– Ты хочешь сказать, что Госсар – пособник Каморры?! – повысил голос Ромбар. – Это невозможно. Он высокого рода, он никогда не забудется до такой степени!

– Как вы думаете, почему у меня хорошие отношения с фактами? – ответил вопросом Скампада. – Я никогда не насилую их, а принимаю такими, как есть. Запомните, я сказал больше, чем вы услышали.

– Клевета на человека, такого, как Госсар, – это не пустячная оговорка, – нахмурился Ромбар. – Я еще мог бы заставить себя поверить тебе, но кто поверит мне? Как я повторю это Норрену?

– Я готов повторить свои слова перед Норреном, – твердо сказал Скампада.

Ромбар оценивающе посмотрел на него.

– Пожалуй, я предоставлю тебе эту возможность, – сказал он. – Ты поедешь со мной и повторишь Норрену все, о чем рассказал мне. У тебя есть возражения?

– Я счастлив быть полезным его величеству. – Скампада действительно был счастлив. Первая часть его плана удалась блестяще.

– Мы выезжаем сейчас же. И кстати… – Он увидел понимающую усмешку на лице сына Паландара. – Десса из Босхана просила меня передать тебе, что всегда будет рада тебя видеть. Я, со своей стороны, рад исполнить ее просьбу.

В лице Скампады, к разочарованию Ромбара, не дрогнул ни один мускул.

– Вы так любезны, ваша светлость. – Голос сына первого министра остался все тем же, светски-холодноватым. – Я просто обязан ответить вам той же любезностью. Вы слышали о черной жрице храма Мороб?

Ромбар поднял голову:

– Откуда ты знаешь о ней? Жрецы хранят ее существование в тайне.

– Почему это удивляет вас? Я живу тем, что знаю больше других. – Скампада рассеянно отвернулся в окно. – Может, вам будет интересно узнать, что это и есть ваша подружка?

Раздался грохот упавшего стула. Повернувшись, Скампада увидел перед собой лицо вскочившего Ромбара, его требовательный взгляд.

– Что ты сказал?! Повтори, что ты сказал?!

– Это она.

– Ты уверен?

– Я узнал ее.

– Скампада… – начал Ромбар и тут же осекся. Сын первого министра вспомнил, как он видел Лилу в последний раз – спиной к статуе, отбивающейся от наступавших уттаков.

– Она прекрасно владеет кинжалом… – пробормотал он. – Я не видел ее мертвой, ваша светлость… Ромбар оборвал его на полуслове.

– Собирайся, едем! – скомандовал он. Келанга давно осталась позади, исчезли городские окраины, знаменитый Тионский тракт потихоньку пылил под копытами коней. Ромбар ехал молча, с бесстрастным, ничего не выражающим лицом. Проницательность Скампады беспокойно заерзала, пытаясь угадать, о чем думает сын Паландара, и неуверенно отступила.

IV

Вальборн ходил по комнате. Неприятный осадок, оставшийся внутри после разговора с Магистром, не давал ему покоя. Конечно, не следовало так резко говорить с человеком старшего возраста и, по всей видимости, знатного рода, с человеком, вызывавшим у него безотчетное уважение. Но отступать?!

Вальборн жаждал расплатиться с Каморрой за потерю замка, да и легкая победа на Оранжевом алтаре придавала ему смелости. Он вышел из дома и в который раз окинул взглядом местность, мысленно расставляя войска для обороны храма, затем кликнул воина и велел ему отыскать Лаункара.

– Мне нужен твой совет, – сказал он военачальнику, когда тот явился на приглашение. – Магистр перед отъездом предложил мне отступить без боя. Что ты на это скажешь?

– Он кажется мне человеком, сведущим в военном деле, – сдержанно ответил Лаункар. – Вы помните, как он сказал – если наше присутствие на алтаре задержит наступление войск Каморры, то наша задача может считаться выполненной, а вступать в заведомо безнадежную битву нам совершенно незачем.

– Но почему, но почему я должен отступать?! – вырвалось у Вальборна. – Принимать на себя новый позор?!

– Тревинер вернулся вчера из разведки, – напомнил военачальник. – Весь уттакский лагерь в верховьях Иммы – а это десятки тысяч дикарей – снялся с прежней стоянки и двигается в нашу сторону. Если они нападут все сразу, от нас и костей не останется – вы же знаете их привычки.

