ответил Дэмон. Он испытывал раздражение и был угрюм. — Куда его ранили?

— В ногу, сержант, — ответил Девлин, — в верхнюю часть ноги.

— Ну тогда это несерьезное ранение.

Дэмон и Девлин удивленно переглянулись. Дэмон не мог понять, как это такая дырка в твоем теле, дырка, которая кровоточит и заставляет тебя стонать, — несерьезное ранение. Но ou постарался выбросить эти мысли из головы. Теперь им определенно предстоит попасть в переделку. Надо быть все время настороже и не терять самообладания, что бы ни произошло. Он найдет правильное решение, когда настанет момент… Однако эпизод с Гёрни по-прежнему волновал его.

Они продолжали продвигаться вперед, но теперь гораздо быстрее. Прошли покрытое густыми зарослями русло высохшей реки, начали взбираться по пологому склону туда, где виднелся вдали горный кряж в форме лошадиной подковы. На небе сгустились огромные черно-серебристые тучки, ветер усилился, стал порывистым, пыль и мелкие песчинки хлестали но лицу, причиняя острую боль.

— Боже, неужели будет дождь! — воскликнул Девлин.

— Если дождь хлынет, то такой, какого ты никогда больше не увидишь, парень, — со смехом заметил капрал Томас.

Затрубили горнисты. Поплыли гонимые ветром пронзительные звуки. Солдаты находились теперь на небольшой равнине, слева от них тянулся горный кряж, справа — уходящее вдаль каменистое дно высохшей речушки. Повозки сбивались в одну тесную кучу, мулы непрестанно мотали головами и отчаянно мычали. Впереди колонны, оживленно жестикулируя и что-то приказывая, носился на коне капитан Пэрриш. Под порывами ветра поля его походной шляпы то опускались вниз, то взлетали вверх. Дэмон сгорал от нетерпения узнать, что происходит.

— Чего они хотят от нас? — нетерпеливо спросил он. — Чего они хотят?

— Спокойно, спокойно, юноша, — ответил ему Кинзельман, улыбаясь. — Командир роты скажет, когда придет время.

Они прошли мимо повозок, свернули в сторону, и в этот момент неожиданно прозвучал новый сигнал горниста — настойчивые пронизывающие звуки: «Построиться в каре!» Это уже лучше. Все они знали, что должны теперь образовать боевой порядок в виде четырехугольника. Сэм пробежал вперед, туда, где уже жестикулировал Кинзельман, и опустился на колени. Девлин, Брода, Чандлер встали на колени рядом с ним. Следующая шеренга расположилась позади них стоя, держа винтовки на груди. В какой-то миг Сэму вспомнились рассказы старых солдат — мистера Верни и дяди Билла, освещенная лампой веранда, жужжание и глухие удары о стекла июньских жуков.

— Заряжай! Поставить на предохранитель! — громко скомандовал Кинзельман.

Сэм вынул одиночный патрон из кармана рубашки, вложил его в патронник, вытащил обойму из патронной ленты, привычным движением постучал носиками патронов о ложе винтовки, вставил обойму в магазинную коробку, закрыл затвор.

— Примкнуть штыки!

Выполнив и эту команду, Сэм с удовлетворением отметил, что проделал все эти манипуляции быстрее, чем многие бывалые солдаты. Он не чувствовал никакого страха, наоборот, просто сгорал от любопытства: что же произойдет дальше?

— Молодцы, ребята! — послышался голос капитана Пэрриша, остановившего своего коня позади них. Все повернулись к нему. На запястье правой руки капитана болталась желтая плеть. — Не стрелять, пока не услышите команду. По команде будете стрелять залпами. Никто не должен открывать огонь, пока не услышит точный и ясный приказ. Твердо усвойте это. — Слова его звенели, как чеканные монеты. Бросив еще раз взгляд на солдат, он тронул коня и направился вдоль боевого порядка.

Ожидание было бесконечным. Наползая друг на друга, разрываясь на части, дождевые тучи опускались все ниже и ниже, обволакивая все вокруг мрачной темнотой. Поблескивали штыки, пряжки и другие металлические предметы. Они светились как бы для того, чтобы компенсировать заслоненный свинцово-серыми тучами солнечный свет. Холоднее, однако, не стало. Где-то далеко что-то раскатисто загрохотало — то ли орудия, то ли гром. Сэм определить не мог. Земля под коленями была теплой. Пот стекал в глаза, в рот, за ворот рубашки. «Почему стрелять залпами, когда у тебя шесть патронов? — раздумывал Сэм. — Может быть, так нужно для отражения атаки кавалерии? Но тогда ведь надо быть уверенным, что атакует именно кавалерия. А что, если они прорвутся?»