— Я говорю о позапрошлом октябре.

— Чего? Неужели вы рассчитываете, что я должен помнить...

— Диско-клуб Ланг. В Квартале.

— Ну и что?

— Ты его помнишь?

— Кажется, знаю это место. Что из...

— Девушка по имени Джойс Чапмэн. Вы вместе баловались наркотиками...

— Нет, нет.

— Да, да, но дело не в этом, Майк.

— Слушайте, я в самом деле не помню никого по имени Джойс Чапмэн.

— Блондинка, — напомнил Мейер.

— Как твоя подружка Джулия, — сказал Карелла.

— Мне нравятся блондинки, — сказал Фурнье и пожал плечами.

— Зеленые глаза, — продолжал Мейер.

— Красивые глаза.

— Ее самая привлекательная черта.

— Вы поехали к ней на Оранж-стрит...

— Нет, я не пом...

— На квартиру, где она жила вместе с другой девушкой.

— Когда вы вошли, та спала...

— И по-прежнему спала, когда вы уходили рано утром...

— Анджела Квист.

— Я такой тоже не знаю.

— О'кей, давайте поговорим о новогодней ночи.

— Год назад? Если вы рассчитываете...

— Нет, Майк, той, что была совсем недавно.

— Где вы были и чем занимались? — Я был с Джулией. Когда «Дин» в порту, я всегда остаюсь у Джулии.

— Как давно вы знакомы?

— Не помню, может, шесть-семь месяцев.

— Она сменила Джойс, а?

— Я же сказал вам, что никого не знаю по имени...

— Джойс собиралась стать писательницей, — сказал Мейер.

— Она здесь изучала литературу.

— У ее отца — фирма по обработке дерева там, на Западе.

— О, — сказал Фурнье.

— Ну что, теперь вспомнил? — спросил Карелла.

— Ну да, кажется, вспомнил. У нее на заднице еще маленькая татуировка.

О татуировке они не знали.

— Такая маленькая птичка? На правой ягодице?

— Репродукция Пикассо над диваном, — добавил Мейер, — в квартире на Оранж-стрит.

— Там все такое, в современном стиле? — спросил Фурнье.

— Ну да, вроде как модерн, — согласился Мейер.

— Кажется, я припоминаю. Была такая ночь.

— Очевидно, — кивнул Карелла. — Пытался ли ты когда-нибудь еще раз встретиться с ней?

— Нет, честно говоря, я даже не запомнил, как ее зовут.

— И после той ночи никогда вы с ней не встречались?

— Никогда.

— Так, теперь расскажи нам, Майк, как ты провел Новый год.

— Я уже сказал вам. Я был с Джулией. С этой девушкой что, случилось что-нибудь? И вы поэтому задаете мне вопросы?

— Ты ведь был на Новый год здесь, не так ли?

— Здесь? Нет. То есть я не говорил, что я был здесь.

— Тогда где?

— Мы уходили.

— Куда?

— На вечеринку. К одной подруге Джулии. Девушка по имени Сара.

— Сара, а дальше?

— Я не помню. Спросите у Джулии.

— Кажется, ты вообще не очень хорошо запоминаешь имена, Майк? — Ну ладно, вы расскажете мне, что случилось с той девушкой?

— А кто сказал, что с ней что-нибудь случилось?

— Вы приходите сюда, вышибаете двери...

— Двери никто не вышибал, Майк.

— Я хочу сказать, какого черта, что все это значит?

Негодование честного гражданина. Виновные или невиновные — все они во время допроса в какой-то момент начинают возмущаться. Или, по крайней мере, изображать возмущение. Люди итальянского происхождения, виновные или невиновные, всегда придерживаются линии поведения по методу «Conesce chi son'io?». Изображая возмущение. Это можно перевести примерно как «Да вы понимаете, с кем говорите?». Допрашиваете уличного чистильщика сапог, а он ведет себя как будто губернатор штата. «Да вы понимаете, с кем говорите?» Фурнье сейчас сел на того же конька. "Какого черта все это значит?" Негодование на лице и в голубых глазах. Несправедливо обвиняемый неизвестно в чем невинный обыватель. Однако они все еще не знали, где он был в новогоднюю ночь, когда убивали Сьюзен и ее няню.

— Во сколько вы отсюда вышли? — спросил Мейер.

— Около десяти, спросите у Джулии.

— И во сколько вернулись?

— Вернулись примерно в четыре.

