Либби судорожно записывала, довольная, что захватила с собой диктофон и что старик согласился, чтобы она им воспользовалась.

Она потеряла всякое представление о времени. Джиб Сойер обладал необыкновенным талантом рассказчика, с легкостью воскрешавшего жителей Харбор-Айленда, живших здесь пятьдесят, шестьдесят и даже семьдесят лет назад. Словом, он совершенно ее заворожил.

Опомнились оба только тогда, когда, едва он подошел к самому интересному месту в истории со штормом, появилась Мэг и сообщила:

– К вам пришли.

Либби оглянулась, увидела Алека с детьми и посмотрела на часы. Было пятнадцать минут второго.

– О Боже! Простите.

– Нет проблем, – весело сказал Алек. – Мы просто хотели предупредить, что пойдем перекусить. А потом вернемся за тобой.

Джиб Сойер покачал головой.

– Нет уж, сэр. А то я ее совсем заговорю. Забирайте ее прямо сейчас. Ты ведь еще вернешься? – спросил он Либби.

Она кивнула.

– Не упущу такого случая ни за что на свете! Только прошу вас, не останавливайтесь на самом интересном месте. То есть я ужасно хочу, чтобы по крайней мере мы закончили историю с ураганом. – Она кинула извиняющийся взгляд на Алека.

Тот пожал плечами и улыбнулся.

– Продолжайте. Мы за этим и приехали. Мы подождем. – И прежде чем она успела хотя бы представить его, Алек вышел, таща за собой детей.

– А он понимающий, твой мужчина. Все тебе позволяет. Только так и должно быть, – сказал Джиб и подмигнул Либби. – Ты подцепила хорошего парня.

– Он не…

– Вы хорошая пара, – продолжал старик, не обращая внимания на ее протест. – Ты светлая, он – темный. Мальчик похож на него, девочка – на тебя. Да, дочка, очень хорошая пара. Так, значит, на чем я остановился?

Пораженная его выводом, Либби замешкалась. Хотела было поправить его, но потом решила, что не стоит.

– На той ночи, когда у рынка сорвало крышу.

– Ах, да, вспоминаю. – И, откинувшись в своем кресле, Джиб закончил рассказ.

Либби договорилась вернуться к нему в следующий понедельник, поблагодарила Мэг за угощение и ушла. Алек с детьми ждал ее на другой стороне улицы; вся троица наблюдала за парой козлят, резвившихся во дворе.

– Теперь готова?

Либби кивнула.

– Простите, что задержалась.

– Мы отлично провели время. Посмотрели, как взвешивают улов, и расспросили о приспособлениях для подводного плавания. Потом побродили по рынку и купили печенья. А так как ты все не появлялась, мы понаблюдали, как женщины стегают одеяла.

– Короче говоря, вы успели увидеть все, – с улыбкой сказала Либби.

Алек широко улыбнулся в ответ.

– Почти все.

– Знаешь, мам, мы накупили всякой еды, – сообщил Сэм, подпрыгивая то на одной ноге, то на другой. – Потому что мы с Джулиет хотим устроить пикник.

– Я не нашел удобного местечка, где бы мне безумно захотелось позавтракать, – пояснил Алек извиняющимся тоном. – Так что когда они стали просить… – Он пожал плечами.

Дети были переполнены энтузиазмом и энергией. Что ж, пикник так пикник, неплохая идея. День выдался не слишком жаркий; с океана налетал прохладный ветерок, и в воздухе не чувствовалось влажности. Кроме того, этот Алек гораздо меньше действовал ей на нервы, чем тот, что постоянно придирался к ней. Держится более спокойно, зато с ним гораздо удобнее общаться.

– Здорово, – сказала Либби. – А где?

– В местечке Суис-Фэмили-Робинзон, – сразу отозвался Сэм.

– Да-да! Ладно? – присоединилась Джулиет. Либби нахмурилась и сердито посмотрела на Алека.

Он спокойно пожал плечами и хитро улыбнулся.

– Что скажешь?

Что тут сказать? Либби просто не находила нужных слов. Она не хотела ничего говорить. Она не хотела говорить никогда. Где угодно, но только не там! Я не могу, не хочу вызывать в памяти ненужные воспоминания!

– Пошли, мамочка, пожалуйста, – умолял Сэм.

