— Вы готовы заказывать? — спросил официант.

Бретт уже хотела сказать «да», но Лизи остановила ее.

— Еще нет. Дайте нам, пожалуйста, несколько минут подумать, — сказала она и, повернувшись к Бретт, воскликнула:

— Отгадай!

— Ты станешь репортером на Луне? — рассмеявшись спросила Бретт.

— Помнишь ту ночь в ресторане, когда мне стало плохо после обеда? И завтраки, от которых я отказывалась? Мне тоже было плохо!

Бретт не сразу поняла, почему ее подруга так радуется, что ей плохо.

— Лизи, ты не…

— Да, у меня будет ребенок! — восторженно заявила она. — Мы с Джо часто об этом говорили, еще когда не были женаты. Мы оба знали, что хотим семью и на самом деле не видели причин ждать.

— Ой, Лизи, не знаю, что сказать. Я так рада за тебя, — сказала Бретт, и слезы брызнули из ее глаз.

Лизи взяла Бретт за руку.

— Не плачь, а то я тоже сейчас разревусь, и нам понадобится швабра, чтобы вытереть лужу! Я плакала, когда меня тошнило. Мой доктор говорит, что это все из-за увлечения гормонами, и все же я счастлива. Мы все с Джо распланировали. В наши дни многие журналисты работают во время беременности, и я тоже смогу остаться на работе почти до родов. Мы с Джо решили, что после рождения малыша я возьму отпуск по материнству, а потом мой график будет гибким — ведь у меня море помощников. Не исключая моей мамы. Этот ребенок для нее действительно много значит, особенно после трагедии с Кэт.

Когда официант появился снова, Бретт заказала салат из крабов, а Лизи попросила суп из раков, домашний салат по-русски и бифштекс с кровью с гарниром.

— Ты же понимаешь, я ем за двоих, — подмигнула она Бретт.

И Бретт вспомнила, как странно казалось думать о Лизи как о тетушке, а теперь ее лучшая подруга готовится стать матерью.

— Лизи и Джо становятся мамой и папой. Как звучит, а? — шутила Бретт.

— Понимаю, что это не сразу доходит. Наша жизнь полностью изменится, наверно, даже больше, чем я представляла. Но Джо продлит свой контракт с «Монсеньером». У них те же требования к нему, а платят даже больше. А все, что касается моей работы, думаю, что настанут лучшие времена. В Службе новостей я стою на твердой почве, моя работа респектабельна, и в основном я работаю в городе.

— Ты будешь прекрасной матерью, Лизи. Ты добрая, спокойная и всегда смотришь в корень. Кроме того, у тебя есть огромное чувство юмора, и, думаю, оно пригодится.

После еды Бретт выпила кофе, а Лизи съела двойную порцию шоколадной ватрушки с молоком.

Был ясный октябрьский день, больше похожий на летний, и, свернув в тень парка, Бретт наконец спаслась от солнцепека. «Я действительно счастлива за нее, за них, — подумала она, но голос внутри монотонно пел:

— У Лизи есть все — великолепная карьера и прекрасный муж. У Лизи есть все».

Новости Лизи были настолько ошеломляющими, что Бретт все забыла. Вместо того чтобы возвратиться к звонкам, Бретт перелистывала накладные, по которым всегда аккуратная Тереза запланировала завтра заплатить. Оказалось, что несколько ее французских клиентов не собирались оплачивать счета теперь, когда она уже не жила в Париже. Ее мысли вертелись вокруг Лизи и Джо. У них реальный брак, а теперь они ждут реального ребенка, и у них будет самая настоящая семья.

Она взяла ключи от парка. Четыре квартала входят в этот парк, являющийся частной территорией, и металлическая ограда не дает доступа непрошеным гостям. Она открыла ворота, закрыла их за собой и побрела к скамейке около кормушки для птиц. Не успела она присесть, как вошла молодая женщина, ведя за руки двух малышей. Бретт решила, что маленькому мальчику было около четырех лет, а его сестричке — года два. Одетые в яркие полосатые свитера и комбинезоны из грубой ткани, они гоняли птиц и белок и бросали в воздух ветки с желтыми и красными листьями. Их мать резвилась вместе с ними.

