Уверен, сейчас вы, как и я, хмуритесь и спрашиваете: «Ну и что?» А ведь именно эта незначительная погрешность привела к такой огромной разнице в результатах. И все же доктор Маркс обнаружил эту проблему только в одном из экспериментов Тарга и Путхофа. Почему? Они не предоставили все остальные результаты для независимого исследования. Маркс понял, что ему необходимо получить полные расшифровки всех экспериментов, чтобы удостовериться: подобные погрешности есть и во всех остальных тестах. Это могло бы объяснить причину успеха Тарга и Путхофа.

В конце концов независимый эксперт Артур Гастингс предоставил несколько расшифровок. Тогда доктор Маркс, пользуясь одними лишь подсказками, найденными в расшифровках (а их было множество), сопоставил описания, данные дистанционными наблюдателями, с местами, посещенными экспериментаторами. Он угадал пять из пяти. Потом повторил еще, еще и еще раз и все время оказывался прав. Доктор Маркс находился за тысячи километров от Калифорнии, в Новой Зеландии, никогда не видел этих мест и не имел ни капли парапсихических способностей, но проделал все с точностью дистанционного наблюдателя. Тут под бурные аплодисменты занавес опускается.

Что ж, весьма предсказуемо, что красивый фасад развалился. Опубликованные в «Нейчур» выводы были получены в результате серии неправильных научных тестов, а выдающиеся парапсихические способности Патрика Прайса тут ни при чем. И все же эти выводы сподвигли американских военных потратить почти двадцать миллионов долларов на исследование дистанционного наблюдения и завербовать Джо Макмонигла, который не принимал участия в оригинальных экспериментах.

Иметь доступ к данным, вот в чем ключ, считает доктор Маркс. Без подтверждения от независимого ученого эксперименты перестают быть наукой и больше не заслуживают доверия. «Среди ученых, работающих в одной области, принято предоставлять друг другу доступ к оригинальным данным. А если исследователь постоянно отказывает коллегам в подобном доступе, это свидетельствует о каком-то серьезном нарушении», — утверждает Маркс.

Но верили ли сами исследователи, что занимаются настоящей наукой? За этим может скрываться субъективная валидизация, уверен Маркс. «Такое случается, когда два не связанных события увязывают друг с другом, потому что они соответствуют ожиданиями или гипотезам», — говорит он. Согласно Марксу, Тарг и Путхоф верили, что они совершают великое открытие, и закрывали глаза на все возникающие проблемы.

По той же причине дистанционное наблюдение так долго применялось в военных целях. Некоторые сенаторы и президенты известны своей верой в сверхъестественные явления. Президент Рейган консультировался с астрологом перед тем, как назначить время для деловых встреч, сенатор Клейборн Пелл поддерживал парапсихические исследования и тратил по 48 тыс. долларов в год на К. Б. Скотта Джонса, эксперта по НЛО, чтобы тот занимался исследованиями паранормального в интересах нации.

А что же Макмонигл? Он сказал мне, что оценивает свою эффективность в 20 процентов. Но все же верит, что даже при таком малом проценте точности он приносил пользу.

— Я был полезен не менее других источников информации, — сказал он, имея в виду обычных шпионов.

И все же ЦРУ в медиумов не поверило. Потратив миллионы долларов налогоплательщиков, они свернули проект в начале 1980-х годов, заключив, что «не существует адекватных доказательств… существования феномена дистанционного наблюдения».

Когда же в 1995 году проект рассекретили, Роберт Гейтс, бывший директор ЦРУ и нынешний министр обороны при президенте Обаме, сказал, что он был основан под давлением со стороны Советского Союза и благодаря суеверности некоторых сенаторов и конгрессменов. Сенатор Пелл, вероятно, был одним из них. Скорее всего, проект рассекретили как раз после того, как он ушел в отставку. Гейтс также сообщил, что дистанционное наблюдение никогда не было «важным для интересов нации» и «никогда не… использовалось, если не было подкреплено информацией из других источников», тем самым опровергнув утверждения Макмонигла, что именно он при помощи дистанционного наблюдения нашел упавший в Заире русский самолет.

