В душе он уже ругал себя за то, что так опрометчиво воспользовался советом констебля. Ведь если бы он не притормозил вовремя…

Теперь дорога хотя и оставалась узкой, но зато она была совершенно прямая, и Роджер видел ее на большом расстоянии под светом своих фар.

Как-то само собой получилось, что он постепенно опять увеличил скорость, и вскоре на спидометре уже снова была цифра 70. Из изгороди выскочил перепуганный зайчишка и замер, загипнотизированный световым лучом.

— Пошел прочь, косой!

Понял ли заяц или нет, но он успел перебежать дорогу и скрыться в кустах на противоположной стороне как раз перед колесами машины.

И тут Роджер заметил отсвет фар автомобиля выше кустов, совсем неподалеку, и понял, что он добрался до главной дороги, которая проходила мимо поворота на частную дорогу к Фолей-Холлу.

Был ли это «Следопыт» или другая машина? Если да, то он достигнет начала этого поворота в каких-то пятидесяти ярдах перед ним.

Роджер больше не выключал фар. Вторая машина шла на огромной скорости, выхватывая из темноты своими фарами куски дороги и окружающего пейзажа. Он видел, как она промчалась. Она была черная, блестящая, но в отношении марки он не был уверен: слишком велика была ее скорость.

Когда Роджер выбрался на шоссе, вторая машина была в сотне ярдов впереди, а не в пятидесяти, как он рассчитывал, и этот разрыв постепенно увеличивался. Тогда Роджер еще больше увеличил скорость. Он с негодованием смотрел на свой спидометр, который, по его мнению, просто не хотел передвигаться. И все же в скором времени его стрелка приблизилась к 80.

Он увидел, как из темноты на него наползли здания конюшен, освещенный циферблат больших часов. Он даже успел заметить двух констеблей, которые внимательно смотрели на мчащиеся по шоссе машины. В конюшнях было зажжено больше фонарей, чем всегда.

Роджер не был уверен, что впереди мчит «Следопыт», а тем более, что Мейбл Три все еще находится в этой машине. Возможно, на этот раз ему изменило чутье и подвело не в меру разыгравшееся воображение, так что он обманулся и напрасно тратит время… Не исключено, что теперь еще будет объявлен общий розыск, и половина всех работников Округа будет искать «ветра в поле».

Внезапно красные задние огни впереди свернули вбок, фары на секунду осветили где-то в глубине Каприз Фолеев, потом, как по мановению волшебной палочки, все огни погасли, и впереди уже не было ничего, кроме непроглядной тьмы.

Пока Мейбл ждала на углу, ее пальто тесно облепило ее фигуру, ибо в этом месте ветер продувал решительно со всех сторон, и теперь она буквально стучала зубами и от холода, и от панического страха.

Мейбл сразу же увидела неподалеку темную массу автомобиля, но ей и в голову не приходило, что в нем кто-то мог находиться. Потом она услышала шаги какого-то человека, который прошел в направлении их дома, и подумала, не сосед ли это. А если да, то узнал ли он ее или нет.

Она нетерпеливо посматривала в обе стороны дороги, теперь уже опасаясь того, как бы человек, назначивший ей здесь свидание, не задержался бы слишком долго. Ей-то необходимо возвратиться домой до прихода Фреда.

Потом она услышала громкий скрип и заметила, что дверца машины открыта. Уличный фонарь не давал достаточно света, так что она не могла узнать, тот ли это человек, который явился к ней в дом, но ей было видно, как из машины вылезает мужчина. С другой стороны вылез еще один человек, и оба одновременно двинулись к ней. Она почувствовала, что ее страх возрос, но опасение того, что ее муж узнает, где она провела прошлую ночь, что весь городок проведает про ее связь с Джорджем, превозмогало все остальное.

Более полный мужчина заговорил первым:

— Рад, что вам удалось это сделать, миссис Три. Мы не хотим причинять вам никаких неприятностей. — Он помолчал, как бы давая ей возможность осознать то, что он ей говорит, потом продолжил: — Ведь вы бы не хотели, чтобы газеты расписали на весь мир про вас и Джорджа, не правда ли?