«Я даже не могу вспомнить, веселилась ли когда-нибудь с мамой», — подумала Бретт. Продолжая наблюдать, она подумала, что Дэвид и Лизи выросли вместе со своими родителями, которые позволяли им быть детьми, и любили и принимали их, потому что они были их плотью и кровью. Очевидно, у Джо было сходное с Джефри воспоминание. А у нее не было таких воспоминаний. Она была благодарна Лилиан, единственной, кто подарил ей то детство, которое у нее было, но это не заменяло ей то, в чем отказала мать.

Теперь Лизи и Джо продолжат ту воспитывающую любовь, которую они видели в своих семьях, а она будет смотреть и удивляться, почему всего этого не может быть у нее.

Бретт тихонько откатила красный с белым мяч, упавший у ее ног, назад к детям, кивнув головой в ответ на слова благодарности матери.

«Если Лизи и Джо будут такими же родителями, как их, означает ли это, что мне предназначено стать такой же матерью, как моя? — эта мысль так испугала ее, что она вздрогнула и вскочила на ноги. — Это невозможно. Я не допущу этого». моя?

Бретт направилась к стоянке такси. Маленький мальчик прокричал: «До свидания» и замахал рукой. Его сестричка помахала ручкой вслед за братом.

— До свидания, — крикнула Бретт.

«Черт возьми, у меня есть моя работа, все остальное будет позже», — подумала она, успокаивая себя.

Заперев ворота на замок, она поспешила через улицу, чтобы успеть пообедать вместе с Лилиан. Бретт звонила своей тетке каждый день, и не реже одного раза в неделю у них были совместные или ленч, или обед. Сегодня Лилиан сама приготовила мясо.

— Ты точно знаешь, что мне нечем тебе помочь? — спросила Бретт, устраиваясь за стол в гостиной.

— Совершенно, мне это доставило огромное удовольствие. Я совсем забыла, как я люблю готовить. Кроме того, Хильда ни разу не брала отдыха со дня моего сердечного приступа.

Лилиан поставила тарелку перед своей племянницей. Во время обеда Бретт сказала Лилиан о неожиданном столкновении с Захари. Она впервые с той ночи говорила об этом, и время помогло представить эту болезненную встречу в ином свете. Она также рассказала, что Джефри Андервуд назначил ей свидание и потом проводил ее до дома в тот вечер.

Лилиан расстроилась, когда Бретт сообщила ей о намеченном отъезде Лизи и Джо и сразу же собралась в поход по ее любимым магазинам игрушек.

— Ты же знаешь, что эта одна из причин, почему я согласилась не переделывать твои комнаты и здесь, и в Кокс Коуве.

— Извини, — сказала Бретт, не поняв связи между ее сообщением и внешним видом ее комнаты.

— Я просто подумала, что, если они останутся прежними, твой малыш полюбит их также.

— Прекрасная мысль, тетя Лилиан, но боюсь, тебе придется немного подождать!

Бретт старалась говорить весело, но она не помнила дня, чтобы ее тетка была столь прозорливой. Она пила кофе в гостиной с Лилиан, когда приехал Джефри, как обычно, вовремя.

— Добрый вечер, миссис Кокс. Рад вас видеть здоровой. Вы выглядите, будто и не болели.

Джефри, согласно этикету, подождал, когда Лилиан подаст ему руку. Он нежно поцеловал Бретт в щеку и сел напротив них.

— Очень рада вас видеть, мистер Андервуд. Я полагаю, что вы тот молодой человек, который предохраняет моего брата от бед. Бретт немного рассказывала о вас.

При этих словах Джефри несколько напрягся, но быстро расслабился, поняв, что Бретт не могла сказать ей больше, чем сама знала о нем.

— Я не так молод, миссис Кокс, и факт, что мистер Ларсен редко попадает в беду, не моя заслуга, а его высочайшее чутье в делах. Кстати, пожалуйста, называйте меня Джефри.

Пока они обсуждали их дела, Лилиан наблюдала за Джефри. В нем было что-то знакомое и вызывающее смутное беспокойство. Его темно-синий костюм, сидевший безукоризненно, белая рубашка и серебристо-голубой галстук выглядели свежими, хотя в этой одежде он провел целый день.

Казалось, его светло-голубые глаза видели все, но не показывали вида. И вдруг ее словно обожгло: несмотря на его довольно хрупкую фигуру, он напомнил ей Свена. Это вызвало у нее замешательство.