1979
ОПУСТЕВШЕЕ СЕЛО
Разбрелся в города народ,
В селе ни огонька, ни звука.
Лишь бабка сгорбленная ждет
Рванувшего в столицу внука.
И говорит с собой сама,
Скобля подмерзшую картошку:
— Однако на носу зима,
Поторопился ты бы, Прошка!..
Он не придет, он не придет,
С цивилизацией он сжился —
Твой, с бычьей шеей, обормот,
Весь в лохмах, батниках и джинсах.
Ах, понимает все сама,
Но, черные скобля картошки,
Бормочет:
— На носу зима,
Поторопился ты бы трошки…
1979
«Жизнь под откос уходит неустанно…»
Жизнь под откос
Уходит неуклонно,
И смерть
Своей рукою ледяной
Опять вычеркивает телефоны
Товарищей из книжки записной.
Мне никуда
От этого не деться,
И утешенье ль, право,
Что она,
Что смерть
Не может вычеркнуть
Из сердца
Ушедших дорогие имена?..
1979
«Промчусь по жизни не кометой…»
Промчусь по жизни не кометой,
Погасну искрой от костра —
Одной из многих, невоспетой,
Таких же искорок сестра.
Ну что ж, у искр и у комет
Один конец, другого нет…
1979
«Я сегодня (зачем и сама не пойму)…»
Я сегодня
(Зачем и сама не пойму)
Улыбнулась рассеянно
Злому врагу.
А товарищу
Мелочь не в силах простить.
Обрывается здесь
Всякой логики нить.
Да, бесспорно,
Есть в логике нашей изъян:
Что прощаем врагам,
Не прощаем друзьям.
1979
«В неразберихе маршей и атак…»
В неразберихе маршей и атак
Была своя закономерность все же:
Вот это — друг,
А это — смертный враг,
И враг в бою
Быть должен уничтожен.
А в четкости спокойных мирных дней,
Ей-богу же, все во сто раз сложней:
У подлости бесшумные шаги,
Друзьями маскируются враги…
1979
«Не радуюсь я сорванным цветам…»
Не радуюсь я сорванным цветам,
Из лучших чувств подаренных друзьями —
Всегда невесело бывает видеть
Мне то, что люди губят мимоходом,
Как дети, радостно красивое хватая,
Как дети, радостно красивое губя.
Цветы покорно умирают в вазах,
И никогда в потомстве не воскреснут.
Не радуюсь подаренным букетам,
Мне жалко землю, жалко и людей.
Зверье, оно хотя б имеет ноги,
Чтоб унести их от царя Природы —
Охотничьих винтовок, мотоциклов,
Автомашин и даже вертолетов.
Один лишь шанс из тысячи, но все же…
А что цветы? Лишь головой качают,
Когда своих убийц веселых видят.
О, я, поверьте, не сентиментальна
(Война не слишком размягчает души!),
Но жаль мне землю, жалко и людей.
Все чаще, чаще табуны туристов,
Что с громким ржаньем мчатся на природу,
Домой, увы, приходят без трофеев:
Уже экзотикой ромашка стала
В исхлестанных тропинками лесах…
Мне жалко землю, жалко и людей.
Но встретила я нынче две фиалки —
Застенчивую парочку влюбленных,
Покуда ускользнувшую от казни,
Но тоже обреченную, конечно:
Вот-вот их схватят радостные руки.
И сердце мне сдавила ностальгия
По времени недавнему, когда
В лесу фиалки легче было встретить,
Чем кладбище консервных ржавых банок,
Или пустых бутылок пирамиду,
Иль мертвые лохмотья целлофана,
Иль прочий хлам эпохи НТР…
Как жаль мне человечество слепое!
1979
ДЕНЬ КАК ДЕНЬ
Мечусь меж сковородкой и работой,
К тому же телефон сошел с ума.
На кухне явно подгорает что-то,
А главное, горю, горю сама:
Меня в тиски железные берет
Модерное чудовище — цейтнот.
А тут еще, не ведая сомнений,
Что он-то всех нужней мне в этот миг,
Какой-то недооцененный гений
Нежданно с кипою стихов возник.
Мне на мгновенье просто дурно стало…
И вот уже грохочет рифм обвал.
Когда ж я к милосердию взывала,
Мой гений только яростней взвывал.
Он в чтенье это вкладывал всю душу,
До слез собой, любимым, упоен.
Ох, если было бы хоть что послушать,
Когда бы не был так бездарен он!..
Ушел, надувшись… И какое дело
Ему до мини-горестей моих?
Подумаешь! — полкурицы сгорело,
Да умер, так и не родившись, стих.
1979
ДВА ДЯТЛА
Дятел был красив, как дьявол, —
Черный с красным, красный с белым.
Мне морзянкой отстучал он:
— Знаешь, лето пролетело!
Да, к утру на лужах льдинки,
Умные за морем птицы…
Но стучу я на машинке:
— Знаешь, лето возвратится!
Осень встала у порога,
Смотрит, смотрит взглядом мглистым,
Слушая дробь диалога
Пессимиста с оптимистом.