— Я не был даже в Питтсбурге.
— Джакарта гораздо лучше.
— Охотно верю, — сказал водитель. — А где она, эта Джакарта?
— Джакарта в Индонезии, — сказал Малони. — Это столица Индонезии, которая находится в основании треугольника, вершина которого упирается в Филиппины и указывает на Японию. — Малони вспомнил том энциклопедии «Д — ДР». — В Джакарте существуют потрясающие тараканьи бега, — У меня на кухне эти самые тараканьи бега можно наблюдать каждую ночь, — сказал водитель.
— Смотри, приятель, они нагоняют нас, — сказал Малони, взглянув в заднее окно.
— Не беспокойтесь, не догонят, — сказал водитель и выжал газ до отказа.
Потрясающая гонка, подумал Малони, если только в результате меня не убьют. Почти такая же волнующая, какая была в моей жизни только однажды, но с тех пор прошло много времени, и тогда на карте не стояла моя жизнь и полмиллиона долларов. Тогда единственной ставкой была Ирэн. Она оказалась в роли преследуемой дичи, а я — охотника, и это была настоящая безумная охота, которая началась на углу Уэст-Энд-авеню и Семьдесят восьмой улицы, где жила Ирэн, и закончилась в Клойстерсе.
Интересное совпадение — та охота началась почти так же, как сейчас — с неожиданного появления двух мужчин. Разумеется, те двое, что оказались в тот день в квартире Ирэн, были ни К, и ни Пэрсел, а двое преподавателей философии, с которыми она познакомилась месяц назад, когда в начале лета ездила к своей тетке в Брентвуд. Лос-Анджелес, 49. Это было в июле, я даже помню точную дату — суббота 20 июля, и у Ирэн тоже были достаточно веские причины помнить этот день, потому что именно тогда мы с ней заключили нерушимое, как мы думали, соглашение, которое позднее оказалось очень легко разорвать, как И вообще всякий мирный договор. Но в то время я этого не знал, тогда я был холостяком двадцати девяти лет и с удовольствием вел весьма беззаботную жизнь. Я только что начал работать в «Эдьюкейшн энциклопедия компани» после окончания двухлетнего срока службы в армии и выпуска (ха!) из Сити-колледжа, после того как сменил несколько совершенно не связанных между собой мест работы. С Ирэн я познакомился в апреле на танцах, которые устраивали «Сыновья Ирландии» на Фордхемроуд, и с того вечера два или три раза приглашал ее на танцы, потом провожал в аэропорт, который тогда назывался Айдлуайлд, когда она улетала, нанося свой ежегодный визит к тетушке Бренвуд, как мы ее называли, не подозревая, что там она познакомится с этими очень милыми преподавателями философии из университета Лос-Анджелеса. Тем более не предполагая, что в июле они прилетят в Нью-Йорк и, естественно, вспомнят о веселой рыжеволосой девушке, которую они учили виндсерфингу на пляже в Санта-Монике однажды в субботу, когда тетушка Брентвуд вышла за покупками в своих золотистых слаксах и в туфлях на высоком каблуке.
Нью-Йорк в июле — настоящий летний праздник даже без внезапного визита двух преподавателей. В семь утра в тот июльский день было плюс семьдесят девять градусов и ожидалось, что к концу дня температура повысится до плюс девяноста пяти. В соединении с влажностью жара стояла непереносимая (не столько жара, сколько влажность), даже если бы Бюро погоды не придумало свой «индекс дискомфорта», ужасный эвфемизм! Малони проснулся в половине одиннадцатого во влажной постели со сбившимися простынями и сразу же позвонил Ирэн, чтобы спросить, не хочет ли она пойти на пляж, усмехнулся, когда она сказала: «О Господи, конечно!» — и отправился на кухню, где не торопясь позавтракал апельсиновым соком, яичницей-болтуньей и кофе с тостами.
Затем он надел плавки, свои старые армейские брюки, спустился вниз к старенькому «шевроле», успев выехать до того, как улицу плотно забили паркующиеся на день машины, и подкатил к Уэст-Энд-авеню как раз в тот момент, когда Ирэн выходила из дома в сопровождении двух загорелых красавцев, которые, как он позже узнал и сначала не мог этому поверить, преподавали философию в университете Лос-Анджелеса.