— Где вы находились между половиной первого и половиной третьего?

— Как где? Все там же, на вечеринке.

— Когда вы ушли оттуда?

— Где-то в половине третьего, в три.

— А точнее?

— Ну ближе к трем, по-моему.

— И куда вы направились оттуда?

— Мы вернулись сюда.

— Как добирались?

— На метро.

— Откуда вы ехали?

— Из Риверхеда. Эта вечеринка была в Риверхеде. Скажите, с той девушкой что-то случилось, да?

— Нет.

— В чем же тогда дело? — Ее дочь убили, — сказал Карелла и пристально посмотрел ему в глаза.

— Я не знал, что у нее был ребенок, — сказал Фурнье.

— А у нее его и не было.

И снова посмотрел ему в глаза.

— Но вы только что сказали...

— Когда вы с ней познакомились, у нее не было ребенка. Убитой девочке исполнилось шесть месяцев.

Теперь оба детектива пристально смотрели на него.

— Это был ваш ребенок, — продолжал Карелла.

Фурнье посмотрел сначала на Кареллу, потом на Мейера. Мейер кивнул. На кухне капала из крана вода. Фурнье долго молчал. И заговорив, умолкал после каждой фразы.

— Я не знал. (Молчание.) Мне очень жаль. (Молчание.) Жаль, что я не знал этого. (Молчание.) Вы не могли бы передать ей мое сочувствие?

После очередной паузы он спросил:

— Как я мог бы с ней связаться?

Детективы безмолвствовали.

— Или, может, вы дадите ей мой номер телефона здесь? Если будете с ней говорить. Если она сама захочет со мной поговорить.

На кухне продолжала капать вода.

— Если бы вы знали, как мне жаль.

И — после паузы:

— Как звали девочку?

— Сьюзен, — ответил Мейер.

— И мою мать тоже, — сказал он. — Точнее, Сюзанна.

Снова наступило долгое молчание.

— Жаль, что я этого не знал, — сказал он.

— Мистер Фурнье, — сказал Карелла, — мы бы хотели сейчас поговорить с мисс Эндикотт.

— Да, конечно, — кивнул Фурнье. — Я в самом деле хотел бы...

И замолчал.

Джулия Эндикотт сообщила им, что на Новый год они вышли из квартиры чуть позже десяти и поехали на вечеринку домой к ее подруге по имени Сара Эпштейн, которая жила по адресу бульвар Вашингтона, 7133, квартира 36. Это в Риверхеде. Джулия Эндикотт сообщила также, что они ушли с вечеринки без десяти три, прошли пешком два квартала до станции метро, что на углу Вашингтон и Ноулз, и вернулись домой чуть позже четырех. Придя, они прямиком отправились в постель. Майк Фурнье всю ночь был рядом с ней.

— Может быть, вам нужен номер телефона Сары на случай, если вы захотите ей позвонить? — спросила она.

— Да, пожалуйста, — улыбнулся Карелла.

Сара Эпштейн подтвердила все, что они рассказали.

Детективы снова оказались там, с чего начинали.

Глава 12

Утром в четверг сразу после девяти часов утра по тихоокеанскому времени Карелла попытался дозвониться в Сиэттл. Он набрал номер «Сосен», но никто не взял трубку. Потом он позвонил в «Лесоматериалы Чапмэна» и поговорил с той же самой женщиной, с которой разговаривал девять дней назад. С Перл Огилви, как значилось в его записной книжке. С мисс Перл Огилви. Карелла объяснил, что у него есть сообщение для Джойс Чапмэн, но он не может дозвониться к ней домой. Он спросил, не могла бы она сама передать Джойс это сообщение.

— Просто скажите ей, что Майк Фурнье хотел бы с ней поговорить. Его номер телефона...

— Мистер Карелла? Извините меня, но... — В трубке замолчали.

— Мисс Огилви, вы меня слышите? — озадаченно спросил Карелла.

— Сэр... мне очень жаль, но... Джойс мертва.

— Что?

— Да, сэр.

— Что?

— Ее убили, сэр.

— Когда?

— В ночь на понедельник.

Карелла был ошарашен. Такого потрясения он уже давно не испытывал. Он потом думал, почему убийство Джойс Чапмэн так сильно подействовало на него?..

— Расскажите мне, как это случилось? — попросил он.

— Сэр, может быть, вам лучше поговорить с ее сестрой? Правда, ее не было здесь, в то время.