– Утром я вылетаю в Нассау, – вдруг сказал Алек. – Предстоят кое-какие переговоры. Поехали со мной.

– Я…

– Это будет великолепно. – Алек помолчал, потом посмотрел ей в глаза и добавил: – Там мы сможем пожениться.

Прямота его слов поразила Либби. Она тяжело вздохнула.

– Я… я не…

Появившаяся было улыбка исчезла с лица Алека.

– Все еще отказываешься выйти за меня замуж? – спросил он хмуро.

Совсем не так обстояло дело, но как же ему объяснить?

– Нет, я…

– Хорошо, Либби, – резко прервал Алек ее бормотание и провел рукой по лицу. – Будь по-твоему, мы не поженимся. Но все равно поехали со мной.

Либби вскинула на него глаза – он снова стал таким отчужденным, будто между ними только что опустился занавес. Она вздохнула.

– Сэму и Джулиет понравилась бы твоя идея, – неуверенным тоном проговорила Либби.

– Никаких детей. Только ты и я. – Алек спокойно встретился с ней взглядом. – Нам это необходимо.

В чем дело? Еще одна попытка убедить ее? Или себя самого?

Либби не знала, что и думать. С одной стороны, хочет ли она на самом деле отказывать ему? Пожалуй, нет. А с другой – что, если он снова разбудит ее надежды, если она поверит ему, но все опять кончится неудачей, как уже случилось раньше?

– Какая это жизнь, если не рисковать? – говорил Джиб Сойер. Он, конечно, имел в виду риск, которому подвергаются рыбаки в штормовом море, но по сути это одно и то же. Если она не поедет, не будет ли после жалеть, что упустила свой шанс?

– Хорошо, – наконец сказала Либби. – Согласна.

Нассау оказался настолько же бурно развивающимся и безумным городом, насколько Харбор-Айленд был отсталым и провинциальным. По-настоящему Либби здесь никогда не бывала, лишь оба раза проезжала через него – этим летом и тем, когда работала у Брэйденов.

Жизнь на Багамах всегда казалась ей сонной и чересчур размеренной. Теперь же все было совсем другим. Когда они мчались мимо шикарных отелей, выстроившихся вдоль знаменитого Кейбл-Бич, Либби вытянула шею, наслаждаясь великолепным зрелищем. Но такси даже не притормозило, и она обрадовалась. Останавливаться в таком роскошном отеле совершенно ни к чему.

Наконец машина въехала на маленькую тихую улочку на отшибе, но находящуюся достаточно близко от основной части достопримечательностей города, чтобы можно было прогуляться туда пешком, и затормозила перед двухэтажным зданием с лепниной бирюзового цвета и большим парадным входом.

Странно, но, когда она стояла на ступенях, прижимая к груди сумочку в ожидании, пока Алек расплатится с шофером, ее почему-то обуяли дурные предчувствия. Чересчур все похоже на сказку. Только она уже не была такой наивной, чтобы верить в счастливый исход. Вот если бы Алек сказал, что любит ее, она бы изо всех сил постаралась поверить. Но он не делал этого. И даже теперь, когда пригласил ее провести вместе выходные дни, выглядел немного отчужденным.

Наверное, жалеет, что рядом с ним она, а не Марго, кольнула неприятная мысль. И Либби снова подумала, что совершила огромную ошибку.

По всей вероятности, Алек привез ее сюда только для того, чтобы уложить в постель: в конце концов, однажды он уже добился своего, не приложив, в общем-то, особых усилий. Но теперь она хотела большего, гораздо большего…

Мысли мыслями, но, когда Алек обернулся и, улыбаясь, взял ее за руку, она покорно позволила провести себя в прохладу кондиционированного вестибюля, скорее похожего на уютную гостиную, нежели на приемную. У стойки их уже ждала женщина.

– Здравствуйте; мистер Блэншард. Добро пожаловать. Проходите прямо сюда; я отведу вас в ваши комнаты.

К удивлению Либби, это на самом деле оказались две разные комнаты. Находились они рядом, примыкая друг к другу, но, войдя внутрь, она обнаружила, что между ними нет соединяющей двери. Ключ от одной из них полностью был в ее распоряжении.

