Но, разумеется, самое большое горе перенес Петр, когда должен был преследовать родного сына. Петра женили в ранней молодости на Евдокии Федоровне Лопухиной, и он испытал на себе ту невыгоду старого обычая, от которого хотел потом освободить своих подданных, назначивши время для знакомства между женихом и невестою. Между Петром и Евдокиею пошли несогласия, и Евдокия была пострижена в монахини, а Петр потом женился в другой раз на Екатерине Алексеевне Скавронской, или Сковородской, родом из западной России, или Литвы; она была взята по бедности на воспитание одним лифляндским пастором и вместе с ним попала в плен к русским. Екатерина отличалась умом, ровностью характера, присутствием духа, неутомимостью, совершенно пришлась по мужу, не отставала от него ни в войне, ни в мире, ездила за ним в его далеких и трудных странствованиях. Но от первого брака остался сын и наследник, царевич Алексей. Сын вышел не в отца, был тяжел на подъем, неспособен к постоянному, сильному труду, любил покой, любил сидеть дома с людьми, к которым привык. Отец работал без устали, видел, как уже зрели плоды трудов его; но чувствовал приближение старости и слышал страшные голоса: «Умрет, и все погибнет с ним; Россия возвратится в прежнее ничтожество, потому что сын не только не пойдет по дороге отцовской, но и станет разрушать сделанное отцом». Петр, разумеется, не требовал от сына таких же способностей, какие имел сам, он требовал только охоты. В тех занятиях, которые были необходимы для продолжения начатого дела, необыкновенных способностей было не нужно, потому что самое трудное дело было сделано, начало было положено. Но в сыне не было охоты к отцовской деятельности, было отвращение от нее. Отец требует от сына, чего после Ништадтского мира требовал от всех русских людей, чтоб, видя успех, не складывали рук, не успокаивались, потому что от такого успокоения государства падают; сын считает мучением этот призыв отцовский к труду, он только тогда и был доволен, когда находился вдали от отца. Алексей был женат на Брауншвейгской принцессе Софье; но жил несогласно с женою, и она скоро умерла, оставив двоих детей, сына и дочь. Алексей продолжал вести себя по-прежнему. Тогда Петр счел своею обязанностью спасти будущность России, пожертвовав сыном. Он писал ему: «Я за свое Отечество и за людей жизни не жалел и не жалею, то как могу тебя, негодного, пожалеть?» Петр потребовал от сына, чтоб тот или переменил свое поведение, или отрекся от престола и постригся в монахи, иначе на отречение нельзя было полагаться. Алексей обещал исправиться, но вместо того убежал за границу, отдался под покровительство немецкого императора, призвал чужого государя в судьи между собою и отцом. Алексея возвратили, и, по его показаниям, вскрылся обширный злой умысел в котором участвовала и мать Алексея, бывшая царица Евдокия которая уже сняла с себя монашеское платье и мечтала опять быть царицею, понадеявшись на лживые предсказания, и сестра Петра, царевна Марья Алексеевна, очень значительные духовные и светские люди. Царевич умер в Петербургской крепости; это случилось в 1718 году.

После Ништадтского мира Петр должен был вести новую войну совсем на другом конце. Желая обогатить Россию торговлею, он внимательно следил за тем, что делается на Востоке, в Азии, с которою у России велась торговля, и торговля эта должна была, по мысли Петра, все больше и больше усиливаться. Но вот он получает вести, что Персия, с которою русские купцы вели большую торговлю, готова разрушиться от внутренней слабости, что соседи уже делят добычу и что самая большая доля добычи должна достаться Турции. Петр никак не мог позволить, чтоб турки усилились и утвердились на Каспийском море, и потому сам предпринял поход на берега этого моря. Война кончилась, когда русские войска заняли западный берег Каспийского моря, и персияне уступили его России в 1723 году.

Это был последний военный подвиг Петра Великого. Уже давно страдал он тяжкою болезнью. 6 января 1725 года, при обряде водоосвящения, он простудился и 28-го числа скончался.

