Он ушел. Большая входная дверь захлопнулась с легким звоном стекол. Воцарилась столь глубокая тишина, что Сэм слышал, как мерно отстукивают секунды высокие стоячие часы в вестибюле внизу. По его спине и бокам скатывались капельки пота.

На площадке первого этажа показалось изумленное лицо Пола Айнсли, затем позади него появились Хобарт Марш, Джордж Смит и Генри Воллмер. Все смотрели на Сэма, вытаращив глаза.

— В чем дело, Пол? — спросил Сэм.

Маленький бармен поднялся на две-три ступеньки и уставился на Сэма так, как будто не верил своим глазам.

— Ради всего святого, как же… — начал он и замолчал с открытым ртом. — Как тебе удалось расправиться с ним?

— Нанес ему удар первым, — ответил Сэм спокойно. — Ударил первым и не дал ему ударить себя. В этом все дело. Так бывает в любой игре, правда ведь? — На лице Пола и других застыло идиотское выражение. Они в изумлении молчали, и Сэм добавил: — И запомните: мистера Райли не обслуживать в этой гостинице ни при каких обстоятельствах, пока не разрешит мистер Торнтон. — Они продолжали смотреть на него молча. Сэму очень хотелось рассмеяться, но он подавил это желание. — Идите в бар, Пол, что же вы стоите?

— Да, да, конечно, ты прав, сынок.

Пол повернулся кругом, как маленькая оловянная игрушка с белоснежными волосами, наскочил на стоявших позади него и начал подталкивать их к двери в бар. Потом из бара донеслись приглушенные голоса:

— Хладнокровен как ледяная сосулька…

— Нет, могли вы представить себе что-либо подобное?…

— У этого парня наверное, стальные нервы…

— Так легко расправился с верзилой Райли. Представляете?!. Затем раздался громкий и почтительный голос Пола Айнсли:

— Друзья, на этот раз за мой счет. Не за счет «Грэнд вестерна» и не за счет мистера Торнтона. За мой счет. Я угощаю.

Послышался приглушенный смех и слабый звон наполняемых стаканов.

Сэм Дэмон обошел стол, сел на свое место, достал из брючного кармана носовой платок и вытер им вспотевшее лицо и шею. Через раскрытые окна донеслось преждевременное кукареканье рано проснувшегося петуха. Воздух благоухал хвоей, розами и свежескошенным сеном — густой, как вино, летний запах.

Итак, Сэму удалось это. Он прислушался к своему сильному внутреннему голосу, подчинился продиктованному им первому импульсу, и движение, которое он сделал, оказалось точным и единственно правильным. Сэм крепко сжал руки в кулаки. Охватившее его чувство торжества стало еще сильнее.

На сортировочной станции за кузницей Клаузена раздался слабый скрежет буксующих колес, затем звон буферов сцепляемых пустых вагонов, шипение стравливаемого пара.

«Я поеду в Линкольн, — неожиданно решил Сэм, видимо, под влиянием пережитого момента. — При первой же возможности. Попрошу Теда взять мне билет от железнодорожной компании и поеду на поезде в Линкольн. А потом — что бог даст».

Линкольн — большой город с тротуарами, разноцветными рекламами и универсальными магазинами. В центре главной площади стоит памятник погибшим в Гражданской войне — высокий молодой пехотинец в стойке «вольно». У него большие, как у мистера Верни, усы, но бороды нет. В этом городе Сэм увидел совершенно новую, сверкающую яркой красной краской и никелем пожарную автомашину, а позади нее через открытые ворота виднелись еще две такие же машины. Дома в Линкольне величественные и внушительные, как дом Хэрродсенов в Уолт-Уитмене; они отделены от улицы живой изгородью из бирючины, подстриженной в форме зубцов, ромбов и конусов, или сверкающими на солнце черными коваными железными заборами с копьевидными прутьями. Тротуары на улицах отделаны по краям гранитом. В городе много автомобилей; они поднимают облака пыли, и она оседает на костюме Сэма как пудра. Если Линкольн такой, то каким же должен быть Чикаго? Или… или Нью-Йорк?