Он не мог понять, почему она вышла из дома, не дождавшись его, хотя он и опоздал на целый час (он постоянно опаздывал на свидания, она уже это знала). Двое стройных, широкоплечих мужчин шли по бокам, сопровождая Ирэн как военный конвой (уж не похитили ли ее, в панике подумал он) и вели ее к поставленному в запрещенном месте у пожарного крана синему «крайслеру» с откидным верхом, который в данный момент был опущен. Затормозив у тротуара, пораженный до глубины души Малони растерянно окликнул ее, но она только обернулась, помахала ему рукой и улыбнулась, затем забралась в «крайслер», который, оказывается, имел калифорнийские номера и лисий хвост, привязанный к торчащей из машины антенне. Радио извергало оглушительную мелодию в стиле кантри-вестерн, предтечи сегодняшнего рок-н-ролла, бесцеремонно взрывая тишину улицы, придавленной июльским зноем. Мягко заурчав, «крайслер» отъехал, рассыпая в стороны, словно брызги калифорнийского прибоя, дикие ритмы рок-н-ролла, увозя самоуверенных загорелых богов, наглых похитителей ирландской девушки, демонстрируя мощь и элегантность своей колесницы. У Малони вырвалось только растерянное и жалкое восклицание.
Он вылез из своей видавшей виды машины и остановился посередине улицы, глядя вслед удаляющемуся авто. «Они увозят мою девушку!» — подумал он, и с этого мгновения охота началась.
В рыке моторов охота неслась по Уэст-Энд-авеню до Девяносто шестой улицы, старенький «шевроле» отчаянно состязался с легким на ходу, овеянным музыкой «крайслером», что ему удавалось только потому, что калифорнийские преподаватели (только через три недели он смирился с тем фактом, что они действительно были преподавателями философии) не успели ознакомиться с работой светофоров в Нью-Йорке и почти на каждом перекрестке останавливались перед красным светом, в то время как Малони чуть придерживал скорость, дожидаясь зеленого, и неуклонно нагонял их — вот где таился зародыш «Системы Малони!» Он не упускал из виду развевающиеся на ветру золотисто-рыжие волосы Ирэн, которая время от времени оборачивалась, уверенная, что он едет позади, и требовала от своих ученых друзей нажать на газ, от души наслаждаясь этой гонкой, тогда как он втихомолку проклинал все на свете и только молился, чтобы не перегрелся мотор.
«Крайслер» свернул на Девяносто шестую и понесся под уклон прямо к Генри-Гудзон-Парквэй, оставляя за собой шлейф пыли, от которой Малони расчихался, но тут же взвизгнул тормозами и остановился, когда с правой стороны дороги из гаража неожиданно выкатил бензовоз. Это произошло перед самым виадуком, и Малони снова нагнал их, хотя его очень тревожило, что на Парквэе они смогут развить полную скорость, на которую способен их роскошный лимузин. Он с силой нажал на педаль акселератора — охота становилась все более захватывающей и волнующей. Ирэн начала представляться ему прекрасной лесной феей, похищенной грубыми варварами, которую он должен спасти, у него были стихи, посвященные девушкам с лукавой улыбкой и огненно-рыжими волосами — и услышал, как его храбрый «шевроле» взревел всеми шестью цилиндрами, и подумал: «Ну, давай, Бесси! (он впервые обратится к своей машине по имени), давай, мы должны догнать эту чертову субмарину!» Субмарина летела впереди, разбрасывая вокруг удалые звуки кантри-мьюзик». которая наверняка ловилась на коротких волнах откуда-то издалека, вероятно, из Калифорнии, распустив по ветру лисий хвост, предоставив «шевроле» Малони беспомощно рычать и извергать дым у знака «Полный стоп».
Они были очень умными, эти жалкие преподавателишки из Калифорнии, и забыли только одно, но очень существенное положение, когда на всем скаку вылетели на Парквэй, где слева сверкал под солнцем Гудзон, а впереди висел мост Джорджа Вашингтона, стрелой пронзающий Нью-Йорк и Нью-Джерси, они забыли простой закон Форда, который гласит, что движение автомобиля находится в прямой зависимости от количества бензина в его баке.
Они использовали весь запас бензина, не дотянув ярдов пятьсот до заправочной станции, и оба парня выскочили, как сумасшедшие, из автомобиля и помчались по обочине дороги, рискуя попасть под колеса машин, несущихся стремительным потоком, оглядываясь назад и крича что-то ободряющее Ирэн, которая весело хохотала, встав на переднее сиденье «крайслера», когда на запыхавшемся «шевроле» появился Малони. Взглядом опытного охотника он сразу оценил ситуацию: загорелые боги оказались без горючего и теперь трусили к заправочной станции, чтобы наполнить канистры, Ирэн осталась в автомобиле одна, он только сейчас разглядел, что на ней было ярко-желтое платье, во встрепанных ветром рыжих волосах вилась желтая ленточка, а на лукавой мордашке порхала дерзкая и веселая улыбка — она поддразнивала его, эта прелестная ирландская ведьма, она подзадоривала его на то, чтобы выкрасть ее у похитителей.