Иностранцы говорили, что дело Петра Великого кончится вместе с ним, что он насильно заставил свой народ учиться, что по смерти его русские, сами по себе неспособные к образованности, все бросят, все позабудут, станут жить по-прежнему, как жили до Петра Великого, когда они не знали Европы и Европа их не знала. Но русский народ доказал, что он способен к образованности, к европейской жизни, что дела Петра Великого пошли ему впрок и он от них не откажется и не ослабеет при самых неблагоприятных обстоятельствах. Обстоятельства действительно были неблагоприятны по смерти Петра Великого. После него царствовала супруга его, Екатерина I Алексеевна; но царствовала только два года, скончалась в мае 1727 года в Петербурге, где постоянно жила. После нее вступил на престол Петр II Алексеевич, внук Петра Великого, сын несчастного царевича Алексея, но и Петр II трех лет не процарствовал, скончался в январе 1730 года в Москве, куда приехал на коронацию и где хотел навсегда остаться. Во время болезни Екатерины I и при Петре II, который сам не мог управлять по несовершеннолетию, образовались партии; знатные люди спорили друг с другом, кому быть главным, кому управлять, свергали друг друга, ссылали в ссылку. Так, свергнут был и сослан в Сибирь знаменитый любимец Петра Великого, князь Александр Данилович Меншиков, который забрал себе большую силу в конце царствования Екатерины и в начале царствования Петра II, держал молодого императора в своем доме и обручил его со своею дочерью; и сам Меншиков, когда был в силе, сослал в ссылку графа Петра Толстого и некоторых других сотрудников Петра Великого. По смерти Петра II из царской фамилии оставались: дочь Петра Великого, цесаревна Елизавета Петровна, внук Петра Великого от старшей дочери его, Анны Петровны, бывшей замужем за герцогом Голштинским, да три племянницы Петра Великого, дочери царя Иоанна Алексеевича. Вельможи обошли дочь и внука Петра Великого и призвали на престол старшую дочь царя Иоанна, Анну, вдовствующую герцогиню Курляндскую, которая, короновавшись в Москве, переехала в Петербург и осталась там до самой кончины своей. Царствование Анны Иоанновны было несчастливо. Самым доверенным у нее человеком был немец Бирон, которого она привезла из Курляндии. Этот Бирон о России не заботился, заботился только о самом себе. Знаменитых русских вельмож, сотрудников Петра Великого, оставалось уже немного; были две самые знатные фамилии, князей Голицыных и князей Долгоруких: самый главный из Голицыных, князь Дмитрий Михайлович, был посажен в крепость, главные из Долгоруких были переказнены или сосланы; казнен был и сотрудник Петра Великого, очень способный человек, Волынский; дворяне и крестьяне страдали от строгого взыскивания недоимок во время неурожая; была война с турками, которая взяла много народу и денег, и хотя ведена была со славою фельдмаршалом Минихом, однако кончилась без пользы для России. От этого царствование Анны Иоанновны, время Бирона, бироновщина, оставило по себе печальную память; было бы еще хуже, если б не умный, искусный министр Остерман, принятый, как и Миних, на службу Петром Великим.

У Анны Иоанновны не было детей, была одна племянница от сестры Екатерины Иоанновны, герцогини Мекленбургской, Анна Леопольдовна. Анну Леопольдовну выдали замуж за принца Антона Брауншвейгского; от этого брака родился Иоанн Антонович в 1740 году, и в том же году умерла императрица Анна, назначив новорожденного Иоанна Антоновича своим преемником, а за его малолетством — Бирона правителем, или регентом. Тут наступили большие смуты: Бирона свергнул Миних и объявил правительницею Анну Леопольдовну; Анна Леопольдовна удалила Миниха, но сама управлять не умела, рассорилась с мужем и с Остерманом. Дела пришли в страшное расстройство; этим хотели воспользоваться шведы и объявили войну России. От таких бед Россия была избавлена дочерью Петра Великого, цесаревною Елизаветою, которая приняла сама начальство над войском и 25 ноября 1741 года провозгласила себя императрицею. Анна Леопольдовна с мужем и детьми отправлена была в ссылку. Императрица Елизавета вызвала из Голштинии племянника своего Петра Федоровича и объявила его наследником русского престола.