Стояла очень жаркая погода. Сэм не имел ни малейшего представления, куда ему идти. Все улицы казались одинаковыми, везде потоки автомобилей, фургонов, повозок. он подошел к огромной витрине из зеркального стекла как бы для того, чтобы посмотреть на выставленные в ней кресла и комоды, но на самом деле лишь потому, что ему хотелось увидеть свое отражение. Вид у Сэма был не очень-то привлекательный, и это сильно беспокоило его. На нем был синий отцовский саржевый костюм. Карл Дэмон был полнее Сэма и дюйма на два ниже ростом, поэтому матери пришлось надставить рукава пиджака, несколько сузить брюки и переделать на них отвороты. Тем не менее костюм был ему свободен, и сразу можно было сказать, что он с чужого плеча. К тому же в такую жаркую погоду (при температуре выше девяноста градусов) этот костюм вообще был неуместен. Рубашка с пристежным воротничком тоже была отцовская, но галстук — синий с темно-бордовыми и ярко-красными полосками — собственный: Пег подарила его брату в прошлое рождество. Сэм одернул пиджак, чтобы воротник не слишком налезал на шею сзади, затем нагнулся и, зажав складку брюк между большим и указательным пальцами, попробовал восстановить ее, особенно на коленях. Никто из прохожих не обратил на эти его действия никакого внимания.

Отцовские золотые часы показывали четырнадцать минут третьего. Время быстро летело, а он еще ничего не сделал. Сбитый с толку оживленным движением транспорта, он в раздумье стоял на углу. Через некоторое время Сэм увидел на другой стороне улицы полицейского, разговаривающего с полным мужчиной в большой соломенной шляпе. Дождавшись подходящего момента, когда проезжая часть улицы опустела, он быстро перебежал на другую сторону. Когда Сэм приблизился, полицейский и мужчина в соломенной шляпе с интересом взглянули на него.

— Ну, молодой человек, — обратился к нему полицейский, — где это ты научился так шустро бегать?

— Просто натренировался…

— При таком движении на улице надо быть поосторожнее. — Полицейский окинул Сэма испытующим взглядом светло-серых глаз. — Откуда ты родом?

— Уолт-Уитмен, сэр.

— Это где же?

— Это город, около пятнадцати миль от… — Заметив веселое и даже несколько насмешливое выражение их лиц, Сэм широко улыбнулся и сказал: — В Линкольне я впервые в жизни.

— Никогда не подумал бы…

— Вы не можете сказать мне, где находится контора конгрессмена Буллина?

— Конечно, могу. — Полицейский показал большим пальцем левой руки назад: — Как раз там, откуда ты прибежал. Видишь, вон там, здание с ярко-желтым фризом.

— Да.

— Это и есть его контора. На втором этаже. Там увидишь вывеску. — В серых глазах полицейского снова заискрилась улыбка: — Что, собираешься заняться политикой, а?

— О нет, сэр. Хочу получить рекомендацию в Вест-Пойнт.

— Ах вон оно что!.. — Собеседники Сэма весело засмеялись. Полицейский несколько напыщенно махнул рукой: — Ну-ну, желаю тебе удачи.

Контору Буллина Сэм нашел довольно легко. На блестящей черной каменной стене было выгравировало золотыми буквами: «Метью Т. Буллин, адвокат». Сэм поднялся по лестнице на второй этаж и там увидел такую же надпись на матовом стекле двери. Несколько секунд он стоял в нерешительности. За дверью слышался энергичный стук пишущей машинки, потом громко зазвенел колокольчик, приглушенно хлопнула каретка. Мистер Торнтон учил Сэма как-то, что никуда нельзя входить без стука. Сначала нужно постучать, потом войти. Мистер Буллин — занятой человек. Сэм подождал несколько секунд, потом еще раз одернул пиджак, тихо постучал в дверь, открыл ее и вошел.

Да, это была контора, но конгрессмена Буллина здесь, кажется, не было. В комнате стояли столик, за которым печатала на машинке девушка, два дубовых шкафа для хранения документов и длинная скамья, на которой томился терпеливо ожидавший чего-то и безучастно посмотревший на Сэма фермер. Когда Сэм вошел, девушка даже не взглянула на него. Смущенный, немного раздраженный, он подошел к столу и остановился. Через несколько секунд девушка пробормотала что-то, откинула бумагодержатель машинки и посмотрела на Сэма. У нее было узкое лицо и карие, навыкате глаза.

— Что вам угодно? — спросила она сердито.