Отдельное спасибо Морозовой Ольге за коррекцию текста, исправление синтаксиса, грамматики и просто за поддержку и дружбу. А так же спасибо ребятам из спецподразделений, пожелавших остаться неизвестными, за советы технического характера. Благодарю.

Пролог.

Лежать, уткнувшись лицом в мокрую траву, неприятное ощущение. Лежать, уткнувшись лицом в траву в грязном кювете, ночью, под дождем, когда по волосам, шее, пропитывая джинсовую куртку насквозь, стекает холодная вода – ощущение отвратительное.

Сырая земля пахла корнями.

Стараясь успокоить свистящее дыхание, я закрыла глаза и зажмурилась, мечтая, как хамелеон, слиться с травой, еще лучше провалиться в землю метра на полтора.

Успеется.

Топот приближался. Незнакомый мужской голос закричал, что «девчонка, должно быть, побежала в сторону парка» (куда же еще?), и преследователи – четверо неприглядного вида подвыпивших мужчин из соседнего бара - оглядываясь по сторонам, на короткий миг притормозили напротив того места, где я скользнула сквозь кусты в кювет.

Если обнаружат, выволокут, пьяные гады, измучают тело и наплюют в душу.

Ну почему? Сколько раз зарекалась не ходить короткой дорогой мимо питейных заведений, где любая особа женского пола неизменно привлекала внимание. Тем более, одинокая особа. Да, намокшие волосы, да, ни грамма косметики, да, худая, как палка, и все равно ведь уцепились. Не учли только, что некоторых жизнь учила бегать быстро. Как раз для таких вот случаев.

Когда кусты затрещали совсем близко, я начала судорожно ощупывать землю в поисках камня, а лучше булыжника, чтобы уж наверняка. Чтобы только не без боя. Но в траве, как назло, попадалась только мелкая грязная галька – такой разве что из рогатки в глаз… Ну, хоть прут, хоть осколок стекла, хоть что-нибудь – канава ведь! Может, железка или палка…

Ладонь неожиданно наткнулась на что-то острое, заставив поморщиться от укусившей палец боли. Не обращая на нее внимания, я схватила холодный и скользкий от влаги предмет, приподняла голову и поднесла к глазам - милостивый Боже… Нож! Чей-то потерявшийся нож! Мокрый, покрытый грязью, но все еще бритвенно острый. Значит, есть на небесах тот, кто слышит! Окоченевшие от холода пальцы тут же стиснули рукоять ценной находки.

Только бы пронесло. Много раз уже проносило… Только бы и теперь.

Мужики кустами пошуршали, поматерились, но в кювет лезть не рискнули, видимо, предположили, что и добыча не стала бы мараться грязными обочинами. Порычали друг на друга и разбежались в стороны осматривать окрестные дворы и переулки.

Я выдохнула с облегчением и уткнулась лбом в землю; ступни онемели не то от холода, не то от напряжения, куртка разбухла и отяжелела, впитав в себя сотни дождевых капель.

Чертова жизнь.

Подниматься не хотелось. Заснуть бы здесь уже навеки, к утру проблем бы меньше.

Пришлось сделать усилие, чтобы вновь поднять голову.

Если пробираться сначала канавами, а потом темными заброшенными переулками, вечно зыркавшими на одиноких путников злыми жадными глазами, то через сорок минут получится добраться до дома. Поганая окраина Солара – большого красивого сверкающего Солара, любящего роскошь и пренебрежительно отворачивающегося от низкопородного сброда, затерявшегося где-то там, подальше от глаз, в грязи и суете. Этот город-сказка подобно ледяной бездушной королеве любил богатых и презирал нищих. Не можешь выбраться наверх? Умри!

Я вздрогнула от холода, что пробрал до самых костей. Если сейчас же не согреться - тело простынет, а лечиться при отсутствии денег на еду и медикаменты проблематично.

Лезвие ножа чиркнуло о мелкий камешек, когда я поднялась на колени. Эту вещь лучше взять с собой - кто знает, что там впереди?

Дрожа всем телом, перевернулась, скользя подошвами ботинок по траве, съехала до самого дна сточной канавы, кое-как поднялась на ноги и зашлепала по текущей внизу мутной воде по направлению к дому.

