- Жень, ну с чего ты решил, что Радный будто бы заранее знал, что у нас с ним одна группа крови?

- Ты же сама только что рассказала!

- Жень! По-моему, ты стал параноиком! Ну согласись, ведь понимая, что переливание крови неизбежно, мне, естественно, сделали анализ для определения группы. Вполне нормально, если результаты огласили присутствующим, и нет ничего странного в том, что Радный знает свою группу крови. Однако, для того, что бы он мог стать донором, ему, естественно, не поверили на слово и тоже сделали анализ. И вполне логично предположить, что ожидание результатов в такой критической ситуации не способствовало душевному покою и умиротворению.

- Ир, все это так, – более спокойно и даже сев в кресло, проговорил Женечка, – но что-то мне во всем этом ужасно не нравится…

- Да… – Ира ненадолго задумалась. – Стечение обстоятельств само по себе не возникает. Обстоятельства стекаются под действием определенных сил. Когда тебе, Жень, известно, что это за силы – ты совершенно спокоен, что бы ни происходило, но когда ты не в курсе, то впадаешь в панику, притом тоже вне зависимости от того, что происходит. Так?

Женечка пристально посмотрел на Иру.

- Да, госпожа Палладина, я заметил, что с некоторых пор ты стала манипулировать неким нечто, недоступным мне. Ир, я не против, на самом деле не против. Однако… Извини, но ты вызываешь у меня ассоциации с двухлетним ребенком который самозабвенно забавляется с каким-нибудь оставленным без присмотра включенным электроприбором.

- Жень, но я ведь вроде как пока еще жива и здорова…

- Ну да… «вроде как пока еще»…

- К тому же ты ведь сам как-то сказал, что я не могу делать что-либо неправильно, так как делать что-либо правильно, это значить действовать в соответствии с какими-либо правилами, а эти самые правила, по твоим словам, я и выбираю.

- Ну надо ж! Вспомнила!

- А я никогда и не забывала… вообще-то…

- Ирка, я всегда подозревал, что ты попросту дуришь меня, изображая перепуганную деточку.

- Жень, я не изображала и не изображаю. Мне действительно часто бывает не по себе. Обычные люди постоянно о чем-то переживают и из-за чего-то нервничают только потому, что живут как бы вслепую. Ты, как правило, точно знаешь, что происходит. Ты привык к этому, и если нечто выходит за рамки известного тебе, тебя охватывает такая паника, которой позавидует самый заправский неврастеник.

- Палладина, ты собралась мне мораль почитать разнообразия ради?

- Отнюдь! Я пытаюсь привести себя в чувства после твоей вспышки. Знаешь, зрелище поистине грандиозное, особенно, учитывая мое мнение, сложившееся о тебе.

- Ир, прости, если я действительно напугал тебя.

- Прощаю, – Ира улыбнулась. – И прощаюсь, – добавила она, – так как завтра ждет очередной напряженный день, и мне пора баиньки.

Ира направилась к проходу, но у самой двери остановилась.

- Жень, ведь на самом деле никто не знает – ни ты, ни я – что правильно, а что нет, да и может ли быть в самом принципе что-то правильным или нет.

- Ты права… В наших силах, на самом деле, лишь поступать безупречно не будучи уверенным в правильности действий.

- И ты безупречно не мешаешь мне?

- Стараюсь, по крайней мере. И знаешь, это совсем несложно.

- Разве?

- Тебе попробуй, помешай!

- - -

Ира, выйдя из Женечкиной кухни в зал кафешки, вопреки первоначальному плану сразу направиться в отель, уселась за столик и заказала стакан грейпфрутового сока. Чрезмерно учтивый официант предложил испробовать какой-то эксклюзивный десерт, который по его словам готовят исключительно лишь в этом заведении. Ира не отказалась. «Эксклюзивом» оказался обыкновенный сметанный мусс с фруктами, который она частенько делала для Лешки, а иногда, под настроение, и для себя любимой. В общем, ничем, ранее не испытанным, десерт не отличался, но приготовлен был мастерски, и Ира окунулась в наслаждение любимым вкусом. Находясь в состоянии некой эйфории, она даже не сразу поняла, что поет именно ее мобильник.

- Ира, извините за грубость, – проговорила трубка голосом Радного, – но скажите на милость, где Вас черти носят?

- Я в кафе.

- В каком?

Ира осознала, что понятия не имеет ни о названии, ни о месте нахождении относительно расположения улиц. Она силилась объяснить, как проехать, и вдруг вспомнила, что Генка бывал здесь.

- Стас, а там Гена, чисто случайно, не рядом с Вами? – спросила она.

- «Чисто случайно» – рядом.

- Он как-то заходил со мною в это кафе.

- Замечательно! Ждите нас – сейчас подъедем.

Ира заказала еще стакан сока и «эксклюзивный» десерт. Не прошло и пяти минут, как в зал вошли Генка с Радным.