Так и не получив ответа из американской разведки (мне даже интересно, что они там себе думают), я зашел в тупик с награждением Макмонигла орденом «За боевые заслуги». Поэтому, озадаченный тем, что ЦРУ призналось в бесполезности дистанционного наблюдения, я спрашиваю доктора Маркса: почему Макмонигл все же получил золотую звезду от военных? Как истинный ученый, Маркс отказывается влезать в это дело, не имея фактов.

— Не президенты выбирают, кого награждать орденом «За боевые заслуги». Его нужно заслужить, — говорит он.

И неожиданно я вспоминаю, что читал в мемуарах Макмонигла о генерале Стабблбайне, возглавлявшем Командование разведки и безопасности армии США (а именно оттуда я сейчас и жду ответа), когда Макмонигла наградили орденом «За боевые заслуги». И тут вдруг я понял, откуда впервые узнал о генерале Стабблбайне. Из удивительной книги Джона Ронсона «Безумный спецназ». Ронсон пересказывает историю о генерале, который встает из-за стола, чтобы подойти к стене своего кабинета и совершить нечто выдающееся.

«Он переходит на бодрую рысцу.

„Из чего по большей части сделана вот эта стена? — думает он. — Из атомов! Все, что мне надо, это слить вместе пустоты. Стена — иллюзия. Мне что, на роду написано сидеть в этой комнате? Ха! Черта с два!“

И тут генерал Стабблбайн крепко прикладывается носом о стену личного кабинета.

„Проклятье“, — думает он»^[28].

Если уж генерал, глава американской военной разведки, пытается пройти сквозь стену (и не проходит), стоит ли удивляться высшей награде шпиону-экстрасенсу?

19. Последняя попытка спасти сестру

Астролог Джонатан Кейнер сидит за рулем «БМВ», четко диктуя ответы на мои вопросы.

— Очень многое в астрологии по-прежнему остается недоказанным и, запятая, скорее всего, запятая, так и не будет доказано, точка. Но это не умаляет ее достоинств, точка.

О знаках препинания мой собеседник уже позаботился, поэтому я перехожу к самому главному — пытаюсь понять, почему астрологи так хотят утопить мою сестру и племянницу. Для этого мне надо вникнуть в саму науку, а это не так просто, как вы, должно быть, думаете. Если кто-то и может мне помочь, так это Кейнер — самый известный и наверняка лучший в мире астролог. Он принимается за дело с энтузиазмом.

Я упоминаю, что критики астрологии утверждают, будто с тех пор, как около 100 года до нашей эры небезызвестный философ по имени Птолемей составил список всех созвездий, были обнаружены новые планеты, а ось вращения Земли сдвинулась на 26 градусов. А это означает, что астрология бесполезна.

— И что?! Они думают, мы этого не заметили?! — восклицает Кейнер. — Вот чертовы болваны! Мы учли все эти проблемы и нашли способ с ними справиться.

Да уж, они действительно болваны. Когда это слово применяют в моем присутствии, мой рассудок отказывается работать. Кейнер почти покорил меня.

— Вот поэтому мы и применяем стационарную систему и равное деление эллиптической траектории. Не для того мы разрабатывали такую сложную систему, чтобы какой-нибудь самовлюбленный и упертый псевдоученый заявил: «Смотрите-ка, это все фигня, потому что планеты сдвинулись».

Но это никак не помогает мне понять, почему мои сестра и племянница обречены на смерть.

За день до разговора с Кейнером я несколько часов катался на лодке по озеру Серпентин в Гайд-парке вместе с сестрой и племянницей. Это самый безопасный способ вновь побывать с ними на воде: озеро Серпентин не такое глубокое и берега близко. Но гребец из меня плохой, и мы болтались у берега, как утки, выпрашивающие хлеб у отдыхающих. И все же мы побывали на воде.

Мои скромные навыки в области гребли — не главная наша забота. Я даже не представлял, настолько астрологическое предсказание повлияло на жизнь Сары. Удивительно, сколько мучений может доставить такой маленький подарок.