— Господи, Данте, ты ведь знаешь, что я навсегда отдала тебе свое сердце?! Я поклялась тебе …

Заметив, как глаза девушки сузились от боли, Лейтон чуть ослабил свою хватку. Он поднес её руку к губам и коснулся нежный поцелуем атласной кожи.

— Неужели навсегда?! Ах, если бы я только мог в это поверить! К сожалению, я хорошо знаю, что ничего не длится вечно. Бедняжка моя, ты действительно считаешь, что счастью, которое мы испытываем в эту минуту, не будет конца?! Какое же разочарование тебя ждет, — хмыкнул Данте.

Похоже, сам он совершенно не чувствовал жестокости своих слов. Рея отвернулась. Ее напугало, что он так уверенно говорил об этом. Была какая-то обреченность в ожидающей их судьбе.

В этот раз его прикосновение было нежным, он повернул её к себе и заглянул в глаза. — Я огорчил тебя, не так ли? Прости, я не хотел, но по крайней мере ты теперь убедилась сама, как глупое или невпопад сказанное слово может невзначай обидеть или даже разрушить отношения, которые ещё минуту назад казались незыблемыми, — предупредил он. — Дай слово, что никогда и никому не позволишь опорочить меня в твоих глазах. Поклянись мне, Рея!

Изумленная девушка молча вскинула на него глаза.

— Поклянись!

— Я клянусь, — голос её сорвался.

— Может случиться, что настанет такой день, когда ты начнешь сомневаться во мне. Прошу тебя, всегда верь, что я люблю тебя. До тебя могут докатиться грязные сплетни, порочащие мое имя. Как бы это ни было ужасно, как бы чудовищно не звучало то, что ты можешь узнать, прошу, приди ко мне и я все объясню. Дай мне шанс оправдаться. Или, по крайней мере, сознаться во всем. В любом случае, обещай, что дашь мне эту возможность, Рея. Никогда не пытайся сбежать прежде, чем поговоришь со мной, — он почти умолял её. Много позже она вспомнила, как странно звучал его голос, когда он требовал от неё клятвы верности.

— Я никогда не покину тебя, Данте, любимый! — беспомощно повторяла она, стараясь успокоить его. Сегодня она впервые увидела совсем другого Данте Лейтона, не гордого и не высокомерного, как всегда. Немногим, кроме нее, довелось видеть его таким.

— Ах, как легко тебе обещать это сейчас, но что будет потом? — пробормотал он, накрывая её губы своим ртом и жадно упиваясь знакомым восхитительным вкусом.

Ласковые девичьи руки зарылись в его густых волосах и Рея ответила на его пламенный поцелуй, чувствуя, как глубоко в ней поднимается горячая волна страсти. Вот так всегда, обреченно подумала она, а его жадные руки между тем скользнули вниз, знакомым движением обхватив упругие выпуклости её корсажа. Она никогда не умела сопротивляться ему. И могла ли она думать о чем-то, когда он вот так касался её, ласкал взглядом её тело, занимался с ней любовью. Когда они были вместе, весь остальной мир переставал существовать.

К величайшему их сожалению, остальной мир, однако, думал иначе и не желал, чтобы о его существовании забывали. Чей-то громкий, настойчивый стук в дверь вторгся в сознание Реи, вернув её к действительности. Она с трудом заставила себя оторваться от горячих, требовательных губ Данте.

— Кто-то стучится в дверь, — попыталась она втолковать ему, но распаленный любовник явно не слышал её.

— Проклятый идиот может подождать, — бормотал Данте, не в силах заставить себя остановиться из-за какого-то болвана, настойчиво требующего его впустить. По крайней мере, хотя бы не сейчас, когда ему только что удалось спрятать лицо в душистой гриве ослепительно-золотых волос Реи, которые он высвободил из причудливой прически и распустил по мраморным плечам девушки.

— Данте! Ну, пожалуйста! — умоляюще прошептала Рея. Она вся трепетала, чувствуя, как его горячие губы скользят вдоль округлостей пышной груди, чуть приоткрывшейся из-за разошедшейся шнуровки корсажа. Стук в дверь становился все громче.

— Либо этот мерзавец — сумасшедший, либо у него там целая армия за спиной. Ни один человек в здравом уме не решился бы нарушить мой покой. Это, кстати, одно из немногих преимуществ, когда все считают тебя исчадием ада, дорогая моя. — Данте недовольно поморщился. В дверь, похоже, уже стучали кулаками, а топот ног за дверью был слышен во всех углах комнаты.