Как ни странно, Либби почувствовала себя обманутой. Уж она-то надеялась, что он любит ее, что привез сюда, чтобы сгладить противоречия и наладить отношения, а тут…

Однако, бросив сумку и оглядевшись вокруг, Либби поняла, что о лучшем месте нечего и мечтать. Ноги утопали в мягком, болотно-зеленого цвета ковре, бледные под рогожку обои и белая плетеная мебель радовали глаз. Солнечный свет мягко лился на кровать, покрытую покрывалом той же расцветки, что и обои, и на раскиданные у изголовья желтые и зеленые подушки. Хотя комната, слава Всевышнему, была с кондиционером, на потолке вдобавок лениво крутился вентилятор.

Либби подошла к балконным дверям, постояла немного, потом открыла их и вышла. Там уже ждал Алек.

– Ну что, годится?

Чуть помешкав, Либби решительно кивнула.

– Здесь очаровательно!

– Это местечко я предпочитаю огромным, сверкающим великолепием отелям.

– Я тоже.

Во взгляде Алека появилось явное одобрение. Он улыбнулся.

– Я так и подумал. В два часа у меня встреча с Каррасом и Маккинли в «Шератоне». Поедем туда вместе, но сначала, если хочешь, пообедаем.

Получив согласие, он повел ее в «Грейклифф». Либби слышала, что ресторан славился как один из самых изысканных во всем Карибском бассейне. Только ей и в голову не могло прийти, что когда-нибудь доведется там побывать.

– А мне казалось, столик надо заказывать заранее, – призналась она, когда метрдотель ввел их в просторный обеденный зал.

– Я это сделал на прошлой неделе.

Либби пробрало любопытство. Неужели он еще тогда все запланировал?

– Даже до того, как ты узнал, что я соглашусь тебя сопровождать?

Алек криво усмехнулся.

– Кто может помешать парню надеяться?

Не врет? Вправду так думает? Либби пристально посмотрела на него. На мгновение их взгляды встретились. Затем он вдруг уткнулся в карту вин, а Либби широко улыбнулась. Девушка, между прочим, тоже имеет право на надежду. И она надеялась – вопреки здравому смыслу. Открыв меню, она стала сосредоточенно изучать его. В конце концов ей это дело надоело: какая разница, что заказать; все совершенно восхитительно. Но самое чудесное то, что эти яства попробует с ней Алек.

Какая бы натянутость ни возникла между ними после того, как они занялись любовью, а потом он ушел, она постепенно исчезала. Способствовала ли этому домашняя атмосфера ресторана, вкусная еда, изысканное вино или улыбки, которыми они обменивались, но впервые за долгие недели Либби начала расслабляться.

Казалось, Алеку тоже здесь нравилось. Напряженные линии вокруг рта разгладились, постоянная нахмуренность исчезла, на губах все время играла улыбка.

Он спросил, была ли Либби когда-нибудь в этом ресторане, и, когда она отрицательно покачала головой, поведал ей долгую и яркую историю заведения, где они сейчас обедали.

– Здесь останавливались члены четверки «Битлз». А еще Уинстон Черчилль, до них, естественно. Огромное количество лучших людей со всего мира предпочитали этот ресторан.

Рассказ произвел на Либби соответствующее впечатление.

– Ты, например? – шутливо спросила она, чувствуя себя совершенно раскрепощенно. Алек покачал головой.

– Я никогда не бронировал тут номер, но мы частенько приходили сюда поесть.

И он рассказал Либби, что свое восемнадцатилетие праздновал вместе со своими родителями в «Грейклиффе», а потом они выбрали этот ресторан, когда ему исполнился двадцать один.

– Отмечать здесь дни рождения стало семейной традицией. Отец и мама праздновали здесь даже годовщины своей свадьбы. – Улыбка на его лице погасла, на миг вернулась былая напряженность. – Они хотели, чтобы и наша с Марго свадьба состоялась в «Грейклиффе», но я отказался.

Его челюсть сжалась, стала твердой, как кремень.

Либби нахмурилась. Интересно, почему он воспротивился родительской воле?

Но, как всегда, когда речь заходила о Марго, Либби чувствовала, что между ними вырастает невидимая стена, будто он не желает, чтобы она вторгалась в его прошлое – то самое, куда она и сама ни в коем случае не собиралась совать нос.