– Там та-ак красиво, – нараспев сказала Джулиет. – Я запомню это место навсегда.

Да, подумала Либби, и я тоже.

Встретившись взглядом с Алеком, она лишь медленно покачала головой.

– Я бы предпочла какое-нибудь другое место. Но в конце концов остановились на этом варианте, так как другого подходящего в округе не было.

Мысленно Либби вернулась на восемь лет назад. Ей тогда исполнилось восемнадцать, и она была влюблена в самого прекрасного человека на свете.

А он любил ее.

Когда Алек в ту памятную среду попросил миссис Брэйден отпустить Либби и вечером обойтись без нее, Либби была на седьмом небе от счастья.

Миссис Брэйден колебалась.

– Не слишком… доверяй Алеку, – предупредила она Либби, едва они остались вдвоем. – Он значительно старше тебя. И, если можно так сказать, более опытен.

– Я понимаю, – согласилась Либби, но про себя подумала, что разница в возрасте не столь велика – всего восемь лет. И если более богатый жизненный опыт ничего не значит для него самого, то для нее он тоже не имеет значения.

– Ты будешь осторожна? – спросила миссис Брэйден, не скрывая материнской тревоги. Либби улыбнулась.

– Конечно.

Миссис Брэйден протянула руку и убрала прядь волос с лица девушки.

– Я не хочу, чтобы он обидел тебя, дорогая.

– Не обидит, – с полной уверенностью заявила Либби. – Мне нравится Алек. Мы с ним друзья.

Миссис Брэйден грустно усмехнулась.

– Что ж, хорошо, – согласилась она, а заехавшему за Либби Алеку сказала: – Я тебе доверяю. – Когда она провожала их до дверей, ее глаза красноречиво просили Алека вести себя благоразумно.

Алек улыбнулся открытой улыбкой.

– Вы вполне можете доверять мне, миссис Брэйден.

– А я могу? – спросила Либби, когда он повел ее по тропинке к дороге.

Он повернул ее к себе и крепко поцеловал.

– А ты как думаешь?

Либби думала, что Алек Блэншард – эталон мужественности, герой ее грез, человек, за которым она могла последовать на край света. Она была готова отдать за него жизнь.

За несколько недель знакомства он стал ее самым лучшим другом. После того вечера, когда они впервые встретились, он старался как можно чаще видеться с ней. Появлялся на пляже, когда она приходила туда с Тони и Алисией. Плавал с ними, сооружал с ними замки из песка, закрепляя их глиной, чтобы не рассыпались.

Потом Тони и Алисия ложились спать, миссис и мистер Брэйден усаживались играть в бридж, попивая вино и сплетничая про отдыхающих, а Алек приходил поболтать с Либби.

Вдвоем они бродили по пляжу, сидели на причале, и Алек делился с ней своими планами, надеждами, мечтами. Потом слушал, как она рассказывает о своих.

Либби никогда еще не встречала мужчину, который бы так интересовался ею. К тому же никто из ее знакомых так охотно не делился с ней своими самыми сокровенными мыслями и чувствами.

Как она вскоре поняла, ей единственной Алек рассказал о Клайве Джилберте. Смерть Клайва потрясла его гораздо больше, чем можно было себе представить. Только ей позволял он смотреть в свое окаменевшее от боли лицо, в глаза, полные непролитых слез.

– Во всем моя вина. Я должен был быть на его месте, – сказал он Либби однажды вечером, когда они сидели на парапете дома Брэйденов.

И Либби, прижавшись к его плечу, благодарила небо, что этого не произошло, хотя и понимала, что Алек безумно страдает от чувства вины. Фактически за три недели, что они провели вместе, она узнала о нем больше, чем обо всех мальчиках, с которыми выросла. О Дэнни, например, с которым встречалась постоянно, или о Клиффе, за которого всего два месяца назад собиралась выйти замуж.

Но теперь Либби поняла, что в этом мире есть только один мужчина, чьей женой она хочет стать, – Алек.

Она надеялась – это была ее заветная мечта, – что он тоже хочет жениться на ней.

У них еще ни разу не было настоящего, «взрослого» свидания, они никогда не оставались наедине больше чем на пару часов. До этого дня.

– Я одолжил лодку у Лаймана, – сообщил Алек, когда они подошли к рыбачьему причалу. – Хочу отвезти тебя в особенное место.