Энди решил изучить их все.

Он бродил по темным, холодным каменным коридорам в поисках трупов. Энди Кэрриер просто-напросто грабил мертвых. Многим это занятие показалось бы отвратительным, но Энди был человек сугубо прагматический. Работая в кухне, он привык к мертвой плоти. Кроме того, он решил, что бывшим заключенным все равно не нужны кольца и золотые зубы. Они уже мертвы, а он — пока нет.

Его «хобби», как он называл свое занятие, оказалось несложным, но весьма и весьма прибыльным. Большая часть туннелей нижних уровней имела достаточно простое расположение, и ориентироваться было легко. В отличие от более просторных пещер у поверхности, туннели на два уровня ниже жилого сектора шли под прямым углом друг к другу, соединяясь вертикальными шахтами на каждом перекрестке с верхними и нижними этажами.

Перекрестки не превосходили по размеру большую жилую комнату с четырьмя черными дверями, по одной на каждой стене, и отверстиями в полу и потолке, если выйти с перекрестка и на каждом следующем поворачивать в одну сторону, через три поворота вернешься обратно. Перекрестки находились на расстоянии от пятидесяти до двухсот метров друг от друга.

Хотя туннели и не были идеально прямыми, но всегда шли в одном направлении, их ширина позволяла двум людям свободно, не пригибаясь, идти рядом, хотя местами встречались помещения побольше с каменными столами и выбитыми в скале нарами.

Именно эти пещеры и были целью поисков Энди.

Сегодня его смена в кухне закончилась раньше обычного, и он чувствовал себя полным сил. Он снял фартук и через двадцать минут, уже в кислородной маске и самой теплой своей одежде, спускался по каменной лестнице на очередной, еще не исследованный нижний уровень — седьмой по счету. Энди и понятия не имел, как глубоко в толщу скалы простирается лабиринт туннелей, но впереди было достаточно времени, чтобы это выяснить. До окончания контракта и отправки назад на Землю ему оставалось еще три года.

Внизу оказалось холоднее, чем на более высоких уровнях, изо рта шел пар. Воздух был сухим и затхлым, словно так и стоял неподвижно годами. Энди уже привык к застойному воздуху и к пыльному, напоминающему старую бумагу запаху высохших тел. Однако на седьмом уровне появился новый запах: слабый, но вполне отчетливый запах антисептика. Это напомнило Энди о тех временах, когда он был еще ребенком и мама водила его на прием к врачу.

Он пошарил лучом фонарика по полу в поисках следов, но единственные следы на полу принадлежали ему самому. Здесь очень долго никто не проходил, настолько долго, что не хотелось об этом думать.

Отогнав воспоминания и не обращая внимания на запах, он посветил фонариком сперва в правый, потом в левый туннель. Если пройти достаточно далеко направо, можно добраться до зоны чужих. Энди всегда старался идти в противоположном направлении, подальше от гнезда этих тварей. Одно дело грабить мертвецов, другое — встретиться с чужим в холодном, темном туннеле.

Энди повернул налево и пошел не торопясь, стараясь экономить кислород. Обычно в туннелях было достаточно воздуха, но после первого же спуска на нижние уровни он понял, что лишний баллон кислорода никогда не повредит, особенно если впереди долгий подъем наверх. Тогда же он узнал, как холодно здесь, внизу. С тех пор он всегда надевал самую теплую одежду и перчатки, но холод все равно пронизывал его насквозь.

Пройдя два поворота и короткий отрезок туннеля с необычно низким потолком, Энди наконец добрался до расширения туннеля с выбитыми в левой стене нарами.

Продвигаясь в глубь скалы, заключенные выдалбливали новые спальные помещения, поближе к месту работы. А когда кто-то из них умирал от болезней, несчастных случаев или пуль охраны, тела клали на каменные нары в заброшенных камерах и оставляли их высыхать в холодном, сухом воздухе. В этой камере Энди обнаружил три тела, одно казалось нетронутым, у другого не хватало руки, а третьему досталось больше других: его голова, с раздавленной верхней частью лица, была оторвана от туловища и лежала отдельно, на груди. Шея выглядела не перерезанной или перепиленной, а именно разорванной.

