– Я слышу тебя, приятель, – сказал чей-то голос. – Знаешь, по-моему, я бы тебя услышал даже без этой штуки, хотя я нахожусь не так уж близко, на Хай-стрит. Может, попробуем еще раз? Только на этот раз пиццикато?

– Ты имеешь в виду диминуэндо? – переспросил Уиллис, заметно понижая тон.

– Ну, что бы я ни имел в виду, по-моему, мы поняли друг друга. Это говорит Эйвери Эткинз, из лаборатории. Кто-то из ваших прислал нам записку.

Мы тут ее изучили.

– Какую записку?

– С надписью «Для жениха». В курсе дела?

– Смутно. Ну и что с ней?

– Как ты сказал, дружище, тебя зовут?

– Уиллис. Хэл Уиллис. Детектив третьего разряда. Пол – мужской, цвет кожи – белый, американец.

– И к тому же довольно наглый, – сказал Эткинз.

– Послушай, у тебя есть что сказать мне или нет? Я тут один, и у меня тысяча дел, понял?

– Понял. Записывай, умник. Бумага фирмы «Скайлайн» по пять долларов и десять центов за стопу. Продается в городе повсюду в виде наборов из десяти конвертов с вложенными в них карточками. Цена набора – двадцать пять центов. Пойди отыщи, где ее купили. Чернила «Шефферз скрип», тридцать второй номер, несмываемые, черные. Продаются на каждом углу. Так что тебе будет легко установить место их приобретения, умник. Теперь об отпечатках пальцев. На карточке их две группы, обе паршивые. Одна серия принадлежит парню по имени Томас Джордано. В картотеке не числится. Установил данные по его личному делу, он служил в сухопутных войсках связи. Вторая серия принадлежит парню по имени Стивен Луис Карелла, который, как я понимаю, работает детективом в вашем бесподобном восемьдесят седьмом участке. Ему надо быть поаккуратнее и смотреть, за что он хватается своими жирными пальцами. Ну как, наглец, не устал еще?

– Я тебя внимательно слушаю.

– Теперь само собой остается почерк, и тут много всякой муры, о которой тебе знать не обязательно, если только ты не предъявишь нам образчик для сравнения. Есть только одна вещь, которую тебе знать следует.

– Какая же?

– Тот, кто это прислал, просил нас сличить почерк с подписью некоего Мартина Соколина, на которого у нас имеется дело в нашем розыскном бюро. Мы это сделали. И одно можно сказать наверняка.

– Что же?

– То, что Мартин Соколин этого любовного послания не писал.

Все трое детективов стояли, склонившись над телом Джозефа Бирнбаума.

На их лицах не было ни боли, ни ужаса, ни печали. С бесстрастным выражением они взирали на смерть, и все, что они при этом чувствовали, было наглухо скрыто под масками, которые они привычно надевали на себя в таких случаях.

Карелла первый опустился на колени.

– Стреляли в спину, – сказал он. – Пуля, по-видимому, прошла сквозь сердце. Смерть наступила мгновенно.

– Я тоже так думаю, – кивнул головой Хейз.

– А как получилось, что мы не слышали выстрела? – спросил Клинг.

– Все время хлопают пробки от шампанского. А от дома до этого места расстояние порядочное. И когда прозвучал выстрел, по-видимому, решили, что это выстрелила очередная пробка. Будь добр, поищи вокруг, Берт. Может, найдешь стреляную гильзу.

Клинг двинулся к кустам, внимательно шаря взглядом в траве. Карелла повернулся к Джоунзи. Тот стоял рядом с Кристин с мертвенно-бледным лицом.

Было видно, что он пытается сдерживать себя, но его руки, опущенные вдоль тела, заметно дрожали.

– Перестань трястись, – резко сказал Карелла. – Ты можешь помочь нам, но в таком состоянии от тебя мало проку.

– Я... я... я ничего не могу поделать, – промямлил Джоунзн. – Я... я чувствую, я сейчас свалюсь. Поэтому... я послал за вами Кристин.

– Только ли поэтому? – поинтересовался Хейз.

– Я... я знал, что сам не справлюсь.

– Может, это и к лучшему, – заметил Карелла. – Если бы ты сам выскочил перед гостями, ты бы уже нарушил все застолье, это как пить дать!..

– А что это вас вообще занесло сюда? – спросил Хейз, бросив гневный взгляд на Кристин.

– Мы прогуливались, – ответил Джоунзи.

– Почему именно здесь?

– А почему бы и нет?

– Отвечай на мой вопрос, черт побери! – заорал Хейз. – Вон там лежит мертвый человек, и тело его нашел ты, и я хотел бы знать, какого черта ты оказался здесь? Что это, совпадение?

– Да.