— Похоже, все-таки там целая армия. Нам, наверное, ничего не остается, как только открыть дверь и встретить врага лицом к лицу. — Данте тяжело вздохнул и позволил Рее соскользнуть с его колен. Его дурное настроение ещё усилилось, когда он увидел, как девушка перебежала через комнату и повернувшись спиной к двери, пытается дрожащими стянуть на груди корсаж.

— Ну, кто первый? Пистолеты заряжены! — крикнул он, из знатного и состоятельного джентльмена снова превратившись в Данте Лейтона, легендарного капитана Морского Дракона.

Рея удивленно оглянулась через плечо, ожидая увидеть Данте, держащего в каждой руке по заряженному пистолету. Однако он продолжал все так же сидеть, развалившись на диване, там, где она оставила его минуту назад. Кривая усмешка змеилась у него по губам, глаза были прикованы к двери.

— Осмелюсь предположить, что все то ужасное, что о тебе говорят, подтвердилось, и, что самое интересное, с твоей собственной помощью, — сухо произнесла Рея, тщетно пытаясь расправить помятые кружевные оборки, украшавшие рукава её муслинового платья. — Половина служанок в гостинице будут падать от страха в обморок всякий раз, как им случиться попасться тебе по пути. Ты знаешь, мне иногда кажется, что тебе просто приятно поднимать вокруг себя такой шум и гам, — с притворной строгостью набросилась она на Данте, но лукавая усмешка на губах полностью противоречила угрожающему тону Реи.

— Да неужели? — переспросил Данте, притворяясь безумно удивленным, что его посмели обвинить в таком нелепом притворстве. Однако ещё больше он был удивлен воцарившейся в ту же минуту тишиной в коридоре.

— Ну?! Входите, будьте вы прокляты! — рявкнул Данте, стараясь не обращать внимание на гримаску притворного гнева на лице Реи.

— Боже всемогущий, помоги нам! — пискнула одна из притаившихся за дверью служанок.

— Что я говорила! Кровожадный пират — вот кто он такой! Приплыл из самой Индии на дьявольском корабле! Я сама слышала, что его трюм доверху набит проклятым золотом. И к тому же золотые слитки перемешаны с костями погибших пиратов! Дьявольское это сокровище — вот что я тебе скажу! — послышался чей-то испуганный шепот.

— Но что такой знатный господин может иметь общего с пиратами? — робко прошептала первая служанка, чувствуя, как при мысли о нем у неё задрожали и подкосились ноги.

— Ого, да то, о чем любой порядочной девушке вроде тебя не стоит и думать, не то, что знать! — авторитетно откликнулась более старшая и, по всей видимости, более опытная товарка.

— Ух-ты-ы, а ведь он дьявольски хорош собой, этот красавчик! — не обратив никакого внимания на предупреждение подруги, пискнула молоденькая служанка. Похоже, её не слишком напугала репутация кровожадного пирата, а может быть, именно о таком мужчине грезила она по ночам.

— Брось, тебе не о чем волноваться.

— Думаешь, нет? Впрочем, готова побожиться, что он не будет пялить свои бесстыжие глаза ни на одну из нас, тем более, когда его леди глаз с него не спускает! — благоразумно возразила молоденькая служанка, тщетно стараясь натянуть чепчик на взлохмаченную копну каштановых кудряшек.

— Еще бы, ведь она просто красотка! Да и добрая к тому же, слова грубого никогда не скажет. И ничуть не важничает, не задирает нос, вот что я тебе скажу, если ты меня понимаешь. Да, вот третьего дня она и говорит мне …

— Будьте вы прокляты, вы, вы обе! Так и знал, будь я проклят, что поймаю вас тут! — раздался рев хозяина гостиницы, ворвавшегося в коридор и заставшего обеих испуганных служанок на месте преступления. — Ах, проклятые бабы! Я как чувствовал, что вы непременно подниметесь сюда поболтать да посплетничать. А ведь я там на части разрываюсь — столько постояльцев, и всех надо и обслужить и накормить. Как порядочному человеку прикажете вести себя, если с него и деньги дерут такие, что волосы шевелятся на голове, да ещё и обслужить толком не могут, — жалобно канючил он, мрачно оглядывая смущенных девушек.