В тот день, когда Энди впервые обнаружил такие мумифицированные трупы, он не смог заставить себя прикоснуться к ним и потом не спал всю ночь. Но его не оставляла мысль о массивном золотом кольце на пальце покойника, который явно в нем больше не нуждался. И через неделю Энди вернулся за кольцом. Позже, за несколько месяцев исследования туннелей, он насмотрелся многого и больше не испытывал волнения.

Первым делом он осмотрел руки, но нашел только одно обручальное кольцо, да и то серебряное. Обшарив карманы, он обнаружил лишь истрепанные бумажники, в которых не было ничего, кроме помутневших семейных фотографий. С зубами ему повезло несколько больше: у одного оказалось две серебряных коронки, а среди осколков зубов изуродованной головы он обнаружил три золотых пломбы.

Что ж, вполне приличный улов. Посвистывая, Энди пошел по туннелю дальше и заметил, что запах антисептика становится все сильнее и сильнее, хотя воздух был очень холодным. Скорее всего он шел через вентиляционную шахту, ведущую в одну из лабораторий профессора.

Дальше туннель резко повернул направо, потом снова налево, и Энди неожиданно оказался перед массивной металлической дверью, явно новее, чем стены туннеля. Дверь была распахнута. За ней туннель резко поворачивал влево, и из-за поворота пробивался слабый свет.

— Что за черт? — пробормотал он про себя и выключил фонарик. Он вошел в дверной проем и ступил на гладкий бетонный пол туннеля. Пол был чисто вымыт, и его пыльные ботинки оставляли на нем грязные следы.

Запах антисептика становился все сильнее. Энди осторожно заглянул за угол и увидел впереди, за второй, тоже открытой шлюзовой дверью залитое ярким светом помещение, напоминающее лабораторию. Покрытые белоснежной плиткой полы, стеллажи вдоль стен, в дальнем конце виднелись какие-то приборы.

Он немного помедлил, но из лаборатории не доносилось ни звука, и он на цыпочках двинулся вперед.

До Энди доходили странные слухи о профессоре и таинственных экспериментах за закрытыми дверями его лабораторий, но он раз и навсегда решил не интересоваться ими — какое ему дело?

Но эта лаборатория с дверями нараспашку выглядела просто-напросто непонятно, и он решил подойти поближе к стеллажам, чтобы разглядеть, что на них стоит.

За время своих похождений по заброшенным туннелям Энди видел достаточно мертвых тел, но все-таки он не сразу догадался, что перед ним находится.

На полках рядами стояли человеческие головы, от которых отходили и скрывались в стене трубки и провода. Ряды голов, большинство неестественного темно синего или черного цвета, на некоторых кожа уже отстала и свисала клочьями. И тем не менее они казались наполненными жидкостью и живыми.

Энди прошел между полок: их было пять справа и три слева.

Он остановился перед одной из голов с длинными, свалявшимися каштановыми волосами и мертвенно бледной кожей и пригляделся внимательнее. Нос и рот закрывало что-то вроде кислородной маски, ко лбу и вискам подходило около двадцати проводов. Шея была вставлена в широкую резиновую трубу, которая пульсировала, очевидно, каждые несколько секунд, подавая в мозг какую-то жидкость.

— Что за черт, — вслух пробормотал Энди.

Он протянул дрожащую руку и слегка дернул голову за волосы.

Голова открыла глаза.

Голубые глаза.

Знакомые голубые глаза Чарли, его постоянного партнера по игре в покер, который шесть месяцев назад неожиданно отправился на Землю.

Энди взвизгнул и прыгнул назад, прямо в распахнутые объятия Ларсона. Цепкие пальцы, словно стальные зажимы, стиснули его плечи, и он панически задергался, пытаясь высвободиться и бежать подальше от этих голов и холодного взгляда голубых глаз.

Одним быстрым движением Ларсон заломил Энди руку и поставил его на колени.

Энди прекратил сопротивление. Голубые глаза старого друга смотрели грустно, словно узнали его и понимали, что происходит.