– Странное совпадение!..

– Почему? Я просто гулял с Кристин и...

– Коттон, мы только...

– До тебя дойдет очередь, Кристин, – отрезал Хейз. – Джоунз, почему ты выбрал именно эту тропу для прогулки? Чтобы рядом с тобой был свидетель, когда ты обнаружишь тело?

– Что-о?

– То, что ты слышал!

– Эт-то... Это аб... это абсурд!

– Так ли? Тогда зачем же ты сюда забрался?

– Чтобы поцеловать Кристин, – выпалил Джоунзи.

– Ну и как, тебе это удалось? – спросил Хейз ядовито.

– Коттон...

– Не лезь, Кристин. Ты поцеловал ее?

– Какое это имеет отношение к Бирнбауму? Какое вообще твое дело, поцеловал я ее или?..

– Когда ты увидел тело? – перебил Карелла, недовольный тем, что Хейз превращает полицейский допрос в сугубо личную свару.

– Мы стояли здесь, – объяснил Джоунз. – И я случайно увидел его.

– Вы стояли просто так? – спросил Карелла.

– Я... я собирался поцеловать Кристин.

– Продолжай, – сказал Карелла, заметив, как кулаки Хейза невольно сжались.

– Я увидел тело, – продолжал Джоунзи. – И я... я закричал. И тут я узнал Бирнбаума.

– Куда ведет эта дорожка? – оборвал его Хейз.

– К дому Бирнбаума. На соседнем участке.

Из кустов, с треском раздвигая ветки, вышел Клинг.

– Вот она, Стив, – он протянул Карелле латунную гильзу. Тот посмотрел на нее. Сбоку стояло клеймо «357 МАGNUМ», на тыльной стороне в кружочке было вытиснено: «РЕТЕRS МАGNUM 357». Во всяком случае, теперь можно было с уверенностью утверждать, что убийца использовал либо кольт, либо Смит и Вессон Магнум.

– Магнум, – сказал Карелла. – Внушительная игрушка.

– Не обязательно, – ответил Хейз. – «Смит и Вессон» выпускает Магнум с коротким стволом, три с половиной дюйма.

– В любом случае эта гильза выводит из игры нашего приятеля Мартино, с его Айвер Джонсоном. 22.

– Угу. Что будем делать дальше, Стив?

– Сообщим в главное управление, наверное. При том, что нас тут трое детективов, я думаю, можно не звонить в местный участок. Или все же позвонить?

– Думаю, что стоит.

– Боже, мне смерть как не хочется расстраивать свадебное веселье. – Он сделал паузу. – Я думаю, что и сам Бирнбаум этого не захотел бы.

– Может быть, нам и не придется.

– Как ты это себе представляешь?

– Это место довольно хорошо защищено кустами. Может быть, мы сумеем провести фотографов и медицинских экспертов с соседней улицы через двор Бирнбаума. Как ты думаешь?

– Не знаю, – задумчиво ответил Карелла.

– Какой это участок?

– Сто двенадцатый, по-моему.

– Знаешь там кого-нибудь?

– Нет. А ты?

– Нет.

– Тогда почему ты думаешь, что они пойдут нам навстречу?

– Профессиональная любезность. Какого черта, спрос не убыток. Женишься-то все-таки не каждый день.

Карелла кивнул и посмотрел на бездыханное тело Джозефа Бирнбаума.

– Умираешь тоже не каждый день, – добавил он. – Джоунзи, пойдем назад в дом. И вы тоже, мисс Максуэлл. Я бы хотел задать вам обоим несколько вопросов. Берт, ты пойдешь с нами и позвонишь в сто двенадцатый участок. Коттон, останься, пожалуйста, с телом, хорошо?

Он предполагал, что Хейз лучше, чем Клинг, владеет искусством дипломатии, необходимой для разговора с людьми из сто двенадцатого участка. Но в то же время ему совсем не хотелось, чтобы этот ревнивец орал на Джоунзи и Кристин, когда он будет их допрашивать.

Если Хейз и оценил тактику Кареллы, он ничем не показал этого. Он просто кивнул головой и отошел к распростертому телу Бирнбаума, в то время как остальные направились назад к лому.

Хейз слышал вдалеке звуки оркестра, взрывы смеха и приглушенное расстоянием хлопанье бутылок шампанского. Вблизи, в густой растительности, оглушительно пели мириады насекомых. Он смахнул с носа мошку и закурил сигарету. Тропинка, как он заметил, резко изгибалась всего в нескольких футах от того места, где лежал Бирнбаум. От нечего делать Хейз прошелся до поворота и с удивлением обнаружил, что деревья вдруг расступились и он вышел на открытую лужайку позади дома Бирнбаума. Он поднял голову вверх.