– А что предлагаешь ты, Лаункар?

– Если Каморра разобьет нас здесь, мы только облегчим ему дальнейшую задачу. Оранжевый алтарь важен, но не важнее Келанги, поэтому будет лучше, если мы примем участие в обороне Келанги вместе с остальными войсками.

Одну большую армию труднее разбить, чем две малых.

Рассудком Вальборн понимал, что должен принять решение, столь неприятное для себя, но все его чувства сопротивлялись этому.

– Ты считаешь, что может пасть и Келанга? – спросил он военачальника.

– Южные войска не успевают дойти до нее – Берсерен тянул с гонцами до последнего, думая, что справится с Каморрой один. Если Келанга будет взята, Зеленый алтарь тоже останется незащищенным. Я недавно оттуда и знаю это.

– Как это неприятно, Лаункар. – Вальборн досадливо тряхнул головой. – Как я покажусь в Келанге?

– Я должен напомнить вам, что наша ошибка подставит под удар не только нас.

– Хорошо, – решился Вальборн. – Усильте разведку. Мы отступим, но лишь тогда, когда будет ясно, что нападения не избежать.

– Не жалейте о своем решении, ваша светлость! – Во взгляде Лаункара мелькнуло что-то вроде улыбки. – Славен правитель отважный, но мудрый славен вдвое.

Правитель Бетлинка криво улыбнулся в ответ, прожевывая собственную мудрость, как горькую траву от глистов.

Неделю или две все было спокойно. Разведка, выезжавшая каждое утро, докладывала, что движение уттаков прекратилось. Огромная армия дикарей остановилась в полудне пути от алтаря и, казалось, чего-то выжидала. Напряжение в лагере схлынуло, люди все чаще перекидывались шуточками по поводу застрявших в лесу дикарей, как вдруг однажды выехавшие утром разведчики сразу же вернулись назад. Вся многотысячная уттакская толпа на исходе ночи снялась с места и теперь подходила к алтарю, едва не застав врасплох войско Вальборна.

Каморра окружил алтарь и наложил на него перекрывающее силу заклинание, затем выпустил в бой уттаков, но оказалось, что и храм, и поселок пусты. Дикари кинулись шарить по домам и сараям, растаскивая уцелевшее от предыдущего налета имущество. Когда их удалось унять, пускаться в погоню было уже бессмысленно. Маг проглотил досаду, вспомнив, что уж в Келанге-то этот щенок от него не уйдет. И не один он.

Войско Вальборна тем временем спешило назад в Келангу.

Зеленовато-серой толпой шагали пешие воины, поскрипывали на ухабах телеги с войсковым добром, последними ехали конники из Бетлинка, готовые прикрыть остальных в случае погони. Вальборн подозвал к себе скачущего поблизости охотника:

– Тревинер!

– Да, мой правитель! – развернул свою кобылу охотник.

– Есть важное дело.

– Я весь внимание, – оскалился в улыбке Тревинер.

– Ты еще не забыл, что наш молодой приятель Альмарен ушел на Керн?

– Припоминаю.

– Когда, по-твоему, он должен вернуться? Тревинер задумался, вскинув взгляд куда-то к верхушкам деревьев:

– Он не привычен к лесу, мой правитель. Но, если парень еще жив, примерно в эти дни он дошел до вулкана. Недели две – и он будет у Бетлинка.

– Магистр просил встретить его. В лесу полно уттаков.

– О чем речь, мой правитель! Я знаю окрестности замка, как свой походный мешок, – жизнерадостно ответил охотник. – Кстати, о мешке… надо бы наполнить его – я могу там долгонько прооколачиваться.

– Иди в обоз и возьми все, что нужно. И перестань скалиться – это тебе не увеселительная прогулка.

– Лучше меня этого не понимает никто! – еще шире улыбнулся Тревинер и направил свою Чиану к обозу.

По прибытии в Келангу Вальборн разместил войско на большой поляне к западу от города и отправился во дворец. Он знал, что в любом случае не угодит своему дядюшке, и заранее настроился быть терпеливым и сдержанным.

Вальборн чувствовал свою правоту – он не погубил отряд в заведомо проигрышной схватке, а привел в город, где, конечно, понадобятся люди для обороны крепостной стены, – и надеялся, что Берсерен не так глуп, чтобы, прокричавшись, не понять очевидного.