— Нет, — прошептала она, замирая от ужаса. — Но вы мне обещали…

— Мы просто хотим, чтобы вы нам ответили на несколько вопросов. Вам нечего бояться и беспокоиться, при условии, что вы расскажете нам правду. Но это должна быть только правда, учтите!

Он снова помолчал, а второй человек, сделав пару шагов, теперь стоял рядом с нею.

Только сейчас она испытала натуральный физический страх. До нее дошло, что настоящие корреспонденты любой газеты так не стали бы разговаривать. В высоком мужчине она чувствовала молчаливую угрозу, хотя он пока еще не произнес ни одного слова.

— Поняли меня? Говорите мне чистую правду!

— Да, хорошо… Но, что вы хотите узнать?

— Джордж с вами сегодня виделся?

— Нет.

— Вас кто-нибудь о нем спрашивал?

— Нет!

И подняла руки жестом отчаяния, как бы призывая в свидетели небо:

— Ради чего кто-то стал бы…

— Я имею в виду, задавала ли полиция вам какие-нибудь вопросы?

— Нет! Нет, но они прислали…

Рука более толстого человека схватила ее за руку и больно сжала. Он держал ее так крепко, что она не могла вырваться.

— Выкладывайте, что они прислали?

— Они прислали за Фредом. Сказали, что хотят задать ему несколько вопросов… Возможно, что про меня с Джорджем, только Фред ничего не знает…

— Вы видели Джорджа вчера вечером?

— Я…

— Да или нет?

— Да, — выдохнула она. — Да, он возил меня в кино в Ридинг. В этом не было ничего дурного. И вообще ничего дурного не было, даю вам слово.

Тогда оба мужчины двинулись на нее, и Мейбл поняла, что они намереваются затолкнуть ее в машину. Она хотела позвать на помощь, но ей удалось только раз пронзительно крикнуть, сразу же один человек зажал ей рот, второй схватил за талию. Ее потащили к машине и затолкали внутрь. Сильный удар по темени лишил ее сопротивляемости. Она почувствовала, как ее придвигают в самый угол, один из мужчин всем своим весом навалился на нее. Она ловила открытым ртом воздух, терроризированная, беспомощная.

Шины завизжали на мелком гравии, машина рванулась вперед. Рев двигателя походил на шум в самолете. Ее сначала качнуло вперед, потом отбросило назад, но так как мужчина по-прежнему жал на нее всем своим телом, болтанка прекратилась.

Мейбл сообразила, что они считают, она потеряла сознание.

И тут она подумала, что Сида тоже увезли в машине и убили.

Тогда она завопила:

— Выпустите меня!

Набросившись на своего соседа, она стала беспорядочно молотить его руками. По-видимому, один из ударов оказался болезненным, потому что на секунду его нажим ослабел. Машина неслась на огромной скорости, но Мейбл думала только о том, как бы выскочить наружу. Она дотянулась до дверной ручки и нажала на нее, дверь чуть-чуть приоткрылась. В машину ворвался резкий холодный воздух. Но в то же мгновение ее схватили сзади за талию, усадили на место, а дверь захлопнули.

— Успокой ее! — бросил водитель.

— Пустите меня! — снова закричала Мейбл. Она снова попробовала бороться, но на этот раз толстый схватил ее за обе руки и скрутил с такой силой, что она застонала.

И тут она почувствовала, как что-то прижалось к ее лицу. С минуту она могла еще дышать, но в следующую стала задыхаться, как будто весь воздух всосала в себя пушистая материя.

Они собирались ее задушить.

Она попуталась освободить лицо от страшной тряпки, пыталась брыкаться и бороться, но мужчина не выпускал ее руки. Он плотно прижал ее в углу машины, а нажим его руки с тряпкой у ее рта становился все более сильным. Он ее душил, отнимал у нее весь воздух. Теперь она боролась всего лишь за возможность один раз вздохнуть, но у нее ничего не получилось.

В голове у нее помутилось, она знала, что сейчас потеряет сознание. Чувство боли и напряжения ослабло, но зато ее страх никогда не был таким явственным. Это был ни с чем не сравнимый ужас перед смертью.

В отчаянии она ударила своего мучителя ногой в колено и получила мгновенную свободу. Откинув назад голову, она ухитрилась сделать два больших глотка воздуха, прежде чем тряпка была снова плотно прижата к ее лицу, а боль в руках стала невыносимой.