Холодно. И до противного мокро. Но бывало и хуже.

Часть первая.

Глава 1.

Дождь монотонно стучал по подоконнику; единственное в комнате окно покрылось мокрыми дорожками. Сырая, крохотная, полутемная и неуютная квартира неизменно пахла плесенью и нагоняла тоску. По-крайней мере, она была, эта квартира, купленная еще в те далекие времена, когда существовал отряд «Кину», когда работа позволяла что-то накопить, когда жизнь была другой, не такой тоскливой как теперь.

Давно. Как же давно…

Да, плохая однокомнатная квартира без ванной комнаты и кухни, расположенная в полуподвале – небольшое жизненное достижение, но все-таки, какие-никакие, а четыре стены и крыша, укрывающая от непогоды. Спасибо, есть маленький туалет и квадратная металлическая раковина в углу; жаль, что на месте предполагаемого зеркала лишь потемневшая штукатурка, но ведь зеркало – это не главное.

Я лежала на жесткой скрипучей кровати с тонким протертым матрасом в темноте с закрытыми глазами и слушала перестук капель, тщетно пытаясь отогреться под тонким одеялом.

Болело ушибленное колено, пульсировал на пальце порез.

Вновь навалилась усталость и удушающая, ноющая безысходность.

Еще один прожитый день в раю… На сколько меня хватит?

Хорошо бы встать, помыть голову и промыть рану, но для этого придется греть на единственной плитке старый почерневший чайник, тратить электричество, а в конце месяца искать деньги на его оплату. Проще завтра, при свете дня, чтобы не пришлось включать еще и лампочку. А сейчас бы согреться и поесть, но ни первое, ни второе неосуществимо. Приземистый дребезжащий холодильник, оставшийся от прежних хозяев, пуст, а надвигающаяся ночь вытянет из продуваемой халупы остатки тепла. Отопления нет. Накопить бы когда-нибудь на второе одеяло...

Медленный вдох. Выдох.

Завтра, когда обрюзгший Тони заплатит за сегодняшнюю вылазку, можно будет купить хлеба и сыра. Если не прикарманит половину выручки, то, возможно, останется на пачку чая и пару булочек – это временно заглушит терзающий болью желудок.

Шум дождя усилился.

За окном серела бетонная стена, окаймлявшая лестницу, ведущую в полуподвал.

Вот и прошел еще один день, один день на опостылевшем тринадцатом Уровне.

Почтовый ящик, криво прибитый к деревянной входной двери, оказался пуст. Когда же придет разрешение о переходе на четырнадцатый?

Что вам нужно, гадам в серебристой форме, чтобы дать зеленый сигнал? Уже три года здесь… сколько еще?

Поговаривали, что на четырнадцатом хорошо. Другие города, чистые уютные улицы, меньше преступности, люди добрее. Правда ли? Жизнь не должна быть такой собачьей, по крайней мере, не у всех. Повезло тем, живущим в небоскребах из белого стекла на центральных проспектах Солара, в их квартирах красиво и тепло, там не нужно думать о том, чтобы пересекать комнату на цыпочках и в три прыжка, лишь бы не отморозить ступни, полы их апартаментов устилали ковры.

Сон тщетно силился сморить утомленное сознание – мешала продрогшая физическая оболочка и нытье в порезанном пальце.

Придется все-таки встать, обработать рану и вскипятить чай, иначе не уснуть. Я вздохнула, пытаясь перебороть вселенскую усталость – зачем я здесь… для чего… кому нужна такая жизнь? – откинула одеяло и поднялась с постели.

Аптека на углу оказалась закрытой, и пластиковая белая коробка, стоящая в тумбе, этим вечером не пополнилась новыми запасами медикаментом. В истрепанной бумажной упаковке нашлась последняя таблетка перекиси, я бросила ее на дно стакана с водой. Не зажигая света, прошла до туалета, набрала в чайник воды, вернулась, поставила на маленькую плитку. Застыла у испещренного неровными потеками окна, глядя на тяжелое черное небо сочившееся влагой.

Темно, тихо, пусто. Сплошная усталость в душе и голод - бесконечные спутники обреченного на жалкое существование человека.