- Как дела, Ира? – спросил Радный, усаживаясь за столик.

- Очень хорошо! Думаю, эдак числу к двадцать пятому, самое позднее к двадцать восьмому, с наладкой будет покончено.

- Ну, Ирчик, в этом никто не сомневается! – изрек Генка. – Лучше скажи, как ты себя чувствуешь?

- Превосходно!

- Мы очень рады, Ира, – жестко проговорил Радный, – но, тем не менее, считаем, что Вы нуждаетесь в хорошем отдыхе, а, учитывая производимое Вами впечатление, есть мнение, что самостоятельно Вы вряд ли способны себе его обеспечить. Ген, ты со мной согласен?

- Абсолютно!

- Господа! Вы меня пугаете, однако…

- Гена, я сказал что-то страшное? – улыбнувшись, спросил Радный.

- Отнюдь, Стас.

- Вот видите, Ира, бояться Вам нечего. Мы, немного подумав, решили, что наиболее полноценно отдохнуть Вы сможете исключительно лишь в предназначенном для этого заведении и в компании исключительно лишь Вашего сына.

- Ирчик, с твоим Лешкой я уже переговорил – он в восторге от этой затеи, тем более, что не чаял оказаться в России и увидеться с тобой ранее лета. Стас забронировал для вас двухкомнатный люкс в пансионате. Ну, в том, где мы на лыжах катались.

- Мне показалось, что Вам там понравилось. Я прав?

- Да… – Ира чувствовала себя в легком шоке. Однако перспектива отвлечься от всего в обществе сына, выглядела действительно весьма заманчивой.

- Вот и чудесно. Двадцать пятого декабря приедет Алексей, и я отвезу вас в пансионат. А если в течение еще нескольких дней Ваше присутствие понадобится на фабрике, буду высылать за Вами машину. Ну а потом прослежу, чтобы до восьмого января включительно вас никто не беспокоил.

- Спасибо… – сказала Ира из состояния эйфории.

Радный улыбнулся, а Генка рассмеялся.

- Стас, держу пари, что Ирчику еще никогда в жизни не приходилось отдыхать, как все нормальные люди. Тем более, полмесяца подряд.

- Ира, да неужели? – хитро сощурившись, спросил Радный.

- Воистину… – ответила Ира.

Генка рассчитался с подошедшим официантом, и Радный отвез их с Ирой в отель.

- Ирчик, я догадывался, что наша со Стасом идея тебе понравится, но не ожидал, что до такой степени! – удовлетворенно отметил Генка, провожая Иру до номера.

- Еще б не понравилась! Я с ужасом думала, как переживу время вынужденного простоя, да еще на самом интересном месте, так что даже не знаю, возможно ли придумать что-нибудь более удачное.

- Ирчик, я очень рад. Тебе действительно нужно как следует отдохнуть и отвлечься, – многозначительно сказал Генка, чмокнул Иру в щеку и удалился.

Впрочем, Ира сама не совсем понимала причины накрывшей ее эйфории облегчения. Конечно, провести полмесяца с сыном, не будучи при этом обремененной никакими проблемами, – это здорово, но что-то в этом было еще. Что-то такое, привкус чего явно ощущался, но у Иры никак не получалось найти ему определение. Она уснула в состоянии блаженства, а утром еще в полудреме сам собой пришел ответ: «более ненужно беспокоиться о том, что делать в Новогоднюю ночь», – сказал голос внутри нее. Ира окончательно проснулась, разбуженная этим голосом, и вспомнила наполненный неопределенностью совет Зива.

- - -

До двадцать пятого декабря оставалась неделя, которая ознаменовалась для Иры неуклонным ростом интенсивности во всех сферах. Каждый день казался вечностью. Происходило столько всего, что у Иры не укладывалось в голове, почему она вечером не падает от усталости, откуда берутся силы на общение с Женечкой и экскурсии в поющий дом, который неизменно встречал ее «Танцем с саблями». Хачатуряновский шедевр стал для нее лейтмотивом этих дней. Каждую минуту до краев наполняло действие, но при этом посреди дня всегда находилось время заглянуть к Зиву и Лоренцу, правда, ненадолго. При этом при всем во сто крат усилилась ее страсть к Раулю. Ира чувствовала, что если бы не ставшее постоянным присутствие либо Генки, либо Радного, либо их вместе, она, плюнув на все, отдалась бы ему прямо здесь в новорожденном цехе. Рауль, без сомнения, испытывал то же самое, но с некоторых пор обстоятельства ни на миг не оставляли их tet-a-tet. Даже во сне. Рауль стал сниться ей ночи напролет, но даже в сновидении постоянно присутствовало нечто, не дававшее им приблизиться друг другу на расстояние позволявшее соприкоснуться телами. Впрочем, средь бела дня Рауль использовал каждый повод, чтобы дотронуться до Иры, чем приводил ее в состояние на грани помешательства, которое Ира, незнамо как, умудрялась не делать общественным достоянием.